Одним выстрелом убили полстраны

27 марта 1886 года родился Сергей Миронович Костриков (Киров)

Если сегодняшнюю молодежь спросить, что они знают о Кирове, то в лучшем случае получим ответ: "Его убили". Действительно, дело об убийстве Сергея Мироновича Кирова не рассекречено и по сей день. Почему? Ответ на этот вопрос искал и легендарный обозреватель "Известий" Эд. Поляновский, которого, к сожалению, уже нет с нами. Но осталось его расследование по убийству Кирова, отрывки из которого мы публикуем сегодня. 

Следствие по убийству Кирова вело НКВД. Все тома многотомного "дела" формировались в декабре 1934 - марте 1935 гг. Ныне все документы хранятся в Центральном архиве ФСБ, по-прежнему засекречены. Но историк Юрий Жуков сумел ознакомиться с секретными документами. Как? Его профессиональная тайна. Жуков Юрий Николаевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН. Известность приобрел исследованиями о подлинной власти и тайнах Кремля в 1938-1953 годах. Свои исследования проводит только на основе документов, более того, уходит от комментариев, предпочитая, чтобы это делали читатели.


А теперь к документам...

Из показаний Николаева 3 декабря: "Выйдя из уборной, я увидел, что навстречу мне, по правой стороне коридора, идет С.М. Киров на расстоянии от меня 15-20 шагов. Я остановился и отвернулся к нему задом, так что, когда он прошел мимо меня, я смотрел ему вслед в спину. Пропустив Кирова от себя шагов на 10-15... я пошел за Кировым вслед, постепенно нагоняя его. Когда Киров завернул за угол налево к своему кабинету, расположение которого мне было хорошо известно, ...я побежал шагов за пять, вынув наган на бегу из кармана, навел дуло на голову Кирова и сделал один выстрел в затылок. Киров мгновенно упал лицом вниз. Я повернул назад, чтобы предотвратить нападение на себя сзади, взвел курок и сделал выстрел, имея намерение попасть себе в висок. В момент взвода курка из кабинета напротив вышел человек в форме ГПУ, и я поторопился выстрелить в себя..."

Упомянутый оперативник УНКВД Борисов сопровождал Кирова по коридору на расстоянии 20 шагов. Из его показаний 1 декабря: "Не доходя двух шагов до поворота в левый коридор, я услыхал выстрел. Пока я вытащил револьвер из кобуры и взвел курок, я услыхал второй выстрел. Выбежав на левый коридор, я увидел двух лежащих у дверей приемной т. Чудова. Лежали они на расстоянии 3/4 метра друг от друга. В стороне от них лежал наган. Тут же выбежали из дверей работники областного комитета..."

1 декабря, всего через два-три часа после покушения, было допрошено десять свидетелей. Николаева тоже допросили в тот же день, но поздно вечером. Долгие часы он оставался в шоке. В 18.40 в Управление НКВД вызвали врачей. Они составили медицинский акт: "...На вопросы не отвечает, временами стонет и кричит".

Николаева положили на носилки и в санитарной машине в 19.00 доставили во 2-ю городскую психиатрическую больницу. Пациент, как отметили медики, "в состоянии истерического припадка".

***

Вопреки законам детективного жанра сразу скажу о главной и, по Жукову, единственно верной версии убийства.

Лишь к одиннадцати вечера Николаева привели в чувство и приступили к допросу. На вопрос о соучастниках Николаев ответил:

"Категорически утверждаю, что никаких участников ...у меня не было. Все это я подготовил один и в мои намерения никогда я никого не посвящал. Причина одна - оторванность от партии, от которой меня оттолкнули. ...Я должен показать всей партии, до чего довели Николаева. ...Я сделал это под влиянием психического расстройства и сугубого отпечатка на мне событий (исключение из партии)..."

Правдивый бред ничтожного человека. На эти показания 1 декабря 1934 года при всем желании никак не мог повлиять Сталин, который узнал об убийстве Кирова, когда уже вовсю шли допросы. Эти первые правдивые показания говорят, по мнению Жукова, о непричастности Сталина и НКВД к убийству.

- А как же хрестоматийный случай, всеми описанный: органы УНКВД перед этим уже задерживали Николаева в Смольном с револьвером? Прикрыли - и отпустили, и оружие вернули.

- Расхожая легенда. Было другое. 14 октября он крутился у дома, где жил Киров. С оружием, которое, кстати, было зарегистрировано. Оперативники задержали его, он предъявил партийный билет, и его отпустили. А накануне он написал предсмертную записку. "Дорогой жене и братьям по классу! Я умираю по политическим убеждениям, на основе исторической действительности... Я должен умереть..."

Записка говорит скорее о том, что он шел к дому Кирова убивать не его, а себя, перед этим объяснившись. Причины для объяснений с Кировым были посерьезнее политических.

Первым человеком, кого вызвали на допрос, была жена Николаева Милда Драуле. Зам. нач. 4-го отделения секретно-политического отдела УНКВД Л. Коган начал ее допрос в здании УНКВД на Литейном проспекте в 16.45. То есть ровно через 15 минут после рокового выстрела. То есть следователям даже не нужно было выяснять, есть ли у Николаева жена; если есть, то кто она и где ее искать. Красавицу-латышку схватили так, словно она была всегда под рукой и была причастна к убийству.

Из показаний Драуле от 1 декабря: "...С момента исключения его (Николаева) из партии он впал в подавленное настроение, находился все время в ожидании решения его вопроса о его выговоре в ЦК и нигде не хотел работать. Он обращался в районный комитет, но там ему работу не дали. На производство он не мог пойти по состоянию здоровья - у него неврастения и сердечные припадки...". От 3 декабря: "В последнее время Николаев... больше молчал, мало со мной разговаривал".

Из показаний М.Т. Николаевой от 11 декабря: "В материальном положении семья моего сына Леонида Николаева не испытывала никаких затруднений. Они занимали отдельную квартиру из трех комнат в кооперативном доме, полученную в порядке выплаты кооперативного пая. Дети были также полностью обеспечены всем необходимым, включая молоко, масло, яйца, одежду и обувь. Последние 3-4 месяца Леонид был безработным, что несколько ухудшило обеспеченность его семьи, однако даже тогда они не испытывали особой нужды". 

Показания вроде невинные, но важные. На рубеже тридцатых был тяжелейший жилищный кризис. А в Ленинграде и Москве - в особенности. Максимум, на что могла рассчитывать скромная семья Николаевых из четырех человек, - две небольшие комнаты в коммуналке. Они же жили в роскошной трехкомнатной квартире нового дома. Значит, существовал очень крупный партийный покровитель семьи - точнее, ее, жены. В Ленинграде был голод, а у них - полный стол. Милда приобретала продукты, одежду для себя и детей в недоступном Торгсине, где расплачиваться надо было либо валютой, либо золотом или драгоценностями, а если уж деньгами, то бешеными. Откуда деньги? Мать Николаева - уборщица в депо, Милда - из крестьянской семьи... Покровитель, покровитель...

Поразительная деталь - в "деле" отсутствует самое элементарное...

Известия
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе