Пока живешь – не забудешь

Пять часов пообщалась медсестра Аня с будущим мужем. А после войны он нашел ее

– 21 июня мой старший брат-моряк на один день приехал в отпуск. На следующий день началась война, – помнит каждый штрих военных лет ветеран войны Анна Александровна Казначеева. – От него пришло только одно письмо, что едет на Днепр. И больше ни одной весточки.

Все надеялись и верили в победу. Каждый хотел быть полезным Родине. Аня Хитрова (тогда еще Хитрова) отправилась на курсы медсестер. Первое боевое крещение девушка прошла еще в Ярославле, в 49-ой школе. В военные годы там устроили медицинский госпиталь, лечили эвакуированных от тифа. А в 1943-м ее взяли в армию. И здесь уже молодую девушку ждало настоящее боевое крещение. Смоленск. Бомбардировка.


Чуть не погибла за «партизанку»

– Вагоны рвались, вместо города – одни трубы. Нас, десятерых девчонок, привезли и сказали ждать утра в стоге сена, – вспоминает Анна Александровна. – Мы закопались в сено с головой и ждали. Как-то пережили.

Меня определили в отдельную роту медицинского усиления. Хирурги, «черепники», «челюстники». Где бои – там и мы. Выборг, Маннергейм, Бриг, Сосновец…

В Смоленске Анну поселили на квартире с хозяевами. Девушка в семье выходила замуж за партизана. И уж больно приглянулось молодой невесте пальто, в котором приехала Анна. Начали упрашивать обменять на продукты. Анна Александровна отказывалась. В итоге обмен все же состоялся – Аня отдала пальто в обмен на партизанский полушубок.

– Меня за этот полушубок прозвали партизанкой. И вот очередная бомбардировка. Я бегу. А полушубок тяжелый. Бежать мешает. Еле выбралась, хоть и была контужена.

…Голодно, холодно. Приходилось питаться чем попало. Иногда в сухпаек входило по три сухаря – не более. Порой в рацион входило мясо. Чтобы заглушить испорченный вкус, в мясную похлебку бросали деревянную головешку. Где спали? Там же, где и все, – кровати заменяли еловые ветки. Колется, а что поделаешь?!

Ели через выбитые зубы

…Сутки, двое, трое – сколько нужно медики дежурили у операционного стола. Спали, казалось, минут по пять, когда в прямом смысле валились с ног. Только сомкнешь глаза, тебя уже теребят за плечо – на операционном столе новый раненый, ему нужна помощь. Когда нужно, и прямое переливание сделать. Кровь, бывало, задерживали, вовремя не подвозили, или группа крови не та…Сестричка поможет.

– Груды раненых. Мы перешагивали через них, выбирая и показывая санитарам, кого нести в операционную в первую очередь. На войне я работала в челюстно-лицевой группе, там же меня научили шинировать – накладывать на челюсть шину.

Анна Александровна и сейчас не может забыть раненых. Перед глазами военные. Она надевает на челюсть шинку на резиночках, чтобы срасталось. Кормить таких больных приходилось через специальный поильник, который вставляли больному в рот через дыры от выбитых снарядами зубов.

– Разных привозили, у некоторых по пол-лица не было. На наших глазах умирали. Страшно! В мои обязанности входило проследить, чтоб на погибшем была клеенка с номером – чтобы военный не числился без вести пропавшим. Все говорят, что война давно была. Забыть пора! Пока живешь, не забудешь.

Дала адрес и больше не отвечала

Карелия. 1944. Анна сидела около палатки (операционная находилась именно в таких пунктах), читала книжку – был перерыв. На горизонте показался раненый. Говорить молодой мужчина почти не мог: осколок застрял в горле. Он практически жестами попросил у девушки адрес. Анна дала полевую почту. Поклонник оказался настойчивым и выпросил у приглянувшейся медсестры домашний адрес.

– Алексей Казначеев, – прошептал молодой мужчина и удалился. А потом он написал девушке письмо. Анна ответила. Потом еще письмо, но весточек от молодой медсестры больше не поступало. Алексей начал писать на домашний адрес. Ответ пришел от сестры Анны Александровны, которая и продолжила переписку с молодым человеком. Сестра рассказывала военному, где находится Анна, и Алексей верил, что возлюбленная когда-нибудь да ответит… Ответит сама.

– В войну много кто писал письма. Некоторые письма у меня сохранились поныне. Правда, отвечать практически не хватало времени. Муж сам с Курской области. Алексею писать было некому. Немцы выселили семью мужа из деревни в лес. И он не знал, живы ли они. Потом мы узнали, что спастись от голодной смерти им помогла корова, которую семья увела с собой. А в это время немцы заняли дом, сожгли весь плодовый сад – топили печку…

Победу Анна Александровна встретила в немецком городе Кант. Проснулась от радостных криков: «Победа!». Медикам предложили остаться поработать в Германии. Но все как один решили вернуться домой.

Вернулась домой и Анна. Сестра к тому времени вышла замуж. И наконец-то Анна решилась ответить молодому человеку. Алексей в то время служил Маньчжурии. Он написал письмо и предложил девушке приехать. Анна отказалась.

– Поеду, если приедешь, так и написала в письме, – улыбается Анна Александровна. – И он приехал! Родителям он понравился, сделал мне предложение, и мы отправились в ЗАГС. Расписать без свидетелей нас отказались, и мы бродили по набережной. Муж заметил незнакомого капитана и попросил помочь. Через два часа мы снова вернулись в ЗАГС, и нас расписали!

Письма военных лет Анна Александровна хранит до сих пор, а фото, на которых девушка была снята с кавалерами, – нет. Муж отрезал, оставив в домашнем альбоме только семейные фотографии. Никого лишнего!

Сейчас Алексея Павловича нет в живых. Но Анна Александровна сохраняет любовь и искренние теплые чувства к супругу. У них четыре внука и четыре правнука – семья большая.

– Такие, как он, редко встречаются!

С мужем они побывали в Японии, где Анна накупила много кимоно. Правда, поносить их не получилось. В Ярославле девушка вместе с мамой выменяли на наряды картошку. Чтобы жить, нужно было питаться. В память о разноцветных нарядах Анна Александровна сохранила кусочек подкладки. Он и сейчас такой же яркий, цветастый.

Наталья Колбина

Караван-Рос

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе