Чем будет заниматься рабочая группа Госдумы «по расследованию антироссийской деятельности в сфере культуры» (ГРАД).
Летом в нижней палате парламента по инициативе «Справедливой России — За правду» была сформирована рабочая группа Госдумы по расследованию антироссийской деятельности в сфере культуры (ГРАД). Громкое название стало причиной ожесточенной полемики в прессе и «интернетах». Кто-то жаловался на «закручивание гаек», кто-то писал о самопиаре соратников Захара Прилепина. «Культура» решила выяснить серьезность намерений организаторов ГРАД.
— В своих запросах по поводу культурных деятелей вы пишете: «мы выражаем мнение народа». Можно спросить, как вы его, так сказать, технически узнаете?
— Мы неплохо знаем нашего избирателя. Я не элитарий, я один из немногих депутатов, которые действительно из народа, поэтому мне легко почувствовать запрос простых людей. Также мы опираемся на опросы — наш товарищ сделал опрос в телеграмм-канале: «Поддерживаете ли вы деятельность ГРАД» против государственного финансирования «заукраинских» деятелей культуры. За сутки получили около ста тысяч голосов, 89 процентов поддерживают.
— Могут сказать, что «накрутили»…
— Мы за правду и ничего не накручиваем. Мы защищаем интересы гражданского патриотического российского общества, это наш «ядерный» электорат. Люди, о которых Н.С. Михалков сказал: они придут и зададут вопросы. Имеются в виду не только солдаты (хотя у нас там множество друзей воюют и возят гуманитарную помощь), но и деятели культуры, которые не боятся и выступают в зоне СВО, российская общественность, которая перечисляет деньги, поддерживает. В обществе есть 80 процентов людей, которым важно, чтобы было комфортно, остальное неважно, а есть люди, готовые защищать те или иные ценности.
— Вы считаете, что 80 процентам наших сограждан все равно?
— Социологи говорят, что в любом обществе большинство людей, обывателей, ориентируются на ценности бытового комфорта, и они не готовы без серьезной причины политизироваться. Тем не менее судьбу страны и интересы общества в первую очередь определяет пассионарное меньшинство. «Справедливая Россия — За правду» — это партия пассионарного меньшинства, патриотической общественности, — которое в последнее время активно заявило о себе. Мы их политическое представительство. Мы патриоты не «по приказу». Восемь лет, пока шла война на Донбассе, «Единая Россия» туда не ездила, ездили мы, КПРФ и ЛДПР.
— Как инициативу с ГРАД приняли в Госдуме?
— Скоро поймем. Не было времени понять, так как все коллеги были в отпуске. Тем более, спикер Госдумы Вячеслав Володин сказал всем во время отпуска ехать на Донбасс. Я к тому моменту туда уже съездил — мы открывали гуманитарные штабы Захара Прилепина в Херсоне, Луганске, Изюме, скоро в Запорожье, надеюсь, будет. Поэтому во время парламентских каникул я смог работать здесь на культурном направлении.
— А в Комитете по культуре как вашу деятельность оценивают?
— Они вернутся из отпуска, и я узнаю, как оценивают. Пока могу сказать, что член нашего комитета Иван Мусатов (ЛДПР) уже в составе группе, также нашу инициативу поддержал Дмитрий Певцов («Новые люди»).
— Расскажите о том, в какую сторону ГРАД уже «сделала свои залпы».
— Наша главная цель — это изменение принципов культурной политики, изменение системы и принципов, по которым чиновники от культуры принимают решения. Но, конечно, важны и отдельные случаи, которые волнуют наших избирателей. Нам важно общественное согласие, и мы должны доносить точку зрения гражданского общества до чиновников. Возможно, самые яркие наши действия — это попытка воздействовать на руководителя Первого канала Константина Эрнста, директора Большого театра Владимира Урина и Российский футбольный союз.
Например, к Эрнсту мы обратились с просьбой повлиять на Ивана Урганта, чтобы он публично показал, что он с народом и разделяет судьбу Родины. Если Иван на это по каким-то причинам не готов, то мы предложили расторгнуть с ним контракт.
— Давайте угадаю. Эрнст ничего не ответил?
