Кавказская война. Геноцид, которого не было. Ч. 4

Легенды и мифы Кавказской войны (часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5)

УБЫХИ

Еще одним мифом является трагическая судьба убыхов.

Почему-то в общественное сознание вошел факт, что русские войска уничтожили всех убыхов. Причем, даже если кто-то знает, что их никто не убивал, а они были депортированы, то все равно считает Российскую империю виновной в их смерти. По какой-то иронии судьбы, приводить в пример убыхов стало «модно» у современных грузин. Разговаривая с абхазами и черкесами, они любят ввернуть что-нибудь, типа «вот, мол, если уйдете от грузин и будете жить с русскими, то они с вами сделают то, что сделали с убыхами». Ну и, конечно же, к убыхскому вопросу привлекает внимание интересная и печальная книга абхазского советского писателя Баграта Шинкубы «Последний из ушедших», где он описал свою встречу в конце 1960-х — начале 1970-х годов с последним человеком, являвшимся носителем убыхского языка.

Для тех, кто не знаком с исторической канвой скажу: убыхи — это адыгский народ, который в результате Кавказской войны и депортации к нашему времени полностью исчез. То есть, до Кавказской войны из было около 80 тыс. человек, а в 1970-х годах Баграт Шинкуба уже разговаривал с последним из них.

Это трагично, это печально, это достойно памяти и всяческого сожаления. Почему же так произошло?

Это непростой разговор. И он гораздо глубже, чем это представляется многим из тех, кто полощет это имя всуе, не желая вникать в ситуацию.

Начнем с того, что убыхи не были обычным, рядовым адыгским племенем — они были не похожи на шапсугов, махошевцев или других. Они сильно и чуть ли не во всем отличались от остальных черкесских племен. Здесь налицо исторический парадокс, о котором почему-то никто не говорит: народ, который любят приводить в качестве абсолютной жертвы Кавказской войны и народ, в результате Кавказской войны исчезнувший полностью… ну… продолжайте сами… от этой войны пострадал меньше всех! От Кавказской войны убыхи пострадали меньше всех остальных черкесских народностей! По её итогам они оказались в невероятно более благоприятном положении, чем другие черкесские этносы!

Эта народность проживала на территории примерно между современными Лазаревским и Адлером, гранича с абхазами. Когда от карательных операций русских начали гореть кабардинские аулы, у убыхов было еще около 100 лет относительно спокойной жизни. Если тот же, бжедугский аул Энем горел несколько раз, то у убыхов таких аулов не было. За исключением 2-3 небольших операций, предпринятых русскими с территории Абхазии и нескольких приморских крепостей, нога российского солдата вступила на землю Убыхии только в 1864 году — произошло 1 столкновение совсем среднего характера и война сразу же прекратилась.

Убыхи — это единственная черкесская народность, которая сохранила организацию, порядок и управляемость до самого конца и даже после поражения и изъявления покорности. В 1864 году черкесская знать сумела сагитировать народ на выселение, но в значительной мере потеряла управление людьми, что в огромной степени вызвало анархичное, беспорядочное и неуправляемое бегство адыгов к Черноморским портам для отъезда в Турцию, во многом и обусловило трагедию 1864 года и многотысячные потери адыгов в ходе депортации. Ничего этого убыхи не знали. Они были единственными, кто сохранил порядок, смог сам организовать аренду кораблей и, повинуясь воле своих легендарных руководителей, организованно и в полном порядке в течении двух недель выселился в Турцию. При депортации убыхи не потеряли ни одного человека!

Убыхи — это единственная адыгская народность, которая эмигрировала в Турцию практически в полном составе. Их ушло 74,5 тысячи человек. Нам известно где их всех поселили, в какие деревни, рядом с кем и кто ими командовал. На родине остались только несколько десятков человек.

И вот он исторический вопрос — как в такой ситуации, когда народность находится в самом благоприятном положении по результатам Кавказской войны в отношении к остальным, когда они не теряют тысячи людей от голода и болезней на берегу моря во время ожидания кораблей, когда они переселяются вообще всем народом… как же так получилось, что они вообще исчезли, а другие народности остались?

Убыхи были обречены на ассимиляцию! Они не могли не уйти и не могли не исчезнуть.

Убыхи были обречены. Я удивлен почему этого никто не видит. Другого варианта эмиграция в Турцию, по крайней мере, в том виде, в котором она была сделана, им не предоставляла.

Во-первых, убыхи не могли не уйти. Я несколько раз сталкивался с высказываниями, мол «не высели Россия убыхов, не уйди они за море, не эмигрируй они — было бы сейчас в районе Краснодара или Усть-Лабинска 10-15 убыхских аулов, жил бы убыхский язык и никто бы не исчез». Пустые словопрения и ничего кроме! Убыхи более чем кто-либо еще должны были уйти. В сложившихся условиях Кавказа, как мы знаем, одной из трех основных причин добровольно-принудительного переселения были агитация и прямые приказы черкесской знати, которая рассчитывала посредством ухода в Турцию сохранить своих рабов и невольников — это обещали черкесам турки и не обещали русские. Тот же самый вопрос рабовладения, от которого сейчас всеми силами отворачиваются черкесские этнопатриоты и который, без всякого сомнения, сыграл огромнейшую роль в катастрофе адыгов в Кавказской войне!

Так вот, количество рабов из расчета на душу населения у убыхов было в несколько раз больше, чем у любого другого адыгского племени. В «Очерках истории Адыгеи», в частности, говорится, что «в среднем на 10 свободных шапсугов приходился 1 раб, у абадзехов — 2, у убыхов — 3.». Там же дается ссылка на Белля, по утверждению которого в род Берзека — высший и знатнейший род Убыхии, из которого были все последние лидеры этой народности — «входило до 400 знатных семейств, из которых каждое в отдельности имело от 5 до 20 рабов». [30]

То есть, побудительные мотивы к эмиграции, у убыхов были сильнее, чем у кого кого-либо еще. Но… помните фильм «Кавказская пленница»? «Как говорит мой дед, имею желание жениться, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания»… Если у бжедугов в 1873 году было желание эмигрировать, но уже не было возможности и поэтому они остаются, то у убыхов были и желание, и возможность. Причем, возможность в тот момент у них была бОльшая, чем у остальных племен именно потому, что они сохранили организацию и повиновение лидерам.

Теперь сведем все это вместе: народ, который дольше чем другие сопротивлялся русским; народ, который сохранил свою организацию, порядок и повиновение знати; народ, знать которого имела в 2-3 раза больше рабов по сравнению с другими родственными этносами, и, следовательно, в 2-3 раза сильнее должна была хотеть их сохранить; народ, который мог самостоятельно найти и оплатить свой переезд в Турцию в полном составе… Что это нам дает? Они не могли остаться!

Ситуация сложилась так, что в коротком периоде убыхи оказывались в намного более выигрышной ситуации, чем другие адыги. Но выигрыш в коротком периоде неминуемо вел их к оглушительному проигрышу в длинном! Приняв решение на уход, убыхи тем самым подписали себе приговор, как отдельному этносу!

Причина этого заключается в том, что их основное отличие от других адыгских племен было не в организации, не в степени военных потерь и в количестве рабов. Убыхи были вообще другими. Иными! Они имели пограничную национальную идентичность между адыгами и абхазами и были связующим звеном между двумя ветвями адыго-абхазской группы. Место проживания убыхов — на границе между адыгскими народами и родственными им абхазами — определило социальную, этнографическую функцию, которую они исполняли в адыго-абхазском мире. Не совсем похожие на адыгов, но и не абхазы, они служили связью между адыгскими народностям и абхазами, были соединительной цепочкой между двумя ветвями одной этнической группы, в некотором роде «пере-адыгами и недо-абхазами». Подтверждением этому, кстати, был и исчезнувший ныне убыхский язык, мало похожий как на адыгские диалекты, так и непосредственно на абхазский, некоторыми лингвистами он считается переходным звеном между этими языками. Среди десятка черкесских наречий убыхский язык был единственным, который другие адыги не понимали.

Объединительная, связующая функция — очень важный и нужный элемент национального единства. Проблема в другом — она могла являться таковой только в условиях традиционного общества, традиционных устоев и традиционного расселения народов адыго-абхазской группы на Кавказе, с уходом же убыхов в Турцию она полностью исчезает! В самом деле, как убыхи могли объединять адыгов и абхазов, не живущих компактно бок к боку, а расселенных турками на огромной площади, в сотнях деревень от Греции и Сербии и до самой персидской границы!

