Аналогия с рубежом 1920–1930-х годов современной ситуации вполне уместна. Завтра в России будут ходить люди со свастиками, в красных галстуках, в то время как нормальные люди на улицу выйти не смогут. При этом нет разницы в символике – свастика ли это, или красная звезда, или серп и молот.
Национальный социализм – это всегда национал-социализм. Эти понятия являются синонимами во всех случаях. Словосочетание "национальный социализм" – это маскировка.
РЖ: Происходит ли при национал-социализме, об угрозе которого вы говорите, радикальное усиление государства?
Г.Т.: Для меня наиболее существенная угроза национал-социализма – это радикальное усиление националистских движений, означающее эскалацию насилия, избиение "иных", по каким бы признакам их ни определять – велосипедисты, рыжие, евреи, русские, нерусские.
Если же говорить о государстве, то при национал-социализме государство как машина ослабевает, а отнюдь не усиливается. Немецкое фашистское государство было очень слабым. Единственный, кто его поддерживал, – это Национал-социалистическая партия. Так же, как и СССР был крайне слабым государством. Только Коммунистическая партия с помощью идеологии и насилия поддерживала систему. Государственный социализм привел к тому, что в России для проведения индустриализации в период кризиса с 1929 по 1935 год пришлось умертвить от голода 22 млн. человек. Всего же наша страна за период правления Сталина имела невынужденных потерь порядка 55 млн. человек, кроме естественных потерь, с учетом разности потерь в войне СССР и Германии. После чего мы получили демографический кризис, бедность, нищету. А это говорит о слабости государства, а не о его силе.
В период кризиса приоритет отдается национальной экономике. Вспомним еще раз Германию: немцы – высшая раса. Соответственно, рабочие места – только немцам, предприятиями владеют только немцы, все остальные – люди второго-третьего сорта.
Эти настроения в период кризиса сродни настроениям людей, которых начинают увольнять. Главным лозунгом становится лозунг улицы "понаехали тут". Потому что самим не хватает. После этого в Москве – только москвичи. Людей из Московской области, не говоря уже о других областях, выгнать и не пускать работать в Москву. На рынках – только русские. Следующее действие – выгнать всех иностранцев. Потом – всех своих, которые похожи на иностранцев. Потом – всех своих, которые не очень похожи на того хозяина лавки и на того работника лавки. Потом – всех, у кого длинные брюки или короткие юбки. И так далее. В первую очередь таким настроениям подвержен малый бизнес. Все это прекрасно показано в фильме "Кабаре" с Лайзой Минелли.
РЖ: Может ли государственная защита рабочих мест привести к переформатированию государства в сторону авторитарной модели?
Г.Т.: Если государственная защита рабочих мест полная, разумная и своевременная, то не может. Но называется это не государственной защитой, а общественными работами. Когда рабочие места обеспечиваются за счет активного строительства дорог, посредством снижения налогов, путем снижения арендной платы для всех видов бизнеса, а также через нормальное регулирование миграции. Крики же о том, что сейчас придут китайцы, которым, на самом деле, совсем незачем это делать, абсолютно бессмысленны.
РЖ: Какая модель поведения государства в условиях кризиса может быть оптимальной?
Г.Т.: Во-первых, нужно быстрое ситуативное реагирование. Во-вторых, необходимо увеличить скорость прохождения денег любыми способами. Начать со скорости прохождения государственных денег, благо они у нас есть. Ликвидировать все нормативные тромбы в банковской и кредитной системе, которые замедляют прохождение денег от больших банков к малым, а от малых – к предприятиям. Снизить сроки рассмотрения предложений по кредитам, инвестиционных проектов, проведения конкурсов-аукционов. Оперативно увольнять тех государственных служащих, которые допустили нарушение этих сроков. Скажем, ответ на письмо предпринимателя – за три дня, а не за тридцать. Утверждение инвестиционного проекта – за три дня, а не за тридцать пять. Регистрация фирмы – за три дня, а не за сорок.
Единственный инструмент, имеющийся у государства для выхода из кризиса сегодня, – это направлять деньги в экономику, то есть в банки. Другого инструмента нет. Можно увеличить государственный заказ, но это тоже происходит через банки и на это, к сожалению, у нас уйдет года полтора. Сегодня государственный заказ – это мера, вполне адекватная кризису, но пока она будет реализована, она никому не будет нужна.
Если государство хочет поддержать малый бизнес, то нужно установить единые правила аренды помещений у муниципалитетов и субъектов Федерации. Вместо поддержки из федерального бюджета или Фонда национального благосостояния тем, кто ближе стоит. В принципе, арендная плата должна определяться рыночной ценой, потому что иначе мы снизим эффективность производства. Но на период кризиса, на 2009 год, ее нужно обнулить и компенсировать из бюджета.
РЖ: Означает это либерализацию экономики или усиление протекционистских мер?
Название не имеет значения. Это разумная мера, а как ее назовут теоретики-ученые, не важно. Пусть напишут пару диссертаций. По сути, это бюджетный протекционизм малому бизнесу.
Вообще, возникает ощущение, что все наши финансисты закончили первые два курса финансово-экономического института, но на третий курс не попали. На первых двух курсах говорится, что если наступает кризис в финансово-кредитном учреждении, в банке, то нужно ликвидировать непрофильные активы и прекратить выдавать рисковые кредиты. На третьем же курсе говорится о том, что, если кризис всеобщий, нужно удерживать те кредиты, которые дал, а не избавляться, потому что этим ты удерживаешь клиентов.
Так, Сбербанк объявил о прекращении кредитования строительства по уже заключенным договорам на три года. Тем самым он за один день уронил строительный рынок, масса народа осталась без работы. Сегодня безработные горюют дома, а завтра кто-то на улице крикнул "долой!". И они вышли на улицу, и закричали "долой!", а этот кто-то им дал повязку со свастикой, а потом показал, где сидит тот служащий банка, который это все сделал, и по дороге перепутал, поэтому они решили всех побить, чтобы точно попасть на этого служащего. Вот так зарождается фашизм. И это не сказки.
В результате кризиса имеет место и сокращение потребительской корзины в домашнем хозяйстве. Это самое опасное кризисное явление, потому что оно не координируется и ведет к психологической негативной реакции. Лавинное сокращение рабочих мест будет в январе-феврале, когда разразится не финансовый кризис, как сейчас, а экономический.
РЖ: Есть ли сегодня в России такие силы, которые могут взять на себя роль НСДАП в Германии 1920-х годов?
Г.Т.: Дурное дело нехитрое. Сегодня нет, завтра появится. И лимоновцы покажутся октябрятами. Никуда не делась организация "Память". Может в сто раз увеличиться количество скинхедов. Можно анпиловцев поднять, которые сидят где-то в недрах КПРФ. И будет у нас не лояльный пушистый актер Жириновский со своей пушистой партией, а нечто пострашнее.
Беседовала Любовь Ульянова
Russian Journal