Несколько раз в год в Рунете появляется текст или интервью людей, которые, шалея от собственной смелости, обвиняют Русскую Церковь в бескультурности нашего народа или в «отставании» от просвещенной Европы. Каждый такой правдолюбец вызывает бурю восторга у почтеннейшей публики, и все новые поколения людей, не слишком знающих собственную историю, с упоением рассказывают друг другу о том, как Церковь сожгла Коперника или уничтожала тексты античных философов. Конечно, в долгой истории христианства было всякое, но Русская Церковь как институт никогда не занималась борьбой с подлинной наукой или культурой.
Недавно в Москве состоялось заседание Высшего Церковного Совета, на котором Патриарх Кирилл вновь напомнил, что Церковь никогда не была противницей ни свободы слова, ни свободы творчества: «Церковь продолжают надуманно обвинять в том, что она выступает против свободы слова, в том, что церковная традиция якобы исключает разномыслие. Это абсолютно не соответствует действительности. Без свободного слова Православие обеднело бы на сотни богословских трудов, без свободы творческого самовыражения не было бы многообразнейших образцов иконописи и церковной архитектуры. Свобода слова и творчества — это важные ценности, они, как и свобода вообще, неотъемлемы от образа Божия в природе человека».
Чтобы понять правоту слов Патриарха Кирилла, достаточно отправиться в любой книжный магазин или найти сайты с книгами, посвященными истории Церкви в начале ХХ века. Протоиерей Николай Балашов в своей замечательной монографии «На пути к литургическому возрождению» рассказывает о том, какие ожесточенные споры проходили внутри Церкви по таким важным вопросам, как особенности приходского богослужения или перевода литургических текстов на русский язык. Тот уровень полемики и свободы в обсуждении острых тем может служить образцом для нас. Епископы, священники и миряне писали очерки в газетах и издавали отдельные брошюры, в которых высказывали противоположные точки зрения (одни называли славянский язык сакральным и говорили о невозможности переводов, другие, напротив, обращали внимание на непонятность языка Церкви даже для ее служителей и говорили о необходимости богослужения на русском языке), но все они оставались в одной Церкви и ни у кого не было мысли назвать оппонента неправославным христианином.
Конечно, речь идет о внутрицерковных вопросах, но Церковь вела активный диалог со светской культурой. Достаточно упомянуть о стихотворной переписке Пушкина с митрополитом Филаретом (Дроздовым). Конец XIX — начало ХХ века — расцвет русской исторической и филологической школы. Дмитрий Абрамович выпускает блестящее научное издание Киево-Печерского патерика, Христиан Лопарев в «Византийском временнике» публикует блестящую работу о каноне византийских житий. Историки Василий Ключевский, Евгений Голубинский спокойно размышляют об острейших проблемах в истории Русской Церкви и русских житий. Академик Шахматов занимается анализом русских летописей, русские и немецкие ученые с середины XVIII века решают несторовский вопрос (один ли человек написал Житие Феодосия Печерского, и летописные статьи, относящиеся к Печерскому монастырю). Церковь не только не препятствует биению научной мысли, но, напротив, многие выдающиеся архиереи (например, будущий митрополит Сергий (Страгородский)) пишут блестящие диссертации.
Самые жесткие оценки положения Церкви и духовенства в России начала ХХ века можно найти в воспоминаниях митрополитов Евлогия (Георгиевского), Вениамина (Федченкова), протопресвитера Георгия Щавельского. Да и в наши дни выходят монографии по истории Церкви ХХ века, авторы которых совершенно по-разному оценивают то, что происходило с Россией и Церковью за последние сто лет.
С самого начала своего существования христианская Церковь была открыта к диалогу с миром. В конце IV века знаток античности, бывший префект Медиолана Амвросий, ставший христианским епископом, ведет открытую дискуссию с римским префектом Симмахом о необходимости вынести из здания Сената алтарь Победы. Несмотря на противоположность своих позиций Симмах и Амвросий ценили друг друга, и именно Симмах послал к Амвросию молодого человека по имени Августин, которому суждено было стать одним из величайших учителей Церкви. Так что христианство не подавляет ни свободу творчества, ни свободу науки, ни свободу слова. Другое дело, что некоторые борцы за свободу художника отстаивают право на хамство. В этих случаях Церковь встает на защиту человеческого достоинства.