Давайте для наглядности приведем такой пример: у нас есть болт, гайка и шайба. Адыго-абхазское общество. Все вместе они образуют единый крепёжный элемент, в котором убыхи — это шайба, находящаяся между болтом — абхазами — и гайкой — адыгами. Шайба несет крайне важную функцию — она увеличивает площадь нажима на крепящуюся поверхность, как-бы «пружинит», не давая гайке соскочить с резьбы и таким образом усиливает весь элемент. Но давайте разъединим две части: снимем гайку и положим её на диван, уберем болт и поместим его на шкаф — и необходимость в шайбе исчезнет! Вне общей системы она сама будет не нужна!

На самом деле, если быть до конца точными, узкая специализация начала отмирать еще раньше — с крушением турецко-крымского замкнутого мирка и с открытием Западного Кавказа миру. Постепенно складывалась ситуация, когда еще там на Кавказе убыхский народ должен был делать выбор между собственной принадлежностью либо к черкесам, либо к абхазам. Об обреченности такой пограничной ситуации для убыхов говорит, в частности, Л.Я. Люлье, известный этнограф, лингвист, в совершенстве знавший черкесский язык и составивший в 1820-е годы первый адыгский алфавит на основе кириллицы (акт страшного геноцида, кстати!): «Убыхи говорят особым языком, не имеющим сходства ни с черкесским, ни с абхасским. Со временем язык этот может исчезнуть, по всеобщему употреблению языка черкесского.» [31] И если такие процессы шли уже на Кавказе, то в условиях перехода в Турцию, они многократно обострялись. Это необходимо было осознать уже тогда, до принятия решения на уход в Турцию , но трагедия убыхов была еще и в том, что для понимания этого им были нужны интеллигенты, а у них были только рабы!

Так что, если бы даже не случилось никакой Кавказской войны, то, скорее всего, с течением времени и с все большей открытостью Причерноморья миру, убыхи все равно бы ассимилировались, влившись либо в один, либо в другой родственный народ. Но у капризной Мадам Истории есть только то, что есть и поэтому надо говорить о реалиях, а не о выдумках!

Будучи важной и почетной на Кавказе, убыхская уникальность сыграла с ними злую шутку в Турции — убыхи не могли её поддерживать. Исчезал важный элемент самоидентификации народа, который убыхи не могли восполнить в черкесском этносе. Адыгов — не-убыхов было намного больше — в Турцию их переселилось сотни тысяч (только на Голанских высотах было два десятка адыгских деревень) и из-за общности языка на чужбине они могли чувствовать свое единство и поддерживать свою «черкесскость». Убыхов же было всего 73 тысячи, расселены они были в нескольких достаточно удаленных друг от друга деревнях и общение с остальными черкесами было затруднено из-за разности их языков. В таких условиях должна была состояться новая национальная самоидентификация — убыхи должны были определиться кем они хотят быть в новых условиях — адыгами или турками.

Это абсолютно нормальный процесс, проходящий в сходных условиях во всех нациях без исключения, Вспомним как известный французский историк, писатель и филолог Эрнст Ренан говорил о постоянно идущем процессе самоидентификации любой нации: «Нация — это ежедневный плебисцит».

Наверняка, кто-то выбрал быть турком, кто-то адыгом. Их никто не убивал, как это зачастую преподносятся — просто их кровь теперь в черкесах и турках.

ВЫСЕЛЕНИЕ АДЫГОВ

Здесь мы подходим к вопросу о выселении адыгов. Это очень тяжелая тема, которую я оставил напоследок.

Выселение было, без сомнения, самой страшной катастрофой, постигшей черкесов за все время существования адыгского этноса. Именно во время выселения черкесы понесли самые большие потери за весь период столетней Кавказской войны, а ужасы и страдания переселенцев были таковы, что и теперь не могут никого оставить равнодушным.

Тема выселения очень широко (что совершенно правильно!) освещается кавказской историографией — именно депортация, на мой взгляд, является основным аргументом сторонников теории о геноциде и именно о ней, как правило, говорят в первую очередь, когда речь заходит о Кавказской войне. В качестве главных доказательств того, что депортация являлась геноцидом, сторонники этой теории обычно используют два типа аргументов — высказывания царских генералов, в которых они говорят о необходимости высылки черкесов и описания немыслимых страданий, которые испытывали адыги-переселенцы на черноморском берегу, в ожидании судов.

Вот примеры подобных высказываний:

«Горцы потерпели страшное бедствие, потому что иначе и быть не могло. Они отказались от милостивых предложений, сделанных им лично Государем Императором, и гордо приняли вызов на войну. Никакие договоры с тех пор уже не были возможны, да и не с кем было их заключать при царившей у них безладице. Горцы сопротивлялись чрезвычайно упорно, не только в открытом бою, но еще больше инерцией массы: они встречали наши удары с каким-то бесчувствием; как отдельный человек в поле не сдавался перед целым войском, но умирал убивая, так и народ после разорения дотла его деревень, произведенного в десятый раз, цепко держался на прежних местах.

Мы не могли отступить от начатого дела и бросить покорение Кавказа потому только, что горцы не хотели покориться. Надобно было истребить горцев наполовину, чтоб заставить другую половину положить оружие, нo не более десятой части погибших пали от оружия; остальные свалились от лишений и суровых зим, проведенных под метелями в лесу и на голых скалах. Особенно пострадала слабая часть населения — женщины и дети.

Когда горцы столпились на берегу для отправления в Турцию, по первому взгляду была заметна неестественно малая пропорция женщин и детей против взрослых мужчин. При наших погромах множество людей разбежалось по лесу в одиночку; другие забивались в такие места, где и нога человека прежде не бывала. Летучие отряды находили людей, совсем одичавших от долгого одиночества. Разумеется, такие особняки большею частью гибли; но что было делать? Позволяю себе повторить несколько слов графа Евдокимова по этому поводу. Он сказал мне раз: «Я писал графу Сумарокову, для чего он упоминает в каждом донесении о замерзших телах, покрывающих дороги? Разве великий князь и я этого не знаем? Но разве от кого-нибудь зависит отвратить это бедствие?» [7]

«Никогда не забуду и того подавляющего впечатления, какое произвели на меня горцы в Новороссийской бухте, где их собралось на берегу около 17 000 человек. Позднее, ненастное и холодное время года, почти совершенное отсутствие средств к существованию и свирепствовавшая между ними эпидемия тифа и оспы, делали положение их отчаянным. И действительно, чье сердце не содрогнулось б при виде, например, молодой черкешенки, в рубищах лежащей на сырой почве, под открытым небом, с двумя малютками, из которых один в предсмертных судорогах боролся с жизнью в то время, как другой искал утоления голода у груди уже околевшего трупа матери». [32]

Это тяжелые свидетельства. И правдивые. Их ни в коем случае нельзя скрывать, либо замалчивать — в первую очередь история должна быть правдивой и объективной.

Но вопрос в том, что это только ЧАСТЬ правды. Это лишь часть той большой картины прошлого, состоящей из множества различных фактов и событий, которые в конечном итоге и привели черкесов к такому страшному поражению и огромным страданиям. Это всего лишь отдельные частички той большой правды, которую современная западнокавказская историческая наука должна сказать своему народу. Должна. Но не говорит. Давайте же восполним эту картину и расскажем что было в действительности.

Вопрос о том, что делать с побежденными адыгами начинает обсуждаться русским командованием уже с 1857 года. Год, как закончилась Крымская война, еще не сдался и еще не побежден Шамиль, еще не принесли присягу не только черкесы, живущие в горах, но и многие «равнинные» народности, на Западном Кавказе еще не собрана огромная армия, а русские генералы уже рассуждают что делать с побежденными черкесами. Между Петербургом, Тифлисом, Екатеринодаром, другими городами идет активная переписка. В нее вовлечены наместник царя на Кавказе князь Барятинский, генералы Филипсон, Милютин, князь Орбелиани, Коцебу и др. Создается особый комитет для решения этого вопроса, обсуждаются разные проекты, но вскоре стороны сходятся на том, что будущее народов Западного Кавказа должно быть отлично от того будущего, что скоро придет к народам Кавказа Восточного. Если чеченцев и дагестанцев предполагалось оставить в местах своего традиционного проживания, то адыгов нужно было частично выселить, а частично оставить. Как писал Милютин в своем «Плане покорения Северо-западного Кавказа», представленном Александру II, «завоевание края», т. е. Кавказа, «производится одним из двух способов — или покорением местных жителей с оставлением их на занимаемых землях, или отнятием у жителей земель и водворением на них победителей» [33] Причин такой разницы в подходах было несколько. Можно назвать по крайней мере четыре:

1. Милютин указывал на крайнюю разрозненность и разрозненность черкесских племен, их «тысячелетнюю привычку к безначалию, вольности и легкомысленной подвижности». По его мысли, эти «черты» черкесов не позволяли надеяться, чтобы их когда-нибудь было возможно подчинить «правильному устройству и законным властям». Барятинский пишет «Между народами восточной и западной половины Кавказа есть огромная разница... В Дагестане мы нашли уже глубоко вкорененные начала гражданственности и привычку к повиновению властям, даже к самовольному тяжкому игу». Скорее всего, здесь Барятинский имеет ввиду основы государственности, заложенные Шамилем. Далее он пишет «На Западе, — напротив того, народы раздроблены на мелкие общины или семейные союзы, не управляемые никакими властями, не имеющие между собою никакой связи гражданской. Племена эти издревле привыкли к необузданной свободе». «Бесчисленные участки и 100 дворов представляют столько же маленьких республик, не признающих над собою никакой власти», пишет один человек, относительно долгое время живший в Черкесии, личность которого мы раскроем чуть позже, это является «причиной, почему страна не может придти к благоустройству и почему русское правительство не может полагаться» на присяги черкесских старшин».