— Погодите… Чего мы ждали от Эрнста? Чтобы он помог Ивану определиться, потому что общественность смущена происходящим. А когда общественность смущается, за этим следует либо агрессия, либо апатия.
Наша цель — общественное согласие. Народу нужно, чтобы власть была последовательна. А пока выглядит так, что власть ожидает от народа патриотизма и самоотверженности, а «придворные шуты» могут занять любую позицию и продолжить получать деньги от государства. Это странно… Ургант имеет право на любую позицию, но чиновник должен думать об общественном согласии и интересах страны и народа. Поэтому наши претензии не к Ивану, а к чиновникам, которые приглашают его работать за госсчет.
Отсюда задача нашей рабочей группы: достучаться до чиновников, до управленческой элиты, чтобы они научились учитывать в своих решениях интересы и мнение гражданского общества.
Эта же задача преследовалась во втором кейсе, связанном с приглашением группы «Би-2» на Суперкубок. Я ничего не имею против «Би-2», это иностранные граждане и могут иметь любое мнение. Но их пригласили на большое событие и заплатили много государственных денег. Это провокация.
— Кто в итоге оказался ответственным?
— Нам уже сообщили на «Газпром Арене», что концерт организовал Российский футбольный союз. В отношении РФС к нам поступили и другие претензии — от группы болельщиков из Нижнего Новгорода. В связи с этим мы уже предложили Минспорту принять кадровые решения и изменить принципы работы РФС.
Третий наш кейс — Большой театр. Мы обратились к его директору Владимиру Урину в связи с их планами делать постановки с режиссером Александром Молочниковым. У него явно «заукраинская», антироссийская позиция. Это же странно: в главном театре страны делает постановку человек с антигосударственной позицией. Большой театр нам уже ответил: в трудовых отношениях с Молочниковым не состоял, постановки отменены.
Надо уважать свой народ — это главное, чего мы добиваемся. Мы не влияем на артистов, мы за свободу творчества. Последние 30 лет у нас была такая либеральная колониальная цензура, которая маргинализировала, дискредитировала, вытаптывала людей с патриотическими взглядами. Победивший Запад поставил своих «смотрящих» в сфере культуры, часто это были люди с реально иностранными паспортами, но главное — они ментально были все на Западе. У них там были мечты, деньги, дети, недвижимость, цели… Наша задача — освобождение искусства от либеральной цензуры и глобалистского диктата.
— Вот парадокс: когда Захар Прилепин работал в МХАТ имени Горького, патриоты его обвиняли, что театр стал центром распространения либеральной идеологии, искажения русской классики, традиций…
— Вы затронули очень актуальную проблему. К сожалению, наша патриотическая общественность крайне разобщена. Либералы-западники всегда друг за друга: у них могут быть разборки, но на внешнем контуре выступают единым фронтом. А у патриотов объединения не получается… Но и здесь мы не сдаемся. Стремимся к единству всех патриотических сил, правых и левых. К единству, которое будет выше любых личных амбиций. Поэтому я, кстати, подписал Консенсус Дарьи Дугиной и стараюсь следовать его принципам.
— Вашу инициативу ГРАД легко обвинить в популизме, так как она часто затрагивает какие-то внешние, несистемные факторы. Вот, к примеру, вы призвали переформатировать премию «Большая книга», которая продвигает литературу определенного свойства. Но проблема не в премии, на мой взгляд, а в монополии одного издательства на рынке. Все остальное — это уже надстройка.
— И согласен, и не согласен… Вы правы, что есть люди, которые управляют процессом. Задача нашей рабочей группы (и это даже более важно, чем разбираться с конкретными чиновниками), — выявить механизм либеральной прозападной цензуры. А происходит это в том числе посредством формирования правильного жюри… Мы проанализировали список жюри «Большой книги». Единственный человек, которого нам удалось найти, кто высказался в поддержку СВО, — это Виталий Третьяков. Из 105 человек 14 человек выступили против, а основная масса публично не обозначила позицию. Список «Большой книги» — очень хороший показатель, как эта либеральная прозападная цензура здесь осуществлялась. Семьдесят процентов простых людей поддерживают СВО, 20 процентов относятся скептически. Это срез общества. А есть «Большая книга», где СВО поддерживают меньше процента, порядка 12 процентов против, остальные молчат, боятся сказать против, потому что их отключат от финансирования…
Наша прозападная творческая элита хоть и говорит про свободу слова, но реально вытаптывает любые ростки того, что им не нравится. «Большая книга» хорошо это иллюстрирует. Поэтому мы написали запрос, чтобы этот междусобойчик, кулуарное распределение постов закончилось и общественности предложили на обсуждение новый механизм формирования экспертных советов, жюри. Это касается и кино, касается коллективных органов, которые влияют на то, какие нам книжки читать, какие фильмы смотреть, на что деньги давать, кого награждать.
Точка приложения наших сил — это система управления и чиновники. Мы хотим изменить систему управления в культуре. Конечно, это идеалистическая задача. Виталий Третьяков нам сразу сказал, что мы идеалисты. Но что же теперь, ничего не делать? Я не сдаюсь. Во-первых, «делай что должно, и будь что будет». Во-вторых, Россия такая страна, как ни странно, где мечты осуществляются. В других странах срабатывает самое разумное и рациональное, а у нас — утопия и антиутопия. То мы поверили, что надо сдаться Западу и настанет жизнь — «полная чаша». Это же антиутопия. Она случилась, жизнь полной чашей не настала, но антиутопия осуществилась. Или Октябрьская революция, некая мужицкая утопия, «черный передел» — он случился… Россия — чудесная страна, наше дело абсолютно беспроигрышное.
— Мне кажется, тут все равно важно понимать, почему у нас за 30 лет такая культурная элита сформировалась, и переиграть это по-другому.
— Есть много ответов на этот вопрос, они синергетически соединяются. Первое, самое простое: если мы проиграли в холодной войне — победитель сам насадит тебе свою колониальную администрацию. Наше поражение было мягким, и колонизация была мягкой, через американских советников, западные институты признания, мягкую силу… Но всегда лучше искать проблемы в себе, а не в других, брать ответственность на себя и меняться. Андропов полностью разгромил Русскую партию в 70-х, которая возглавлялась Шолоховым, Леоновым, Глазуновым. Поэтому в перестройку мы вошли с «западниками» — писателями и публицистами, а патриотическая часть культурной среды была маргинализована: какие-то косматые, «с капустой в бороде», никому не интересные писатели где-то заседают… Я не осуждаю Андропова, наверняка он видел в Русской партии некую угрозу интернационализму, но по факту цветущее разнообразие русской культуры было разрушено, западники получили большой перевес. Именно это, наряду с экономическими факторами, подкосило нашу страну во время перестройки. Не было равноправного и взаимоуважительного диалога, который всегда был в России, мы все завалились на один бок, взяв хорошее, мы не смогли отсечь и выявить плохое, то, что не нужно было принимать.
Это привело к миллионам жертв от алкоголизма и наркомании, бесчисленному количеству человеческих трагедий. Как ни странно, именно здоровая культурная политика могла бы привить стране больше самоуважения, здорового критицизма по отношению к заимствованиям. Это история о том, как культура влияет на жизнь страны и общества и как ошибки государственной культурной политики приводят к катастрофическим последствиям.
Потому наша сверхцель — помочь государству сформировать здравую, нормальную культурную политику. У нас какая ситуация: есть указ президента «Об основах государственной культурной политики», но до сих пор нет закона об этом. В преамбулах всех документов о том пишется, но реально инструментов реализации госполитики нет. А это же вопрос здравого смысла. Государство должно давать деньги не на то, что его разрушает, а на то, что укрепляет, поддерживает, содействует гражданскому миру…
Сейчас у нас сформировался очень достойный и профессиональный состав рабочей группы. Там не только депутаты, но и деятели культуры, продюсеры…. Кто-то в нем состоит анонимно, чтобы не рисковать карьерой, — мы не против. Вместе мы разрабатываем подходы к реализации государственной культурной политики. Дальше будем выходить на мероприятия в парламентских площадках, готовить обращение к президенту. Мы хотим собрать все лучшее и создать полноценную стратегию возвращения России к нормальной жизни в области культуры, к здравому смыслу, к свободе, ограничению монополий. Чтобы «цвели все цветы», чтобы была свобода творчества, но при этом государство не финансировало деятельность против него же.