– Хлебушек, Галина Павловна, отбираем у «Северного края»?
– Имеете в виду рубрику «О чем писали «северяне» сто лет назад»?
– Ее самую.
– Обижаете. У нас свои источники. Они не дублируют те, какими пользуется ведущий вашей рубрики Руслан Смирнов. Много чего любопытного нахожу в общерусских газетах тех времен: «Всемирной иллюстрации», «Неделе» (да, была и такая), «Сельском вестнике» и, наконец, в знаменитой и одной из самых популярных «Биржевке» – «Биржевых ведомостях». О том, например, что ярославцы читали в интересующие нас времена, регулярно сообщала та же «Всемирная иллюстрация».
– И что же они, интересно, читали?
– Вот данные на последнюю четверть XIX столетия. Выписывали наши деды и бабки периодику 176 названий.
– Шутите…
– Ничуть. Кроме того выписывали газеты и журналы тринадцати названий на немецком, семнадцати – на французском, девятнадцати на языке промышленников и торговцев – английском. Причем, английский, в отличие от первых двух, в гимназиях не преподавали. Выходит, горожане язык Шекспира, Свифта и Диккенса учили у себя дома.
– Плата за обучение в гимназии какая была, случайно не помните?
– Случайно помню. 20 рублей в год – в мужской и от 15 до 88 в разные годы – в женской за все семь классов учебы. Правда, в 1887 году появился циркуляр о «кухаркиных детях». Он запрещал принимать в классические гимназии детей лиц, работавших по найму.
– Учение было дорогим удовольствием?
– Судите сами. Мастер на Ярославской большой мануфактуре зарабатывал 24 – 25 рублей в месяц. Вполне приличные деньги. Можно прикинуть, почем был фунт мяса, если за пятерку покупали целую корову.
– А у рабочих ЯБМ заработки какие были?
– 12 целковых в месяц.
– Жилплощади в «рабочих каморках» сколько приходилось на душу населения?
– В квадратных метрах ее не считали. Жизненное пространство мерили в кубатуре. Высота потолков в фабричных казармах была не ниже трех с половиной метров. Я прикидывала: на одного рабочего приходилось 16 метров. Примерно, как сегодня.
– Были у ярославцев какието самые любимые магазины?
– Ну как же, Лобановский, например. Так по имени владельцев называли этот гастроном и наши родители, а вслед за ними и мы сами. Он стоял возле Знаменской башни, позади гостиницы Кокуева. Его вместе с гостиницей разобрали, когда в наши дни уже «расчищали» Театральную площадь. А вот здание первого универмага, открытого в Ярославле на рубеже веков, сохранилось – теперешний Дом книги на углу улиц Кирова и Первомайской.
– Что в пейзаже старого города с тех пор сохранилось и что навсегда исчезло?
– Исчезли огороды в старом посаде. Земля в пореформенной России дорожала, ее выкупали под строительство. Нынешние часовня Александра Невского и гостиница «Бристоль», вошедшая во все учебники архитектуры как образец стиля модерн – новостройки тех лет. А вот от полицейской части на месте нынешнего ярославского «Белого дома» и следа не осталось. Как, кстати, и от подпольного «дома терпимости» на его задворках.
– Те заведения были вне закона?
– Официально их вообще не существовало. Сто лет назад статистики насчитали в Ярославле 17 девиц легкого поведения с «желтыми билетами» – разрешениями принимать клиентуру на дому. Все эти дамы были зарегистрированы в полицейской части и обязаны были регулярно являться к врачу на обследование, а также соблюдать некоторые правила поведения – ничем не привлекать повышенного внимания к себе, окна плотно зашторивать.
– Чтобы закончить наш мысленный променад по старому Ярославлю, позвольте еще пару вопросов о так называемых «мелочах жизни». На улицах было «грязно и темно» или подобные привычные штампы требуют поправок?
– Требуют. Как не трудно догадаться и не будучи знатоком старины, в доавтомобильную эпоху основным видом отходов в городе был конский навоз – на нынешней площади Волкова целый квартал занимала шумная биржа легковых извозчиков. Во дворах для бытового мусора предназначались выгребные ямы, проложенные торфом и промазанные глиной. По предписанию городской Думы хозяева обязаны были прибираться на усадьбе и на тротуаре перед домом.
– Ослушников наказывали?
– Да еще как. Штрафом до 100 рублей. По ночам городскую коммуналку чистили ассенизаторы, часто к этой работе привлекали и солдат из арестантских рот. Как они справлялись, видно по записям в журналах городской Думы. Когда под началом Ивана Вахромеева обсуждали проблему уличного освещения, то о новшестве вышли большие споры. Занятны доводы тех, кто был против установки фонарей. Не желаем, потому что, дескать, тогда виднее будет вся грязь на наших улицах. Все же верх взяли, как мы знаем, сторонники цивилизации.
– На сколько свечей были те первые уличные фонари?
– Смешно сказать: на 25 ватт. Жители Кучерского переулка жаловались властям: на улице хоть глаз коли. Дюжины фонарей мало, просим добавить еще штук пять.
– Добавили?
– Не знаю. Сама я довольно долго жила как раз в Кучерском переулке, ныне частично сохранившемся. Чтото не помню, чтобы там вообще были хоть какието фонари, нет их и сейчас.
– Вы упомянули имя Ивана Вахромеева, при нем в Ярославле появились те самые фонари, пошел трамвай, заговорил телефон, город взял под свою опеку театр. Назовите кроме Вахромеева еще когото из знаменитостей тех времен, чьи имена сегодня незаслуженно забыты.
– Пожалуйста: князь Иван Куракин, предводитель дворянства, второе лицо после губернатора. Депутат III Государственной, «Булыгинской», Думы от землевладельцев нашего края. Заслуг у него много, упомяну только одну. Это он, Куракин, первый поставил вопрос об открытии в Ярославле университета. Насколько мне известно, решение о преобразовании в него лицея было Думой принято. Но государь утвердить его не успел: началась Первая мировая война.