Фотография: auschwitz.org
Нацисты и концлагеря, от исторических мифов к жестким подробностям быта: на русском языке вышли две книги британского историка и режиссера-документалиста Лоуренса Риса: «Нацисты: предостережение истории» и «Освенцим: нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса».
Лоуренс Рис — британский историк и кинорежиссер, который уже двадцать лет встречается с бывшими нацистами и русскими ветеранами, ездит по России, Польше и Украине, а после пишет исполненные гуманистического пафоса книги и снимает документальные фильмы для ВВС о злодеяниях нацистов. С самого начала он предупреждает: «Я воспитывался на героических рассказах о жертвах британских и американских военнослужащих во Второй мировой войне», легализуя, таким образом, наводнившие его произведения антисоветские стереотипы. В книге «Нацисты: предостережение истории» Рис пытается понять, зачем в 1939 году Гитлер заключил союз с единственной страной в мире, которую он считал врагом, и выискивает в идеологии нацизма квазирелигиозный фундамент. В «Освенциме» показывает, как каждодневное насилие превращается в рутину.
«Нацисты: предостережение истории»
Книга «Нацисты: предостережение истории» была написана уже после того, как Лоуренс Рис снял одноименный документальный фильм для ВВС. Повествование начинается в польском городе Кентшине, где в 1941 году стояли гитлеровские войска. Следуя сериальной логике текста, рассказ ведется через переходящие друг в друга высказывания очевидцев, которые Рис не считает нужным разбавлять авторскими комментариями. Часть его собеседников, бывшие гитлеровцы, «с теплотой вспоминают о различных увеселениях, которые нацисты организовывали для молодежи».
Другие говорят, что в намерениях Гитлера не было ничего дурного: «Он хотел объединить страну, поднять немецкий народ из пепла».
Исторический труд Риса — это протест маленького человека, взращенного на европейских ценностях, который топает ножкой на большую историю. «Ни изучение документов, ни мнения ученых не смогли заставить меня понять, как можно было накануне Второй мировой войны искренне любить нацистскую Германию», — пишет он. Зверства нацистов представляются Рису мифом, гротеском, абсурдом. Фашистскую Германию он называет миром, в котором «сострадание вне закона, а жизнь сводится к дарвиновской борьбе», министра иностранных дел Риббентропа — «блюдолизом», а рейхсмаршала Геринга — «бультерьером фюрера». Однако его истовая ненависть к нацизму соединяется с едва осознанным страхом перед коммунизмом — еще одной угрозой основанному на разуме и терпимости обществу.
Из этого страха рождаются пассажи об «эпической борьбе между нацизмом и коммунизмом».
Рис вслед за антиутопистом Джорджем Оруэллом повторяет, что люди нуждаются в самопожертвовании, борьбе, барабанах и флагах. Ведь в 1933 году Гитлер пришел к власти вполне конституционным путем. Тогда так называемые ночи амазонок (парады полуголых девиц, которые нацисты проводили в 1936–1940 годах), «Триумф воли» Лени Рифеншталь и прочие пропагандистские фильмы, популистские законы о ликвидации бедственного положения народа сделали из Гитлера божество.
Система доносов гарантировала немцам, что к ним прислушаются, а идеология, основанная на ценностях животного мира, стала иллюзией демократии.
С уходом свидетелей любая кровавая идеология вновь обретает черты возвышенной мечты. Рис силится доказать, что Третий рейх не просто глава из учебника по истории, идущая вслед за Великой депрессией, и не страшилка, сочиненная для сытых потомков, а подмена бога живым идолом — не типично немецкая черта. Он щедро снабжает свою книгу высказываниями немцев, которые обожали Гитлера, воевали на Восточном фронте и до сих пор заявляют: «Я тогда считал, что поступаю правильно». Самое страшное, считает Рис, что сегодня биографий Гитлера пишется в два раза больше, чем, например, жизнеописаний Черчилля.
«Освенцим: нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса»
Попытка окинуть историю отстраненным, свежим взглядом нередко оборачивается поэтизацией неволи. Полный страдания и бессмысленной жестокости ГУЛАГ у Солженицына становится опытом всеобщего единения. Лоуренс Рис, разумеется, не проецирует идею соборности на Освенцим.
Однако он утверждает, что концлагерь был сложносочиненной социальной структурой, внутри которой бассейн и бордель для привилегированных заключенных соседствовали с крематорием.
14 июня 1940 года первых заключенных-поляков доставили в город Ошвеньчим для того, чтобы они сами себе выстроили лагерь. Так называемая вакханалия уничтожения начнется только в 1942 году: тогда газовые камеры Освенцима станут средством «окончательного решения еврейского вопроса» и зримым воплощением ценностей нацистского государства.
К 1944 году «производственные мощности» Освенцима позволят за месяц убивать по 150 тыс. человек. И это при том, что труд заключенных будет приносить нацистскому государству около 30 млн марок чистого дохода.
«Еврейский вопрос» решался Гитлером, но не им был поставлен: ненависть к евреям зародилась в Европе задолго до появления фашизма. Рис показывает, что фашисты лишь сыграли на уже сформированных предрассудках немцев, обиженных после Первой мировой войны на весь свет.
Так родился карикатурный образ еврея — капиталиста-эксплуататора, пораженца, идеального политического раздражителя.
Кроме того, историк разрушает образ красномордого, брызжущего слюной нацистского чудовища, утверждая: «Каждый из нас может оказаться гнуснейшим садистом». Неспроста коменданта Освенцима Рудольфа Гесса бывшие заключенные сравнивают с продавцом бакалейной лавки.
Мелкие функционеры, как Гесс, превратили насилие в рутину: в дверях газовых камер прорубали смотровые окошки, а пойманных беглецов заставляли бодро шагать в сторону виселицы, держа в руках табличку с надписью «Ура! Ура! Я снова с вами!».
Кража «расово достойных» детей в Польше, которых отбирали у родителей и отправляли на воспитание в Германию, примитивная жестокость, откровенный антисемитизм — все то, что стало синонимом слова «фашизм», в книге Риса есть. Однако только подробности быта (роман пленной еврейки с эсэсовцем, воспоминания о клецках из ворованной муки, бассейны, бордели) сдувают с Освенцима пыль исторического мифа, возвращают в реальное измерение.
Татьяна Сохарева
Газета.Ru