"Патриарху подчас почти не на кого опереться"

Владимир Тихомиров беседует с проректором Свято-Филаретовского православного института Дмитрием Гасаком


Причина конфликтов вокруг и внутри РПЦ — противоречия в самой церкви, связанные с разными взглядами на ее дальнейшее развитие


Когда на молитвенном стоянии возле храма Христа Спасителя святейший вдруг заговорил о предателях в рясах, 65-тысячная толпа встрепенулась:



— Это он о ком? — спросил у товарищей казак в форме есаула Всевеликого войска Донского.


— А кто его знает. Потом объяснят.


Но объяснения так и не последовало — сигнал был послан явно не тем людям, которые собрались на площади, чтобы поставить точку в затянувшемся скандале вокруг патриарха и РПЦ. Получилась не точка, а запятая — на прошлой неделе фильм Аркадия Мамонтова "Провокаторы", показанный на канале "Россия", только подлил лампадного масла в огонь. Одновременно в интернете появился анонимный список "врагов православия", состоящий из деятелей культуры и науки,— очевидная провокация, рассчитанная на новую волну раздражения против церкви.


Объявленная война либерализму не может не удивлять: своим нынешним благополучием церковь обязана как раз либеральным законам и ценностям, побудившим принять закон о свободе вероисповедания и реституции церковного имущества. Но зная, что в церкви бороться с фундаментализмом можно только мерами самого фундаментализма, многое, в том числе и явно архаичная риторика патриарха Кирилла, становится понятным.


Ситуацию, сложившуюся сегодня вокруг РПЦ, комментирует проректор Свято-Филаретовского православного института Дмитрий Гасак.


— Согласны ли вы с патриархом, что у церкви есть враги, готовые начать новые гонения?


— Враги у церкви есть и будут. Но я бы не сказал, что сейчас церковь находится на пороге новых гонений, по крайней мере, сопоставимых с тем, что творилось в России в XX веке. Хотя по сравнению с прошлыми двумя десятилетиями отношение общества к церкви, как мне кажется, претерпело ощутимый откат. С одной стороны, это следствие общемировых и общеполитических, и общекультурных процессов, с другой — причины можно найти в самой православной церкви. Так, от многих людей приходится слышать упреки в том, что, придя в православную церковь, они не ощутили никакого встречного движения со стороны духовенства, не встретили обращенности к человеку. Поэтому не случайно, что патриарх Кирилл с самых первых дней своего патриаршества стал проводить политику, направленную на большую открытость церкви, на изменение отношения церкви к обществу, к людям.


— В чем заключается эта политика?


— Прежде всего в особом акценте на социальной работе и работе с молодежью, а также на возрождении миссионерской работы, катехизации и просвещения, то есть на раскрытии основ христианской веры тем, кто приходит в церковь. Ведь это направление было в советские годы не просто забыто, оно было запрещено — священникам не разрешали общаться с людьми на темы веры, запрещалось проповедовать. Во-вторых, в попытке возродить соборные процессы внутри церкви, в беспрецедентной административной реформе. Кроме того, именно патриарх Кирилл еще до своего патриаршества постарался декларировать право Русской церкви на собственную политику. Так, в "Основах социальной концепции Русской православной церкви", одним из основных авторов которых он является, есть специальный пункт о том, что "если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении". Разумеется, у власти этот пункт и сегодня может вызывать раздражение.


— Близкие к патриарху люди говорят, что нынешние скандалы были спровоцированы его тайными врагами внутри самой церкви. Действительно ли патриарх Кирилл оказался в кольце недоброжелателей?


— Ни один патриарх, даже вместе с Архиерейским собором, не может сразу изменить жизнь церкви. Для этого необходимы глубинные сдвиги — на личном уровне, на уровне приходском, монастырском и т.д. Поэтому так трудно и проходит этот разворот в сторону человека. К тому же церковь в советские годы привыкла к очень закрытой непубличной жизни. Не случайно вы и сейчас не увидите в прессе, на телевидении многих очень влиятельных в церковных делах чиновников и деятелей. В большой степени именно эти люди в свое время — в середине 1990-х годов — инициировали резкий идейный разворот церкви в сторону фундаментализма. Разумеется, патриарх сталкивается с такой оппозицией. К примеру, два года назад в Москве были учреждены викариатства, то есть патриарх попытался создать институт викарных епископов, которые, будучи помощниками патриарха, правящего епископа города Москвы, управляли бы церковной жизнью в той или иной части города. Пока не видно, чтобы это удалось. Полагаю, что есть сильное противостояние этой патриаршей инициативе и прежде всего со стороны священников из команды прежнего патриарха. Подобные проблемы есть и в других епархиях. Похоже, что патриарху подчас почти не на кого опереться: в церкви, как и в обществе, большой дефицит квалифицированных, ответственных людей. Тот же вопрос о катехизации или, скажем, о языке богослужения вызвал бурю споров, потому что определенной части духовенства этого не надо: приходская машина крутится, и ладно. Поэтому можно сказать, что у нас в церкви есть кризисные явления. Правда, это вопрос не только сугубо церковный. Очевидно, что большое значение здесь имеет вмешательство государства. И явление церковного фундаментализма прямым образом связано с наследием той политики, которую государство проводило в советские годы например через своих уполномоченных и соответствующие органы. Отец Виталий Боровой, в 1970-е годы настоятель патриаршего Богоявленского собора, говорил как-то, что церковь, как Тело Христово, не устраивает ни одно государство в мире, потому что государство претендует на человека целиком. Коммунистическое государство не терпело рядом с собой Бога, оно само стремилось стать богом. И сейчас можно встретить нечто подобное.


