Для тех людей, которые дожили до совершенных лет и при этом не были крещены в детстве, у меня есть пренеприятнейшее известие.
Господа, у вас осталась только одна причина, которую Церковь может уважить, если вы обращаетесь к ней с просьбой о крещении. И эта причина — желание покончить жизнь самоубийством.
То есть, когда человека начинает от себя тошнить, — вот тогда и возникает потребность изменить себя, расстаться с самим собой, каким я был вчера. До тех пор, пока человек испытывает чувство комфорта от себя самого, то есть, до тех пор, пока я сам себе нигде не натираю, ключевое слово Евангелия — «покаяние» — будет совершенно непонятно. До тех пор будет непонятна и сама мистерия крещения — а ведь оно — не обряд и не этнография, а именно мистерия. И смысл крещальной купели, по церковному пониманию, — это могила, в которую вошёл Христос, но из которой Он вышел.
Соответственно, когда человек идёт тем же путём, путём Христа, — он тоже входит в пространство смерти для того, чтобы выйти оттуда другим.
Причём другим выйдет не столько Ваше тело, сколько душа. «Только змеи сбрасывают кожи… мы меняем души, не тела», — писал Гумилёв. То есть, христианству неинтересно переселение душ, здесь важно не сменить тело, а сменить душу. Чтобы в одном моём теле были разные души, и я имел возможность быть разным.
Фото Юлии Маковейчук
И вот в этих водных глубинах оказывается погребена какая-то неприятная, обрыдшая мне самому, а не просто какому-то батюшке, моя прошлая жизнь, с тем, чтобы я мог оттуда начать заново. На другом уровне того же самого понимания обновления находится то, как человек начинает монашескую жизнь. Он получает новое имя и то, что было в его жизни до этого момента, — всё это заканчивается.
Знаете, даже когда священник принимает монашество (ведь не все священники — монахи, есть и семейные люди), все те титулы и церковные заслуги, которые у него были до монашеского пострига, — всё аннулируется. То есть, допустим, у него был наградной крест — у нас это называется крест с украшениями — красивое ювелирное изделие, высшая награда священника. Вместо него ты получаешь простенький серебряный металлический крестик и начинаешь с нуля, все твои бывшие привилегии отменяются. Но зато и грехи тоже забываются.
Монашество не случайно называют «второе крещение». Соответственно существует и полная параллель: если я хочу, чтобы мой день рождения был именно сегодня — вот тогда я иду креститься. Не в том смысле, что я хочу друзей позвать на именинный торт — просто я хочу поставить перегородку безопасности.
Есть на кораблях такие перегородки безопасности, которые опускаются или поднимаются в случае затопления корабля. Вот я хочу, чтобы за моей спиной поднялась такая перегородка безопасности, защитившая меня от моего собственного прошлого. Вот тогда можно идти креститься.
Очень важно знать, когда взрослому человеку креститься нельзя. Нельзя креститься «за компанию»: «все крестятся, и я». Нельзя креститься под сиюминутное настроение. Я чуть не каждый день на улицах встречаю пьяных, которые желают то креститься, то исповедаться. Я говорю: «Приходите завтра в трезвом виде», — но почему-то никто из них за двадцать лет моего служения потом в будний день в храм так и не подошёл. Нельзя креститься просто в поисках какой-то этнической идентичности — мол, «вот я русский — значит должен быть крещёным».
Нельзя креститься, потому что кто-то поставил ультиматум. Скажем, бабушка сказала: «Не буду с внуком сидеть, пока вы сами не креститесь». Креститься нельзя по совету экстрасенса или колдуна.
А креститься, нужно лишь тогда, когда человек реально хочет стать другим. Причём не так, как у нас обычно: «С понедельника брошу курить», — а когда действительно эта потребность осознана, а, главное, пришло понимание того, что сам я себя изменить не смогу. Потому что — как с тем же курением — уже бросал сто десять тысяч раз, и ничего не изменилось, сколько бы понедельников ни прошло.
Теперь попрошу спрятать наш диалог от детей и слишком впечатлительных девушек, потому что хочу рассказать вам ещё одну историю для взрослых ушей. Хотя, впрочем, начнём мы с детской сказки.
Когда Снежная королева держала Кая в плену, она дала ему задание: из ледяных буковок нужно было сложить в определённое слово. Она дала ему четыре буквы: «ж», «о», «п», «а» — и предложила из них собрать слово «вечность»… Посмеялись — а теперь подумайте серьёзно: поскольку задание однозначно неисполнимо, то приходится сказать: осознание невозможности задания и есть необходимое условие для того, чтобы стать христианином.
Когда ты понимаешь, что перед тобой стоит очень важная задача, но она неисполнима, когда ты понимаешь, что своими силами её не решить — вот тогда появляется потребность в чуде. Не желание чуда как какой-то сенсации — это желание у нас есть всегда. Посмотреть сказочный фейерверк, какую-нибудь катастрофу — желательно, сидя при этом в безопасном кресле. Появляется потребность в чуде, понимание того, что ты не выживешь, если чуда не будет, а своими силами ты это чудо сотворить не можешь.
И вот это — ещё одно очень важное условие для принятия крещения — разочарование в себе самом. Понимание, что есть такие задачи, важные для меня, которые я сам, своими силами решить не могу. И вот тогда появляется потребность не в помощи коллектива, не в помощи Googlа и вообще Интернет-сообщества, не в помощи книжки — появляется потребность в помощи Божией. И вот когда такая потребность в Боге есть — «печаль, яже по Богу» — значит, можно креститься.
И ещё очень важная вещь: креститься может человек, который понимает, что крещение — это первый шаг в его церковной жизни. Слишком много у нас людей, которые считают, что крещение — это конец религиозных поисков и религиозной темы в жизни. То есть, «я крестился и то лёгкое беспокойство, что что-то там в небесах есть, и с этим „что-то“ у меня не вполне урегулированы отношения. А теперь я крестился, заплатил сто рублей и на том мои отношения с небом закончены, про небо можно забыть. Гуляем, ребята, дальше». Вот с таким настроением подходить к церкви тоже не стоит.
Крещение — это первый шаг в начале пути. Я опять попробую пробудить в вас какие-то детские воспоминания. Помните, была песенка из одного детского фильма: «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко». В этой песенке были замечательные слова: «В прекрасное далёко от чистого истока я начинаю путь». Этот путь идёт «по дороге, на которой нет следа». Песня написана в советские времена, но меня не оставляет ощущение, что это — богословский мистический текст. Есть такой метод — апофатическое богословие: о Боге очень сложно сказать что-либо позитивно; Бог — это не то и не то.
Он ускользает от всех наших представлений, от наших образов, от наших идолов, Он не является заложником наших рациональных схем. Это некое «прекрасное далёко» — Он иначе не описывается, чем в этой песне. И при этом надо пройти через какой-то исток и идти дальше духовным путём по дороге, на которой нет следа, то есть пути мысли, по пути духовному. И это «прекрасное далёко» не просто зовёт — оно, оказывается ещё имеет право меня миловать или судить — «не будь ко мне жестоко». По-моему, это как раз укладывается в христианскую картину Того, что над миром, в христианское представление о Боге.
Так вот, с крещения начинается путь. И надо понять: крестившись, я вхожу в определённую общину, которую не я создал, в которой, надо честно сказать, у меня будет не очень много прав. Потому что, если я вхожу в некий клуб, я не могу по своему желанию переписывать устав этого клуба. То есть, давая мне что-то, для меня важное, этот клуб накладывает на меня определённые ограничения. Скажем, в правилах клуба написано, что после 18.00 приходить в него можно только в вечерних туалетах и смокингах. Эти ограничения могут быть совершенно сумасшедшие: скажем, у нас не курят сигарет, только трубку, а иных — например, тех кто в джинсах, мы вообще к себе не пускаем.
Так вот, Церковь — это тоже некий такой клуб, у нее есть свои правила. И главное наше правило — это правило веры: нельзя придумывать христианство, что называется, «под свой размер». Оно таково, каким зафиксировано в Евангелии, в Библии в целом, в постановлениях Вселенских Соборов.
Поймите, вы входите в очень серьёзный клуб, постарайтесь изучить его традиции, историю, уставы. И примерить к себе: вы это понесёте или нет. Если нет — большому кораблю — большая торпеда, Церковь не судит чужих, ступайте мимо.
Но если вы действительно хотите креститься и войти в членство церковное, то должны понять, что вы берёте на себя очень серьёзные обязательства. Вот поэтому я говорю: выбор очень серьёзный. Быть православным человеком — очень тяжело, и поэтому нужна потребность в этом. До тех пор, пока эту потребность вы не осознали, крещение будет фальшивым. Даже если оно произойдёт, оно вам потом очень мало чем поможет. Поэтому смотрите: как в больнице врач предлагает лекарство, но при этом предупреждает: «Есть определённые ограничения, при которых препарат будет действовать: наши таблетки нельзя запивать водкой». Вот если вы согласны с такими ограничениями и готовы в такой органической целостности принять православную веру, тогда — милости просим.
Протодиакон Андрей Кураев
Записала Дарья Менделеева
Православие и мир