2. С раздробленностью была связана еще одна причина — черкесы находились в том состоянии, которое сейчас современные дипломаты называют «недоговороспособностью» — с ними нельзя было ни о чем договориться. В условиях отсутствия единой власти, черкесы были разделены на несколько народов, внутри которых тоже было множество групп влияния, концентрировавшихся вокруг мини-центров силы. Единого подчинения не было, интересы этих центров не совпадали, они враждовали между собой, российское командование могло договариваться о мире с одной группой, абадзехов, выдающих себя за представителей всего народа, а в этот самый момент другая группа абадзехов, никак не соотносившаяся с первой, могла нанести удар.

Практически вся предыдущая практика договоров между русским командованием и «горными» адыгами — абадзехами, бжедугами, натухайцами и рядом мелких племен была негативной — будучи поставленными в безвыходное военное положение во время русских экспедиций в горы, они с легкостью шли на заключение мира, клялись в покорности и забывали об этом как только войска уходили.

Вот как комментирует эту ситуацию генерал Карцов:

«До 1860 года цель наших действий на Кавказе состояла в том, чтобы экспедиции, предпринимавшиеся в места, занятые горцами, наносить им возможно частые поражения и, убедить их в превосходстве наших сил, заставить изъявить покорность. Результатом этих экспедиций было то, что ближайшие к нам общества, жившие на равнинах, то покорялись, то снова восставали и постоянно нас грабили, сваливая вину на соседей, живших выше их, в горах. В минувшую (Крымскую) войну все общества, бывшие покорными, одновременно восстали и пришлось снова покорять их.» [32]

С горцами нельзя было договориться! В этом отношении показательно, что и женитьба Ивана Грозного на кабардинской княжне Гуашаней, дочери князя Темрюка, с заключением военного союза между Русью и Кабардой, (то, что сейчас официально называется Добровольным вхождением) была одним из таких примеров «недоговороспособности» — после смерти Темрюка, власть в Кабарде заняли другие князья, имевшие совсем другие интересы и ни о каком союзе с Москвой речь уже не шла.

3. Несколько основных, еще не покоренных адыгских племен располагались на территории, которая была идеально приспособлена для ведения партизанской войны, в которой так преуспели черкесы — горы и густые леса могли всегда скрыть небольшой черкесский отряд и если ситуацию еще можно было как-то контролировать, имея в горах значительное количество войск, то после грядущей победы и вывода войска, можно было быть уверенным в том, что набеги продолжатся.

4. В отличии от чеченцев, значительная часть адыгов, которых намеревались выселить, жила непосредственно на морском побережье. Этот факт определял относительную легкость их поддержки враждебными России государствами, что, кстати, и стало одной из причин затягивания Кавказской войны и выставлял черкесов в абсолютно другом свете, нежели чеченцев и дагестанцев. В то время в России считали, что Крымская война не сняла все противоречия между великими державами, что скоро обязательно начнется новая война и причерноморские адыги неминуемо станут опять инструментом воздействия на нее, а значит южные морские границы было необходимо обезопасить. Как писал Милютин, «эта часть Кавказа представляет обширное поле для тайных политических происков европейских наших врагов, которые всегда будут подстрекать легкомысленных черкесов к бесконечной борьбе с нами и, в случае открытой войны, каждая враждебная нам держава найдет на восточном берегу Черного моря усердных союзников». Это же подтверждал и Карцов, говоря, что «первый выстрел на Черном море и даже какое-нибудь вымышленное письмо султана или прибытие самозванца паши снова могло бы возбудить войну.»

Кстати, о необходимости депортации адыгов пишет Теофил Лапинский — польский авантюрист, «кондотьер без твердых политических убеждений», как называл его Герцен, который во второй половине 1850-х годов, собрав команду из европейцев, приезжает в Черкесию и воюет против российской армии. Для нынешних адыгских ультрапатриотов он выступает в роли некоего символа поддержки черкесов той Европой. Провоевав 2 года вместе с адыгами против русских, в 1859 году этот международный авантюрист возвращается в Европу и предлагает свои услуги русскому командованию, но теперь уже в борьбе против черкесов. Лапинский заявляет, что русское правительство может считать себя «счастливым», что Англия, Франция и Турция недооценили в Крымской войне значение Черкесии. Но «кто может ручаться, что в случае новой войны ошибка эта снова не повторится?» «Поэтому, Россия должна во что бы то ни стало покорить земли шапсугов и убыхов, ежели она желает спокойно владеть кавказскими провинциями».

Лапинский предлагает оставить пока абадзехов в покое и самым решительным образом завоевать шапсугов и убыхов и «изгнать» их из Черкесии. По его мнению, «с убыхами же и шапсугами мир ни к чему не поведет» и нужно во что бы то ни стало «изгнать их из прибрежной полосы Черного моря». Основываясь на своем знании Черкесии изнутри, Лапинский советует сжигать аулы, усилить морскую блокаду и вообще вести намного более жесткую политику — «с таким народом сила ведет ко всему, строгость ко многому, а снисхождение к отрицательному результату». [34] Кстати, это его слова я приводил несколькими абзацами выше говоря о «недоговороспособности» адыгов.

Забавно, но среди «патриотически настроенных» бытует высокое мнение о Теофиле Лапинском. Его считают патриотом, борцом за свободу Черкесии, который узнав о несправедливости, бросил все и отправился далеко на Кавказ воевать, как говорится, «за нашу и Вашу свободу». Вокруг его имени образовалось немало мифов, некоторые, причем, довольно образованные адыги считают, что у Лапинского был отряд не в 200 человек, как это было на самом деле, и не в 4 тыс, как он планировал, но не смог собрать, а не много ни мало — в 20 тыс. европейцев, приехавших в Черкесию из чувства солидарности с черкесами и для помощи им. Несколько раз мне приходилось встречаться со стремлением людей поставить Лапинскому памятник!

Интересно, что было бы, если бы памятник все же поставили, а потом вскрылось это письмо! Это еще один явный пример того как можно одурманить, оболванить собственный народ если моделировать историю под свои политические цели и дозировать информацию, выдавая только то, что соответствует твоим задачам.

Но вернемся к нашей теме. Хочу отметить особо: ни в одной из версий речь об уничтожении всех черкесов не шла. Более того, одним из существеннейших причин и целей высылки адыгов генералы считали… сохранение адыгам жизни. В переписке немало говорится о том, что оставшиеся племена являются самыми непримиримыми и будут воевать до конца, следовательно, чтобы не уничтожать их, необходимо не доводить их до отчаяния, а дать им возможность выбора и ухода с Кавказа.

Члены Особого комитета понимают, что предложенное решение жестоко и приводят в пример как раз колонизацию европейцами Америки, которая вылилась в «истребление почти всех первобытных там жителей», говоря, что такого исхода нужно избежать. Эта мысль всячески и постоянно подчеркивается генералами и также всячески и постоянно вымарывается адыгскими историками, которые выбирают из переписки только то, что может хоть как-то подчеркнуть саму жестокость происходящего.

Так, Александр II требует, «чтобы это развитие (русского населения в Закубанском крае — А.Е.) было соразмерно с поземельным довольствием, которое можно доставить вновь водворяемым казакам без крайнего стеснения туземцев», Д.А. Милютин несколько раз пишет, что «наши обязанности к человеческому роду требуют, чтобы мы заблаговременно приняли меры для обеспечения существования даже враждебных к нам племен» [35], в какой-то момент даже созревает ссора — Барятинский посчитал себя оскорбленным тем, что члены Комитета, по его мнению, выставили его предложения так, как будто он «предлагает систему действий для покорения кавказских горских племен, основанную на истреблении всего туземного населения». [36] Он пишет, что ему «приписывают» «бесчеловечное намерение» и по этой причине даже не считает нужным оправдываться.

Представляете себе геноцид, который совершается не из-за стремления уничтожить народ, а для того, чтобы он выжил!

Это очень важный момент, который дает нам понимание того, почему произошло то, что произошло. Никто не хотел уничтожить адыгов как народ. Предполагалось организованно переселить 3 племени — абадзехов, шапсугов и убыхов на равнину, для чего на левобережье Кубани выделялось 864 тыс. десятин земли и, кроме этого, для этих же целей в районе Пятигорья выделялось 409 тыс. десятин. [37]. Эти земли держали свободными и казаков туда не заселяли. Натухаевцев, которые тоже жили у моря, но в основном на безлесной холмистой равнине и которые показали себя гораздо более лояльными к России, предполагалось не выселять куда-то далеко, а собрать в одном месте где-то между нынешними Анапой и Новороссийском и учредить отдельный «Натухайский округ» под началом генерал-майора. К новому округу должны были отойти более 100 тыс. десятин земли. [38]

Это были лучшие, самые плодородные земли, которые нисколько не уступали тем, которые нарезались казакам и были лучше земель, которые адыги имели в горах. Кроме этого, российское правительство подсчитало, что в условиях гористой местности, средний надел у адыгов составлял около 1 десятины на душу и рассчитало выделяемые земли так, чтобы на равнине на душу приходилось минимум 3-4 десятины, а в среднем 7 десятин с тем, чтобы семью было выделено минимум 20 десятин. При таком подсчете, с учетом уже имеющихся в степной части Кубани аулов, земли которых не принимались во внимание при расчете, на Кубани и Ставрополье можно было разместить как минимум 350 — 400 тыс. черкесов.

Вот, что пишет на этот счет генерал Фадеев:

«не было никакой надобности гнать горцев в Турцию. У нас было довольно места для них, во-первых, в миллионе десятин по левому берегу Кубани, отведенных исключительно для этого назначения; во-вторых, в 300 000 десятин хороших земель, оставшихся в Пятигорском уезде за выселением части кочевых ногайцев в Турцию еще в 1860 г.; в-третьих, в казачьих землях, покинутых населением, передвинутым на передовые линии. Все количество земель, которое правительство располагало по соседству для помещения горцев, можно считать в 1 500 000 десятин.» [7]

Кроме этого, в качестве вспомогательной меры открывалась граница с Турцией и правительство рассчитывало, что часть народа — наиболее непримиримые — переселятся туда. Подчеркиваю, это очень важно для всего последующего понимания ситуации, переселение части адыгов в Турцию считалось дополнительной, вспомогательной мерой, рассчитанной на относительно небольшую часть людей.

Вот, что пишет граф Евдокимов:

«Переселение непокорных горцев в Турцию без сомнения, составляет важную государственную меру, способную окончить войну в кратчайший срок, без большого напряжения с нашей стороны; но, во всяком случае, я всегда смотрел на эту меру, как на вспомогательное средство покорения западного Кавказа, которая даст возможность не доводить горцев до отчаяния и открывает свободный выход тем из них, которые предпочитают скорее смерть и разорение, чем покорность русскому правительству.» [32]

Здесь давайте на мгновение остановимся и взглянем на ситуацию издалека. XIX век. Заканчивается 100-летняя трудная колониальная война, отнявшая у России много жизней, сил и средств. Непримиримые враги, коими тогда для Санкт-Петербурга являлись горные черкесы, еще не повержены, но конец их сопротивления уже виден и сомнения не вызывает. Вражеская крепость, на осаду которой потрачено множество жизней и времени вот-вот падет… Что делает Александр II, который, судя по обращению в Европарламент стремился к геноциду всех адыгов? И что в той же ситуации и в то же время делают другие государи и полководцы?

  • В 1799 году, французские войска в ходе Египетского похода овладевают турецкой крепостью Яффа в Палестине. 3 тыс. янычаров, сдавшихся им, расстреливают по личному приказу Наполеона.
  • В том же — 1799 году англичане берут штурмом столицу индийского княжества Майсур, город Серингапатам. По приказу командующего английской армией генерала Артура Уэсли — будущего герцога Веллингтона и будущего победителя Наполеона в великой «Битве Народов» при Ватерлоо — около 30 тыс. защитников Майсура, попавших в плен убивают.
  • В 1809 году наполеоновские войска штурмом после длительной осады берут Сарагосу. После взятия города 30 тыс. жителей и 20 тыс. солдат безжалостно убивают.

Что же делает Александр II — этот палач адыгского народа, уничтожавший всех его представителей по национальному признаку?

Он дает адыгам выбор — переселиться на равнину, где им будет предоставлена едва ли не лучшая в Европе земля и все права российского гражданства или уйти к союзникам, которые много десятилетий поддерживали адыгов, звали их к себе, обещали помощь.

Это был великолепный, просто лучший и самый гуманный выбор из всех, которые государство-колонизатор того времени давало побежденному местному народу. Подчеркиваю, лучший и наиболее гуманный выбор из всех, имевшихся в истории того времени! Я знаю, что эти мои слова станут объектом критики немалой части адыгов. Но так было! Ну не давали немцы побежденным племенам гереро права выбора — уход к союзникам, либо переселение в Германию с получением там немецкого гражданства и наделов в 3 раза больше, чем они имели в Африке! И американцы не давали индейцам, и бельгийцы — неграм. Подобных примеров в истории того времени просто нет. Не существует.

Более того, сами адыги того времени не давали столь великодушного выбора своим проигравшим врагам! Как правило, судьба проигравших врагов в адыгской среде складывалась просто — смерть или рабство. Тот же князь Кончокин, просивший Екатерину II построить Моздок, делал это именно потому, что ему грозила смерть. Никто же не давал ему выбора, мол, дорогой, ты давай или уезжай к русским и мы тебе с этим поможем, или переезжай в Большую Кабарду и мы тебе там утроим твою землю.

В результате черкесы выбрали уход к союзникам — это было их право, их выбор, который нужно уважать, но и отвечать за который тоже надо. Те, кто хотел — остался, кто хотел — ушли.

Для реализации этого варианта на переговоры с турками российское правительство посылает мало кому тогда известного генерал-майора Лорис-Меликова, начальника Абхазской линии — того самого, который в 1851 году в чине ротмистра допрашивал знаменитого абрека Хаджи Мурата и который много позже войдет в историю как один из самых известных министров внутренних дел России. Переговоры прошли успешно, кажется, ничего не предвещало беды... И тут с поистине убийственной силой в действие вступают два оставшихся фактора — интересы Турции и интересы черкесской знати.

Турция была крайне заинтересована в переезде значительной массы адыгов. Ослабленная и наполовину разоренная, к середине XIX века она уже мало была похожа на ту Блистательную Порту, которой некогда была. Её отдаленные провинции в арабских, славянских, армянских и греческих землях то и дело восставали и грозили отделиться. С одной стороны, внезапное появление в турецких землях большого количества умелых бойцов-черкесов, лояльных Турции, давало ей надежду успокоить ситуацию именно там — в провинциях. Турки решают использовать черкесов как некий аналог российского казачества — расселить их компактно по границам империи в её неспокойных окраинах.

С другой, подстрекая адыгов на борьбу против русских, а значит и на защиту турецких интересов, Турция в течении многих десятилетий обещала адыгам, что не бросит их в случае катастрофического развития событий и вот теперь, когда катастрофа наступила, она просто обязана была свое обещание исполнить.

Адыги в массе своей слепо верили подобным обещаниям. Обещания умело подогревались мифами об общности турок и черкесов, об их единой судьбе, о братстве, о многовековых отношениях и т. д. Сторонники переселения муссировали слухи о том, что «черкесская кровь течет в венах султана. Его мать, его гарем — черкесские, его рабы — черкесы, его министры и генералы — черкесы. Он глава нашей веры, а также расы». [13]

Другой стороной конфликта, внесшей огромнейшую роль в выселение адыгов стала черкесская знать.

Эта тема тоже всячески скрывается и тщательно ретушируется в современной черкесской исторической науке, возлагающей львиную долю ответственности за катастрофу выселения 1800-х годов и за разделение народа на русских, мельком упоминающую, что, мол, турки тоже не были идеалом и полностью закрывающей глаза на вину в этой трагедии самих адыгов, в частности, их элиты.

Еще раз повторяю: роль элиты в принятии решения на уход черкесских народов с Кавказа и на катастрофу последних лет войны ОГРОМНА! Если для простого крестьянина, занятого работой на своем участке, его переход под российскую юрисдикцию был не настолько критичен и даже с учетом его перехода на Кубань, не изменял его повседневную крестьянскую жизнь сверх-принципиальным образом, то для зажиточной и властвующей элиты окончательное покорение Россией Кавказа полностью, самым коренным образом меняло всю систему её взаимоотношений с внешним и внутренним миром и подтачивало сами основы их богатства и влиятельности.

Во-первых и в самой значительной степени речь опять идет о рабовладении — о зависимых крестьянах, о рабах, о «пленопродавстве». После выхода моей статье о причинах поражения адыгов в Кавказской войне, многие кавказцы возмутились тем, что я, якобы, уделяю слишком большое внимание этому вопросу и каким-то образом пытаюсь обвинить адыгов в том, что у них были рабы и таким образом оправдать саму Кавказскую войну. Нет конечно! Рабовладение было естественным этапом в жизни черкесского народа, абсолютно таким же периодом, через которые прошли и другие народы, в том числе и русский. И в этом отношении лидер черкесов Сефер-бей Зан, имевший 300 зависимых крестьян и бабушка Лермонтова — Елизавета Алексеевна Арсеньева, происходившая из знатного рода Столыпиных и имевшая 400 крепостных, абсолютно равны. Но вопрос в том, что именно рабовладение было тем огромным, сверх-влияющим и практически все определяющим фактором, с оглядкой на который и в интересах которого адыги, их власть имущие принимали все самые серьезные решения в Кавказской войне, определившие их оглушительное поражение и трагедию выселения! Я не понимаю, как это можно не видеть!

Посмотрите сами: адыгская военная тактика и структура военных формирований определяются с прицелом на главную задачу — быстрый рейд в тыл неприятеля и захват пленников — из-за этого черкесы безвариантно проигрывают военные действия регулярным войскам, имевшим полновидовую структуру войск и использующим все возможные типы операций. Кавказская война начинается со строительства крепости Моздок — адыги недовольны не столько самой крепостью и не военной опасностью от нее исходящей, сколько тем, что под её защиту в массовом порядке бегут рабы, чего кабардинские князья допустить не могли. Адыгские дворяне и знать совершенно разных народностей во время войны вступают в переговоры с российской администрацией и стремятся целиком перейти на русскую сторону, если Россия позволит оставить в их собственности, в их зависимости рабов. Если бы так случилось, то весь ход, вся история войны между «русскими и кавказцами» была совсем иной. Но Россия не может этого позволить, т.к. она сама вот-вот отменит крепостное право и противостояние продолжается... Таких примеров море — бери и сравнивай!

Освобождение зависимых крестьян явилось бы для знати подрывом самой основы её экономического благополучия. И если в России все крепостные получили свободу по реформе 1861 года, то в Турции крепостное право сохраняется и знать получает заверения в сохранении их прав на зависимых крестьян и рабов.

Кроме этого, существовала еще одна причина, по которой адыгская элита непокоренных народностей того времени не стремилась в Россию. Дело в том, что за долгие годы совместного пограничного сосуществования между российской администрацией и лидерами адыгов сложилась непростая система взаимоотношений, которая совсем не была похожа на то, что нам сейчас выдается в псевдо-патриотической картинке «тотальное истребление по национальному признаку — священная война». Лидеры черкесских народов, как и любых других народов, зажатые между двумя могучими империями и пытающиеся вести свою собcтвенную политику, долгое время умело лавировали между турками, русскими, англичанами и своими соплеменниками, получая всяческие блага в обмен на видимую лояльность и выступления — не выступления против другой стороны. Причем, эти блага могли были быть для них очень существенными и даже жизненно важными, например, военная поддержка, денежная и экономическая помощь, увеличение влияния среди других адыгских племен и т.д. Собственно говоря, действия тогдашних адыгских лидеров ничем не отличались от того, как известный нам Батька Лукашенко мечется сейчас между Европой и Россией или Польша — между Европой и США.

Теперь же, с однозначным переходом адыгских территорий под юрисдикцию России лавировать, казалось, стало нельзя — не перед кем! исчезла возможность торга — и русские власти требовали бы исключительно беспрекословного подчинения. Огромная ошибка! Практика установления российской власти на Восточном Кавказе, да и на Кавказе Западном показывает, что российские власти с удовольствием отдавали руководство районами и народами в руки все той же знати, которая еще вчера вступала против них с оружием в руках, а сегодня присягнула на верность! «Геноцидоносная» Россия не шла по варианту колонизации цивилизованной Англии, предусматривавшем поголовное истребление первых лиц территорий. Взгляните на наибов Шамиля — этих беззаветных борцов за свободу Чечни и за зеленое знамя Ислама — половина из них перешла на сторону русских, получила от России награды, звания, деньги, дворянство и продолжила руководить своими же народами. В этом отношении, я глубоко уверен, что если бы если бы тот, толстовский — легендарный Хаджи-Мурат, шамилевский наиб Аварии, не совершил бы роковую ошибку и в очередной раз не перешел бы на другую сторону, то мы сейчас знали бы его не как «череп № 6521» на полке в Кунсткамере, а как одного из наиболее прогрессивных царских администраторов на Кавказе, проводника политики России на Кавказе.

О влиянии адыгской знати на переселении адыгов в Турцию очень хорошо сказал тот же Ад. Берже:

«более почетные и влиятельные из горцев, после освобождении крестьян в России, боясь с принятием нашего подданства, лишиться своих подвластных, стали уходить в Турцию, увлекая за собой невежественную массу, доверявшую их уму, знанию и опытности. Эти именно лица и должны считаться инициаторами выселения. Влияние их на народ было неотразимо. Руководствуясь личными интересами они употребляли все усилия, чтобы запугать желавших перейти к нам произволом русских властей, солдатчиною и необходимостью отказаться в будущем от мусульманской религии, сносились с турецким правительством, ездили в Константинополь, представляясь султану, его сановникам, иностранным послам, принимали у себя всяких эммисаров, придавая им несвойственное значение и пр. При таких обстоятельствах все предложения нашего правительства горцам о свободном выселении их на плоскость, где им бесплатно отводились в собственность участки, мало достигали цели.... Вот почему выселение нам горцев, несмотря на все желания нашего правительства, состоялось в размерах весьма ограниченных и не превзошло 100 тыс. душ, т.е. 1/6 всего горского населения.» [32]

Не правда ли хорошо и исчерпывающе? Как вы думаете, упомянута ли эта цитата в обращении в Европарламент по поводу страшного геноцида или «случайно» опущена?

Итак, знать принимает решение уходить. Всё! Три фактора сложились воедино. Аннушка уже разлила масло! Начиная с этого момента, трагедия адыгов предопределена.

Более-менее массовое переселение адыгов в Турцию начинается уже в 1858 году. Так, к весне 1858 года официально, подчеркиваю, только официально, с подконтрольных России территорий и с получением разрешения от российских властей, в Турцию переселилось 257 семейств, уже к осени количество переселенцев удваивается и составляет 533 семьи. Сколько черкесов переселилось неофициально с неподконтрольных районов и, естественно, без разрешения российских чиновников — можно только гадать. Наверняка, это количество было намного больше официально зарегистрированного. Количество переселенцев значительно увеличивается с середины 1863 года, когда Россия начинает последнее наступление на еще оставшиеся неподвластными ей черкесские территории. Адыги-переселенцы уже тогда начинают скапливаться в портах и бухтах Черноморского побережья и генерал Орбелиани снимает все ограничения на переселение, чтобы освободить желающим дорогу в Турцию. Критические моменты начинают появляться практически сразу же, еще в то время, когда Россия не контролирует все черноморское побережье и адыги переселяются сами. Счет переселенцам уже тогда идет на тысячи, так по данным Р. Фадеева, к концу февраля количество переселенцев в Турции достигает 20 тысяч человек, а к середине марта их уже свыше 40 тысяч!

Вот что он пишет:

«Переселение это происходило помимо нас, с вольных берегов на контрабандных турецких кочермах, приезжавших за горцами десятками. Очень естественно, что переезд сопровождался бесчисленными бесчеловечиями и страданиями. Турецкие судохозяева привыкли плавать к восточному берегу почти исключительно для торговли рабами; они внесли тот же дух и в перевозку свободных людей. За неимением денег или вещей расплата происходила женщинами и детьми.» [7]

Но наибольшая же, критическая масса адыгов начинает переселение в 1864 году, когда война на Кавказе заканчивается. Все трагические страницы, рассказывающие о голоде, эпидемиях и массовых жертвах адыгов относятся именно к этому периоду.