— Патриарха упрекают в том, что он вовлек церковь в политические игры. Мог ли он отстоять право церкви остаться вне политики?


— В России глава церкви всегда был крупной политической фигурой. Думаю, что и сейчас у патриарха нет возможности остаться "вне политики", для него это — без вариантов. Но сегодня история дает церкви возможность приобрести гораздо больший вес в обществе. Вы сами видите, как люди реагируют на просветительские инициативы, люди соскучились по живому слову в церкви, их волнует дальнейшая ее судьба. Другой вопрос, сумеем ли мы достойно распорядиться этим шансом. Но это, к счастью или к сожалению, зависит не только от патриарха.


— Как вы оцениваете слова патриарха о "предателях в рясах"? Кого он имел в виду?


— Я сдержанно отношусь к таким заявлениям — я не ношу рясу. В любом случае это определенный знак для тех, кто так или иначе противится воле патриарха.


Беседовал Владимир Тихомиров


Предстоятель и предстоявшие

Контекст

За что и против чего стояли верующие в молении у храма Христа Спасителя


Формальным поводом для молитвенного стояния стали два случая вандализма. Первый произошел в Великом Устюге 6 марта, где 36-летний мужчина, который уже длительное время находится под наблюдением врачей психиатрической больницы, изрубил топором около 30 икон в храме Прокопия Праведного. (Для большей доходчивости к поруганным иконам православные пропагандисты присовокупили и Казанский образ Божией Матери, расстрелянный большевиками в начале 20-х годов XX века.) Второй инцидент случился 20 марта в городе Невинномысске Ставропольского края, где 22-летний трижды судимый молодой человек в состоянии наркотического опьянения ворвался в Покровский кафедральный собор. Там он, сбросив с себя всю одежду, вошел в алтарь, уселся на престол, а потом ударил ножом в поклонный крест.


Но известно, что в новейшей истории Русской церкви случались вещи и похуже — насильственные захваты храмов, грабежи и нападения на священников и даже их убийства. Достаточно вспомнить жестокое избиение год назад священника Иоанна Власова из храма Косьмы и Дамиана в Шубине, издевательство было снято на видео. В прошлом же году в Ступинском районе Подмосковья едва не подняли священника на вилы за то, что он осудил пьянство местных жителей. В Сыктывкаре был ограблен и избит дьякон Максим Канов. В Максатихе Тверской области молодые люди, вооруженные бейсбольными битами, напали и жестоко избили клирика храма Спаса Нерукотворного. Наконец, только недавно были осуждены убийцы московского священника Даниила Сысоева, известного своей миссионерской деятельностью. Несть числа похищениям икон и церковных касс. Но даже после убийства Даниила Сысоева никаких церковных стояний не устраивалось.


Получается, что главной угрозой вере после десятилетий большевистских гонений, уничтожения храмов, расстрелов священников, унизительного диктата со стороны КГБ стала критика РПЦ со стороны нескольких блогеров и СМИ.


Это после двух десятилетий грандиозного подъема и роста РПЦ. Вспомним: за эти годы церкви были возвращены тысячи храмов, количество крещеных граждан за последние 10 лет выросло с 79 до 84 процентов (данные Левада-центра, 2010 год), даже в школе теперь будут преподавать основы религиозного знания. Но теперь пришла пора качественного рывка. В интервью "Огоньку" (N 45, 2011 год) профессор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Георгий Митрофанов говорил о проблемах, которые встали перед РПЦ. Среди них — потребительское и бездуховное отношение к религии у большинства верующих (по данным социологов, треть тех, кто считает себя православными, не знают даже Десяти заповедей). Безграмотность и часто профнепригодность самих священнослужителей. Отсутствие средств на восстановление и содержание огромного количества храмов, которые сейчас передаются РПЦ. "Православная вера стала восприниматься не как вера во Христа, а как тоталитарная идеология, замешанная на идеях величия страны, неприятия всех внешних и внутренних врагов, необходимости ощущать себя некоей мощной общностью",— говорил отец Георгий.

Владимир Тихомиров

Огонек

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе