Религия в русской поэзии

Ведь, оно позволяет лучше понять культурные процессы, происходившие в Русском зарубежье, в том числе не только взлеты, но и падения. Да и без подобных текстов история эмиграции была бы не полна.


Русская Истина представляет вниманию читателей рецензию нашего автора Андрея Мартынова на книгу Бориса Ширяева «Религиозные мотивы в русской поэзии» (СПб.: Алетейя, 2022. – 148 с.)

Фактическая отмена цензуры в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века открыла для читателя неконтролируемый поток наследия Русского зарубежья. Со временем преодоление «книжного голода» потребовало уже качественного осмысления культуры эмиграции, комментированных изданий и собраний сочинений.

В этом плане отрадным фактом стало появление полного корпуса трудов Бориса Ширяева (1889–1959), очень неоднозначного писателя и публициста «второй волны» эмиграции (он был коллаборантом). Сразу оговоримся, речь идет не о привычном собрании сочинений. В нем нет единой нумерации и общего дизайна томов, да и вообще эти книги Ширяева выходили в разных издательствах: «Алетейя», «Полиграф» и «Росток». Но наличие постоянной, готовившей и комментировавшей издание команды, в первую очередь Андрея Власенко и Михаила Талалая позволяет рассматривать эту «россыпь» сборников, как единый корпус. Об этом же пишет и Талалай в предисловии к заключительному тому «Религиозные мотивы в русской поэзии», о котором речь пойдет ниже.

Но сначала скажем несколько слов о предшествовавших изданиях. В их число вышел полный корпус «соловецкого» цикла писателя, в который помимо знаменитой «Неугасимой лампады» (именно с нее в 1991 г. началось широкое знакомство отечественного читателя с Ширяевым), в частности, вошли тексты, писавшиеся им в заключении и опубликованные в лагерной периодике.

Беллетристика составила том «Кудеяров дуб», статьи по истории – книгу «Люди земли русской», а заметки о литературе – сборник «Бриллианты и булыжники».

«Религиозные мотивы» в какой-то степени продолжают тему «Бриллиантов». Это последнее произведение Ширяева, вышедшее спустя год после его смерти в знаменитом брюссельском издательстве «Жизнь с Богом». В отличие от многих своих предыдущих произведений он «сузил» литературную тему до религиозных аспектов.

В своей книге Ширяев предоставил широкий охват панорамы христианской поэзии от Михаила Ломоносова («Велик зиждитель наш Господь!») до современных автору литераторов, находя соответствующие мотивы, в том числе и у советских писателей:

Как будто за каждою русской околицей,

Крестом своих рук ограждая живых,

Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся

За в Бога не верящих внуков своих.

(Константин Симонов «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»)

При этом он противопоставлял религиозную проблематику стихов творчеству «радикальной материалистической и атеистической интеллигенции», что, как представляется, существенно упрощало тему, так как у последней, особенно на раннем этапе, сохранялись этические представления, восходящие к христианскому дискурсу.

В подобном аспекте публицист особое внимание уделял творчеству Владимира Соловьева, Сергея Есенина и своему коллеге по «второй волне» Дмитрию Кленовскому (Крачковскому).

Тем не менее, интересен его разбор «Двенадцати» Александра Блока. Касаясь заключительных строф поэмы, описывающих «светлый образ Христа, несущийся среди тьмы и вьюги впереди банды убийц и палачей», Ширяев задавался риторическим вопросом о кощунстве автора «Седого утра». «Но ведь такие же убийцы и разбойники висели распятыми на крестах на Голгофе». Впрочем, окончательных выводов литератор не делал: «смысл этой поэмы до сих пор еще загадочен и разъяснение многих ее строк придет лишь в дальнейшем, когда станут ясны исторические судьбы нашей родины, смысл постигших ее страданий».

Вместе с тем, книга не лишена фактологических ошибок.

Так вопреки утверждению автора, Борис Пастернак никогда не принадлежал к символистам. Он входил в объединение футуристов «Центрифуга».

Более чем односторонний взгляд у Ширяева и на религиозную тему в поэзии Афанасия Фета. Публицист не учитывал далекое от христианства влияние на автора «Вечерних огней» философии Артура Шопенгауэра (которого поэт специально переводил), а также имевший место в конце жизни интерес к атеизму. Последнее особенно удивительно, если учесть увлечение Ширяевым творчеством Владимира Соловьева, активно обсуждавшего и зачастую осуждавшего поздние искания Фета  («Жил-был поэт,/ Нам всем знаком,/ Под старость лет/ Стал дураком»).

Впрочем, некоторые ошибки, допущенные беллетристом вполне объяснимы. Например, его утверждение, что «Послание евангелисту Демьяну» (др. название: «Ответ Демьяну Бедному») было написано Есениным. В реальности оно принадлежит Николаю Горбачеву, но его авторство окончательно выяснилось лишь тридцать с лишним лет после смерти Ширяева.

Остается лишь сожалеть, что указанные и иные ошибки остались не отмеченными редактором-составителем книги Михаилом Талалаем, и на них приходится указывать не в соответствующих комментариях к «Религиозным мотивам», а в рецензии.

Мы видим, что Ширяев был довольно слабым историком литературы, оставившим неполный разбор. В книге, например, отсутствует Осип Мандельштам с его пронзительными признаниями: «Я в темноте, как змей лукавый, / Влачусь к подножию креста» и «Я христианства пью холодный горный воздух».

Тем не менее, остается лишь приветствовать завершение собрания его сочинений. Ведь, оно позволяет лучше понять культурные процессы, происходившие в Русском зарубежье, в том числе не только взлеты, но и падения. Да и без подобных текстов история эмиграции была бы не полна.



Автор: Андрей Мартынов
Историк

Поделиться