Никто не ожидал, что переселиться захочет настолько большое количество адыгов. Никто — ни Россия, ни Турция, ни, наверное, сами адыги. Цели выселить в Турцию всех адыгов не было никогда. Российское правительство считало, что основная масса горцев начнет переселяться на Кубань и видело в Турции всего лишь запасной вариант, которым захотят воспользоваться только самые непримиримые. Вот, что пишет на этот счет придворный историк Берже, другие фразы которого современные адыгские патриоты так любят цитировать в плане доказательства стремления Российского государства уничтожить всех адыгов: «наше правительство, очевидно, никогда не думало изгонять горцев, как писалось тогда в европейских газетах, но желало лишь окончания тяжкой вековой войны на Кавказе и прочного покорения беспокойных обществ, предоставляя им все средства к мирному и удобному водворению на плоскостных, черноземных землях долины реки Кубани и впадающих в нее рек. Если же такой мирный переход горцев к гражданственности не свершился, то винить в том, по всей справедливости, следует не нас, а турецкое правительство и европейскую дипломатию, которые в этом случае вовсе и не думали о благоденствии горцев, а пользовались ими как средством противодействия развитию России.»

Призывы Турции, агитация адыгской знати, распространение среди адыгов нелепых слухов о поголовном крещении, о записи всех в солдаты или в казаки, все это, помноженное на «религиозный фанатизм и непоколебимую уверенность горцев в ожидающей их в Турции радушности, которую в таких ярких красках рисовали османские эмиссары» [32] и стало причиной того, что между Турцией и Кубанью адыги выбрали Турцию.

Давайте представим себе эту ситуацию. Народы поднялись. Одновременно с места снялись несколько сот тысяч человек — убыхи, шапсуги, абадзехи и натухайцы практически в полном составе и практически одновременно снялись с места и вышли на побережье в надежде на то, что их быстро перевезут в Турцию. Речь идет о нескольких сотнях тысяч людей. Скорее всего, непосредственно в тот момент их количество находилось между 200 тыс. и 300 тыс. человек. Одновременно! Дороги и лесные тропы наполняются огромным количеством людей, всюду царит беспорядок, неразбериха, бардак, знать теряет контроль и управление над своими людьми, съестных запасов, выделенных Россией, не хватает, турецкие и русские корабли, зафрахтованные и оплаченные российским государством, не могут вместить в себя такой массы переселенцев. Такое же положение складывается и на другом берегу — турки не ожидали настолько огромной массы народа, полагая, что адыгов будет в разы меньше и что прибывать они будут не одномоментно, а постепенно. На прием стольких людей у них нет ни средств, ни подготовленных мест размещения.

Турки пишут в Петербург, упрекая русские власти в том, что количество переселенцев намного больше оговоренного, те что-то отвечают, турки начинают искусственно сдерживать скорость приема переселенцев… А в это время в черноморских портах и бухтах от холода, голода и начавшихся эпидемий страдают и умирают черкесы. На берегу разыгрываются ужасные сцены. Адыги открывают свою самую трагическую страницу в истории.

Отвлечемся на минуту и попытаемся задуматься есть ли что-то рациональное за внешним трагизмом ситуации и пронзительными описаниями людских страданий.

200 или 300 тыс. человек одновременно вышли на побережье, рассчитывая на быструю переправку за море и размещение там в каких-то лагерях. Одновременно! Перемещение настолько большого количества людей и сейчас представляет огромную сложность даже для развитых морских государств, достаточно сказать, что в ходе состоявшейся через 90 лет после этого момента величайшей десантной операции всех времен и народов — высадке в Нормандии 6 июня 1944 года, в течении первого дня операции объединенным силам 4 великих держав того времени — США, Англии, Франции и Канады удалось высадить на нормандский берег 175 тыс. человек. Для этого потребовалось объединение морского и воздушного флотов этих передовых стран, с выделением для нужд операции более 5,3 тыс. кораблей, 11 тыс. самолетов, грандиозные мероприятия в инженерно-техническом, в организационно-хозяйственном отношениях, более чем двухлетняя подготовка и невероятные экономические усилия.

В то же время, когда обычное торговое судно могло взять на борт несколько десятков человек, задача перевозки настолько большого количества людей в короткий срок не могла быть решена в принципе. Это было невозможно технически, а значит, множество из тех, кто находился берегу и ожидал скорой отправки, были просто обречены — обречены технически, организационно, административно, логистически — как угодно. Трагедии не могло не случиться! Это чистая математика, дважды два — всегда четыре, каким бы страшным геноцидом мы эту цифру не считали.

Но пойдем дальше. Российское командование на местах пытается каким-то образом помогать адыгам — оно подтверждает, что даже несравнимо большее количество адыгов, чем это ранее планировалось, будет перевезено за казенный счет, в целях ускорения перевозки нанимает дополнительные суда, использует в качестве транспортных военные корабли, предварительно по договору с турками сняв с них вооружение (кстати, то же самое делают и турки), закупает в Абхазии хлеб и раздает его переселенцам, выдает наиболее бедным семьям деньги — до 10 рублей на семью, лечит больных адыгов в редких имеющихся госпиталях, помещает умирающих детей в казачьи семьи и т.д. Но всего этого мало. К концу зимы 1864-1865 года, как на российском берегу Черного моря, так и на турецком, в ходе депортации от голода, холода и эпидемий умирают несколько десятков тысяч адыгов.

Настолько тяжелой и губительной депортация для адыгов больше не будет никогда, но сама она на этом не заканчивается.

Тут начинается совсем непонятное — после ухода убыхов и абадзехов, части шапсугов и натухайцев переселение адыгов в Турцию не останавливается — темпы его снижаются, но само движение в Турцию продолжается! Поднимаются другие народности, тоже взбаламученные своими лидерами и лицами, агитирующими за уход — уходят те, кто уже давно замирился, те, кто, кто к тому моменту уже жил с Россией и в России годами, десятилетиями, кто уже интегрировался в российское общество и чьи дети уже были российскими офицерами, чиновниками, студентами. Начинают уходить те, кого Россия спасла, кому дала свободу, кто годами воевал за нее против «немирных» горцев» и против самой Турции. Так, уходит уже упоминавшийся выше «аул перебежчиков» Джасус, уходит князь Казий Бекмурзин — человек, вступивший добровольцем в русскую армию, геройски воевавший на Кавказе, за храбрость получивший офицерский чин, несколько орденов и бывший в отставке членом «временного суда из князей».

Вот как описывает это генерал Фадеев:

«Вслед за вновь покорившимися горцами потянулось в Турцию довольно значительное число других, живших уже некоторое время под русской властью. Одних побуждал фанатизм, другие не хотели отстать от родственников, третьи шли потому, что мир идет; все ждали щедрых и богатых милостей от хункяра (султана), который представлялся им идеалом всемогущества и неисчерпаемого богатства. Чтобы не говорили выходящим, у них был один ответ: «Нам хорошо у вас, но мы хотим положить свои кости на святой земле.» [7]

Кстати, справедливости ради надо сказать, что под «турецкое» обаяние в тот период попали не только черкесы — несмотря на то, что их никто не гнал, в Турцию захотели переселиться чеченцы, какое-то количество карачаевцев и, что непонятнее всего, некоторое количество осетин, все вместе общим количеством 5 тыс. человек. Переселением этой части горцев руководил человек феерической судьбы — Мусса Кундухов, генерал от кавалерии русской службы, ставший после переселения генералом от кавалерии турецкой службы и проигравший самое главное сражение своей жизни русской кавалерии. Позже его сын станет первым министром иностранных дел Турецкой республики. Потомки дважды генерала Кундухова живут сейчас в США, считают себя осетинами, но по-осетински уже не говорят.

Это было похоже на какое-то умопомешательство. Царские администраторы ни в Петербурге, ни на местах не понимают, что происходит, они запрашивают начальство «Что делать? Черкесы уходят.»

Сначала Петербург даёт разрешения на выезд, считая, что чем больше уйдет — тем лучше, но потом вдруг приходит осознание того, что исполнение задачи коренным образом отличается от той цели, которая была поставлена. Цели выселить всех адыгов не было, а сложившаяся ситуация неумолимо вела именно к этому, причем, чем дальше все заходило, тем больше шансов было на то что, повинуясь чувству национальной общности, прислушавшись к голосам протурецких агитаторов из своей знати, оставшиеся горцы тоже устремятся за своим народом в Турцию и адыгов на Северном Кавказе не останется совсем.

И здесь в 1867 году кровавый царизм принимает решение, которое само по себе, без других аргументов уничтожает все шансы на признание геноцида и того, что России нужен был Кавказ без кавказцев — царь приказывает прекратить эмиграцию в Турцию! Полностью! Разрешения на отъезд аннулировались, уже отправившиеся в переселение люди возвращались, агитаторов за выселение приказывалось хватать, судить и отправлять в Сибирь, казачьих атаманов отделов, откуда больше всего пытались уйти черкесы — наказывать.

Но нереальность, фантастичность, какая-то потустороннесть всего происходящего на этом не заканчивается.

В этот момент среди уехавших черкесов зарождается движение за реиммиграцию — за возвращение назад. Испытав все прелести турецкого «рая», воочию увидев реки с кисельными берегами и поняв, что их банально обманули, множество черкесов начинают рваться назад. Российской администрации посылаются петиции с просьбой о разрешении обратного въезда, пишутся послания о запоздалом согласии на условия российского ультиматума, составляются списки желающих вернуться и т.д…

Немного отступая от темы… Я не знаю на что надеются сторонники теории «страшного геноцида». Действительно не знаю. Только ЭТО ОДНО, без каких-либо других доказательств способно если и не полностью опровергнуть их теорию, то, по крайней мере, сильно её пошатнуть и стать свидетельством полной, доходящей до абсурда несопоставимости этих случаев.

Представляете, настрадавшиеся, почти уничтоженные евреи, прибывшие в Палестину, осмотревшись там, решают вернуться в Майданек и Треблинку! Забрасывают Гитлера письмами, мол, «Это произвол! Вы нас обманули с Палестиной! Требуем вернуть нас в Освенцим! Согласны на все, только верните нас в Дахау. Еврейский народ хочет в Варшавское гетто!» Прости Господи, что так напишешь, но ведь приходится!

Теперь одновременно идут уже две волны — волна туда — в Турцию и волна обратно — на Кавказ, теперь уже в Россию. Причем, если в Турцию черкесов везут бесплатно — за счет российской казны, то назад бесплатно уже никто не везет, это оказывается довольно дорогим удовольствием и платить за него нужно самим черкесам, обнищавшим за последние годы войны, блокады и прибавившегося к ним переселения. Такие деньги есть у единиц. Кое-кто, действительно единицы, оказываются в состоянии оплатить обратный переезд через море и возвращаются, кто-то, неотягощенный семьями, имуществом и теми же деньгами, пускается в пеший поход вокруг всего восточного побережья Турции — через непосредственно Турцию, Грузию и Абхазию. Таких случаев известны тоже единицы, но они есть, так на Родину вернулся кабардинский уздень Ценуна Абазов, которого через 2 года после эмиграции 6 семей уполномочили идти договариваться с российскими властями о возвращении. Турки отказались давать документы и Ценуна прошел весь путь пешком, скрытно и без документов. [13]

Царское правительство отказывает адыгам в массовом возвращении. Я не знаю, что было причиной этому — нежелание возвращать на Кавказ неспокойный, в массе своей все еще враждебный народ, обиженный на Россию за слом своих устоев, войну и высылку? Нежелание нести повторные расходы по возвращению нескольких сот тысяч людей? Боязнь конфликтов, которые бы возникли с возвращающимися адыгами и теми, кто уже занял их земли и земли, которые им были обещаны, но после отказа адыгов отданы казакам? Не знаю. Массового возвращения не происходит. Разрешения на это царь не дает, но все черкесы, прибывшие самостоятельно, остаются и назад не высылаются. По поводу них идет долгая и индивидуальная переписка между атаманами отделов, Петербургом, Екатеринодаром, Моздоком, но, в конце концов, все они легализуются и остаются.

И тут просыпаются бжедуги... Некоторые черкесы меня спрашивают, почему бжедугов после войны, по сравнению с другими народностями осталось так много — они что не воевали? Их не убивали? — Воевали, воевали в рамках той, отличной от настоящей, формы ведения войны, которая была принята в Кавказской войне, но здесь причина как раз не в войне, а в выселении. В вопросе переселения бжедуги продемонстрировали то, что сейчас мы называем «позднее зажигание». С одной стороны, бжедуги, в отличии от тех же горных черкесов, десятки лет жили бок о бок с русскими, вели оживленную торговлю и в большей степени, чем другие, подверглись русскому культурному влиянию. С другой стороны — и самое главное! — бжедуги, как Вы помните, выгнали князей, следовательно, влияние знати, её агитация на уход в Турцию из-за невольнических отношений у бжедугов отсутствовали и, как результат, почти все крестьянство ехать в Турцию сначала категорически отказалось. Бжедуги проснулись позже — в 1873 году, когда осознали, что множество адыгов вокруг них уже ушло и продолжает уходить. Они заявляют о желании переселиться в Турцию всем народом и получают решительный отказ. Им отвечают, что народ останется на месте, а особо рьяные агитаторы действительно уедут, но не в Турцию, а в Сибирь. Бжедуги успокаиваются и из шестого по величине черкесского народа ДО Кавказской войны, ПОСЛЕ нее становятся вторым.

Было ли выселение адыгов геноцидом, как утверждают многие современные черкесы? Было ли оно похоже на «to walk the plank» Александра Селькирка — Робинзона Крузо? Было ли оно депортацией? Может ли быть депортация геноцидом? Повторюсь — может! Но тогда её целью должно было стать не выселение как таковое, а гибель народа. И тогда нам придется признать, что выделяя на Кубани в 3-4 раза больше земли (и намного более плодородной!), чем они имели в горах, царское правительство хотело тем самым убить черкесов; что оплачивая турецким капитанам неоднократные рейсы в Черкесию и следя, чтобы корабли не перегружались, оно тем самым хотело не перевезти адыгов через море, а уничтожить их; что не уничтожая, не вырезая беззащитных адыгов на черкесском берегу, оно тем самым тоже хотело истребить всех черкесов от мала до велика.

Была ли эта депортация, было ли это переселение добровольным? Насколько вольны были черкесы в своих действиях? На этот счет существуют две точки зрения. Одна, которой придерживается определенная часть русского населения, состоит в том, что переселение было добровольным — черкесов никто не гнал, им предложили выбор: Кубань или Турция, они сами захотели и сами ушли в Турцию — значит, ушли добровольно. И вторая — которой придерживается большинство, если не все адыги и которая говорит, что выселение было однозначно насильственным, шло под прицелом винтовок, что тем самым Россия хотела реализовать свою идею «Кавказ без кавказцев» и уничтожить черкесов и что оно принесло им неисчислимые бедствия.

Полярные точки зрения.

Кто здесь прав? Никто.

Давайте рассмотрим две модели переселения — горных черкесов и остальных. Так вот, для горных черкесов — убыхов, шапсугов, абадзехов и примкнувшим к ним не совсем горных натухайцев, конечно же, переселение не было добровольным — однозначно не было! Они не могли остаться на своих местах. Все эти народности очень этого хотели, неоднократно просили об этом и постоянно получали отказ. Это правда. Правда! В их отношении выселение с Кавказа было депортацией. Неважно — на Кубань или в Турцию — это было депортацией!

В отношении переселения адыгов других народностей... депортацией это назвать нельзя. Этот термин здесь просто не применим. Их никто не выгонял, не ставил в безвыходное положение, не вынуждал к выселению. Ну кто, скажите, выгонял кабардинцев? Кто выгонял бжедугов? Кто выгонял чуть ли не Героя России, почетного судью князя Казия Бекмурзина? Это было добровольное, собственное, личное решение, абсолютно неожиданное для властей, ими не приветствовавшееся и в конце концов пресеченное. Если считать его депортацией, то тогда любой пример ухода в эмиграцию надо тоже считать насильственной депортацией и геноцидом, а самими депортируемыми и отгеноцидеными (уж не знаю, есть ли такое слово…) у нас тогда станут евреи, когда они в 1970-е — начало 1980-х годов, как черкесы в Турцию, рвались в Израиль, а СССР, как и черкесов, их туда не пускал. Тогда давайте и массовую эмиграцию в Израиль признаем актом страшного геноцида.

Если не брать трагедию 1864 года, ставшую результатом агитации турецко-черкеских эмиссаров и административно-логистической ошибки русской и турецкой администраций, выселение адыгов происходило в условиях близких к идеальным. Посмотрите, во время непризнанной геноцидом операции «Чечевица» в феврале 1944 года за 4 дня было погружено в вагоны и вывезено за пределы Кавказа 334 тысячи чеченцев, ингушей и карачаевцев, а за 13 дней — 494 тысячи — солдаты врывались в дома, будили людей, давали 40 минут на сборы, силком сгоняли на дворы и площади, вели на станцию, запихивали в скотовозы и высаживали уже в Киргизии.

Еще раз: 4 дня, 334 тысячи человек.... 4 дня, 334 тысячи человек.... Геноцидом не признана… Более-менее массовая депортация адыгов продолжалась 5 лет. 5 лет! В отличии от чеченцев, адыгам давали выбор — к союзникам, которые горячо звали и обещали манну небесную, либо на Кубань, где ждала земля больше и более плодородная, чем они имели. В их дома никто не врывался (за исключением начального периода, когда были случаи поджога аулов, чтобы стронуть черкесов с места), им давали время, они могли продать имущество, работали специальные комиссии, чьей обязанностью являлось «вникать во все нужды переселенцев», помогать им в более выгодной «продаже имущества, которое они не могут взять на пароходы», следить, чтобы «судохозяева их не притесняли», чтобы «суда из-за своекорыстных расчетов владельцев излишне не перегружались и тем не развивали между ними смертности во время переезда». Семьям, не имевшим средств на переезд, выдавался провиант и пособие из расчета до 10 рублей на семью. По свидетельствтого же Берже, только в 1864 году «все расходы по пособиям переселяющимся горцам со времени регулирования этой операции назначением наместника кавказским особых лиц для наблюдения за нею, составили 289 678 рублей 17 копеек.»… [32]

Давайте здесь опять на минуту остановимся и взглянем на этот вопрос с позиций не нашего, а того времени и с позиций «геноцида, не имеющего аналогов в истории».

Закончилась 100-летняя Кавказская война. Адыги сломлены, беззащитны, потеряли управление, не имеют никакой способности защищаться. Они толпами собрались на черноморском берегу и представляют прекрасную цель любого, кто стремится уничтожить черкесов как народ: ну вот он — приходи и уничтожай!

Что в этой ситуации делают немцы? Они вырезают евреев. Что в таком же положении делают турки — они вырезают армян. Бхутту, хорваты, камбоджийцы, те же многострадальные индейцы делают то же самое — встречаясь с беззащитным населением противника, они его тут же истребляют.

Что делает «палач адыгского народа» Александр II? Он платит деньги для его переселения. 289 тысяч рублей на пособия горцам, 10 рублей пособия на семью — это много или мало? Наверное, это мало что скажет, но в то время содержание всей Аляски обходилось Империи в 200 тысяч рублей ежегодно. В личном же плане… что было 10 рублей в 1864 году… «Политический преступник», ссыльный чеченский шейх Кунта-Хаджи, «возмущавший народ наглостью», получал в городе Устюжна Вологодской области «кормовых» денег из расчета 6 коп в сутки. Это было мало, но все равно в два раза больше, чем то, что он имел, проживая в Тамбове, где в течении трех месяцев питался из расчета 3 коп в сутки. Вообще же его доход как политического ссыльного составлял 1 руб.80 коп. в месяц. Это тоже было немного, но на эти деньги ссыльные жили годами, не работали, плохо-бедно, но содержали семьи и заводили детей. [39]

10 рублей в то время в Сибири стоили 2 пуда (32 кг) отборной осетровой икры. 12 рублей во Владивостоке стоила корова — основа крестьянского хозяйства. Это считалось страшно дорого, правительство слало депешу за депешей с требованием организовать закупку рогатого скота в Китае с тем, чтобы сбить цены на русском Дальнем Востоке. 3 рубля в год был средний оброк (налог) который государственный крестьянин был обязан уплатить в казну. От 1 руб. 75 копеек брали турецкие капитаны за перевоз одного человека в Турцию — цены взлетели, это считалось дорого, но делать было нечего — платили. Ну и, уж простите, что привожу этот пример — ребенок 11-12 лет в Стамбуле тогда стоил 30-40 рублей, а самая красивая девушка — 60-80.

Так, что при возможности уничтожить адыгов, уж опять извиняюсь за формулировку, бесплатно, царская власть платит очень немалые деньги за перевоз адыгов в Турцию… и это предлагают назвать геноцидом — «действием, совершаемым с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую»? Не думаю, что кто-то, владея вопросом, в это поверит.

(Окончание следует)

Примечания

[1] Конвенция по предупреждению и наказанию преступления геноцида. 9 декабря 1948 года.

[2] Ф. Бадерхан. «Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании». Г.Москва. 2001.

[3] C. Кочои. Геноцид: понятие, ответственность, практика. Уголовное право. 2001. №2.

[4] Принципы международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества от 3 декабря 1973 г. Сборник международных договоров. Т.1. ч.1, 2. Универсальные Договоры. ООН. NY. Jeneve. 1994.

[5] Обращение адыгских (черкесских) организаций в Европарламент. По сайту «Черкесский геноцид». http://circassiangenocide.org

[6] К.В. Скиба. «Из истории «Малой Кавказской Войны» на Кубанской Линии». Диссертационная работа. Армавирский Государственный педагогический институт. 2005.

[7] Фадеев Р.А. «Письма с Кавказа редактору газеты "Московские ведомости"». СПб. 1865.

[8] И. Бларамберг. Топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. Библиотека сайта «Восточная литература».

[9] А.П. Ермолов, «Записки во времена управления Грузией». Москва 1991.

[10] Я. Абрамов, «Кавказские Горцы» , «Материалы для истории черкесского народа», Северо-Кавказский филиал традиционной культуры М.Ц.Т.К. «ВОЗРОЖДЕНИЕ», 1990 г .

[11] Wagner M. Der Kaukasus und das Land der Kosaken. 2 Bde. Leipzig, 1847.

[12] М. Пейсонель, Материалы для истории черкесского народа", в изложении Е.Д. Фелицина, М.Ц.Т.К. “ВОЗРОЖДЕНИЕ”, 1990 год.

[13] С.Н. Бейтуганов. «История кабардинских фамилий». Нальчик. 2007.

[14] М.В. Покровский «Из истории адыгов в конце XVIII — первой половине XIX века». Краснодар. 1989.

[15] ККА фонд 249, оп. 1, дд. 965, 3 031, лл. 11, 129.

[16] Ф.А.Щербина. История Кубанского казачьего Войска. Том 2. Краснодар, 1996.

[17] П.Г. Бутков. Материалы по новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. Библиотека сайта «Восточная литература».

[18] (ЦГА КБР. ф. 16, оп. 1, д. 36, л. 1).

[19] (ЦГВИ-А.ф.ЗЗО, оп.69,ед.хр.56, л.д.9-13).

[20] С.Ю. Витте Избранные воспоминания. 1849-1911. М., 1991.

[21] Цит. по: Лурье С. В. Российская империя как этнокультурный феномен цивилизации и культуры. Вып. 1. М., 1994.

[22] Цит. По сайту Википедия, www.wikipedia.com. статья Геноцид индейцев.

[23] Шеуджен А.Х., Галкин Г.А., Тхакушинов А.К., Алешин Н.Е., Кушу А.А., Шеуджен Б.Е. Земля адыгов(Адыгэмэ яч1ыгу). Под ред. академика РАЕН, профессора А.Х. Шеуджена. — 2-е изд., перераб. и доп. — Майкоп, 2004.

[24] Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. под ред. В.Н. Ратушняка. Краснодар, 1996.

[25] Э.А. Широкобородов «Наша малая родина». http://shirokoborodov.ru/prose/nasha-malaya-rodina

[26] А.Х. Афашагов «История аула Ходзь». Майкоп. 1998.

[27] М. И. Венюков. Кавказские воспоминания. Русский Архив. 1880. Т. 1

[28] К. Маркс. «Будущие результаты британского владычества в Индии». Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.9.

[29] Amaresh Misra «War Of Civilisations: India, 1857» Rupa, 2008, New Delhi.

[30] М.В. Покровский Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957.

[31] Люлье Л.Я. «Черкесия.» Историко-этнографические статьи. - Северо-Кавказский филиал традиционной культуры М.Ц.Т.К. "Возрождение",1990.

[32] Ад.П. Берже. «Выселение Черкесов с Кавказа». Тифлис. 1881.

[33] «Акты Кавказской археографической комиссии». АКАК. Тифлис, 1904. Т. XII. С. 762.

[34] Там же, стр. 848.

[35] Там же, стр. 763

[36] Там же, стр. 779

[37] Там же, стр. 983.

[38] Там же, стр. 833.

[39] В. Акаев. «Шейх Кунта-Хаджи». Газета «Голос Чечено-Ингушетии». 2 марта 1991.

[40] Х.М. Думанов «Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII – начале ХХ веков». Нальчик. 1992.

АПН (Агентство Политических новостей)

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе