К юбилею Грюнвальда

Как славяне и балты остановили тевтонский «Drang nach Osten»

В сражении у Зелёного Леса русские, поляки и литовцы, несмотря на собственные распри, совместно остановили германский «натиск на Восток». Остановили на несколько столетий. Но и прежде той битвы славяне и балты не раз оказывали отпор тевтонским колонизаторам. У народов Восточной Европы богатое героическое прошлое, наполненное совместной борьбой за национальную свободу.

Часть нашей истории

Крещение Миндовга. Неизвестный автор. XVII век

Русские историки, как правило, не жаловали Великое княжество Литовско-Русское (ВКЛР), считая её историю чем-то побочным по отношению к Московскому царству. Между тем, несколько столетий жизнь значительной части русского народа протекала в лоне ВКЛР. Если мы стремимся возродить понятие о триединстве русского народа, состоящего из велико-, мало- и белорусской ветвей, необходимо найти в его истории подобающее место для эпохи ВКЛР.

В июле сего года исполнится 600 лет разгрому крестоносцев Тевтонского ордена объединённым польско-литовско-русским войском у Зелёного Леса (Грюнвальда). Эта битва на несколько столетий вперёд определила дальнейший ход истории Восточной Европы, остановив германскую экспансию на славянские земли. Мы уже подробно писали о битве под Грюнвальдом и о той решающей роли, которую в славяно-балтском войске сыграли Смоленские полки. А вот, собственно, что за государство разбило тогда стальные полчища тевтонов?

Великому княжеству Литовскому, вернее – Литовско-Русскому (ВКЛР), очень не повезло ни в реальной истории, ни в историографии. Некогда сильнейшее и обширнейшее в Восточной Европе, это государство в XVI веке было без борьбы присоединено к Польше. Формально это была «уния», то есть равноправное объединение. Однако на деле ВКЛР было урезано при этом более чем наполовину своей территории и заняла по отношению к Польше подчинённое положение во всём. В дальнейшем, после вхождения (в XVIII веке) земель бывшей ВКЛР в состав Российской империи, крупные русские историки, за немногими исключениями (например, М. К. Любавский), не очень жаловали ВКЛР своим вниманием. Они рассматривали её историю как нечто побочное по отношению к государственной истории Великороссии – Московского царства. Более того, в адрес ВКЛР выдвигались и до сих пор выдвигаются исторические обвинения в том, что оно разрушило исконное единство древнерусской народности, отколов от великорусского ствола малорусов и белорусов. Но такой взгляд будет весьма односторонним.

Во времена силы и могущества ВКЛР его русское население превышало население других русских княжеств. Несколько столетий национальная история значительной части триединого русского народа протекала в государственном лоне ВКЛР. Долгое время именно ВКЛР являлось крупнейшим центром государственной централизации русских земель. До самого конца XV века оставалось неясным, кто победит в историческом споре: Москва или Вильно? Какой город станет центром формирующегося единого Русского государства? Вильно в те времена был оплотом именно русской словесности и культуры. Русский язык служил государственным в ВКЛР.

Следовательно, нет никаких оснований расценивать историю ВКЛР как второстепенную для русского народа сравнительно с историей Великого княжества Владимирского и Московского. Особенно это необходимо, если мы не отвергаем и пытаемся возродить триединство ветвей русского народа: великорусской, малорусской и белорусской. Самая значительная попытка идеологически соединить историю двух великих восточно-славянских государств была предпринята при подготовке к празднованию 1000-летия России в 1862 году. На памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде великие князья литовско-русские Гедимин, Ольгерд и Витовт заняли места в почётной галерее великих государственных деятелей русской истории, наряду с Ярославом Мудрым, Владимиром Мономахом, Иваном Великим. Есть там и литовский князь Довмонт, ещё в XIII веке приглашённый править гражданами Пскова и прославившийся своими победами над тевтонскими рыцарями.

Западно-русская альтернатива

В XIII веке литовцы созрели для создания государственности. Однако более высокое развитие соседних с Литвой русских земель оказало определяющее влияние на характер литовской государственности. Та с самого начала складывалась не как чисто национальная, а как балто-славянский симбиоз. Развитое феодальное общество русских княжеств в военном отношении было слабее сплочённого «военной демократией» общества литовцев, только выходивших из первобытного состояния. С другой стороны, более высокая культура русской феодальной верхушки оказывала на племенную верхушку литовцев сильное ассимилирующее влияние. Слияние облегчалось ещё и тем, что на низах общества славянская и балтская культуры почти не отличались между собой.

Поэтому присоединение западно-русских земель к Великому княжеству Литовскому, бурно развернувшееся в XIII-XVI вв., протекало как правило мирно. Более того, присоединение к Литве означало для Руси в ту пору, в первую очередь, освобождение от ненавистного ига Орды. ВКЛР складывалась как федерация княжеств под главенством одной княжеской линии. Правда, эта линия была чужой по происхождению основной массе населения государства, но напомним, что точно также обстояло дело и на первом этапе Древне-Русского государства.

Уже князь Миндовг в середине XIII столетия присоединил к своим владениям т. н. Чёрную Русь – земли по верхнему течению Немана. Князь Гедимин (1316-1341) объединил под своей властью всю нынешнюю Белоруссию. При нём Литва действительно превращается в Литовско-Русское государство. Ольгерд (1345-1377) распространил ВКЛР на нынешнюю Украину, а также на Северские (по р. Десне) и Верховские (в верховьях Оки) земли. Наконец, Витовт (1392-1430), при котором ВКЛР достигла вершины могущества, за несколько лет до Грюнвальдской битвы овладел Смоленской землёй.

Конечно, нередко расширение ВКЛР происходило с боем, как, например, в случае с тем же Смоленском. Дело в том, что к началу XV века уже сложился альтернативный Вильне центр государственного объединения Руси – Великое княжество Московское. А Великороссия начинает осознавать себя единым национально-религиозным целым в противовес неправославным государствам.

Великокняжеская династия, а за ней и литовская племенная аристократия становилась русской по своей культуре. Захватывая землю в собственность и феодализируясь, она сливалась с русской княжеско-боярской аристократией в один правящий класс. Этот класс был русским по языку и культуре: литовцы в ту эпоху не придумывали свою письменность. Они заимствовали готовую письменность, а также нормы права и государственного делопроизводства у более развитого русского народа.

Православие вместе с русской культурой широко распространялось среди правящего класса ВКЛР. Но, наряду с влиянием православной Руси, Литва с самого начала испытывала на себе альтернативное влияние католического Запада. Это влияние шло с двух сторон – из Тевтонского ордена и из Польши. В конце концов, Ватикан делает именно Польшу главным орудием проникновения католицизма на Восток. Польша предлагает Литве свою помощь в борьбе против тевтонской агрессии, но пользуясь этим начинает свою культурно-религиозную экспансию в Западной Руси. И русская православная аристократия ВКЛР постепенно начинает ополячиваться и окатоличиваться.

Трагическое разделение

Соперничество между католицизмом и Православием, между польской и русской культурой составляет основное содержание истории ВКЛР. По большей части – трагическое содержание. А для нас это ещё и напоминание об упущенных возможностях нашего прошлого. На протяжении трёх веков в ВКЛР существовала реальная альтернатива, что это государство всё-таки может стать государством православной русской нации.

Миндовг, приняв католичество, вскоре возвратился к язычеству. Язычником был и Гедимин. Православным был его сын Евнутий, потерпевший поражение в борьбе за власть. Свергнувший его брат Ольгерд тайно исповедовал Православие (в крещении носил имя Димитрий), не решаясь, однако, открыто объявить себя его приверженцем перед своим в массе ещё языческим народом. Его сын и преемник Ягайло, по некоторым свидетельствам, прежде принятия католичества был православным. Православным одно время был соперник Ягайло – его брат Свидригайло (в крещении – Лев), получивший от Василия I Московского в удел город Владимир-на-Клязьме. Правда, пытаясь после смерти Ягайло воцариться в Литве, он изменил Православию.

Католичество Ягайло, в 1386 году заключившего династическую унию с Польшей, и его брата Витовта, свергнувшего в 1392 году Ягайло с литовского престола, окончательно отвернуло правящую верхушку ВКЛР от Руси. Если бы этого не произошло, история всего русского народа была бы куда менее трагичной. Последствия своего пятивекового искусственного разделения русский народ не смог окончательно изжить даже за века Российской империи и семь десятилетий СССР. Память об этом раздельном существовании стала инструментом, на котором и теперь искусно играют враги русского единства.

Не вина, а беда ВКЛР, что оно вместо миссии государственного воссоединения русского народа возложило на себя задачу услужения другим интересам. Став орудием католической экспансии на Восток и добровольно поставив себя в приниженное положение к Польше, ВКЛР утратила смысл своего государственного существования и растворилась в Речи Посполитой. Причём служба Литвы Польше и Ватикану, расколов русский народ, отнюдь не ускорила становления собственно национальной литовской государственности, каковая возникла только в начале ХХ века.

Но даже в этом неполноценном виде ВКЛР сыграла выдающуюся роль в истории русского и литовского народов. Эту эпоху нельзя вычёркивать из нашей национальной памяти.

Русский город на средостении Запада и Востока

В 1395 году Витовт овладел Смоленском, воспользовавшись междукняжеской усобицей в городе. Смоленск был непосредственно присоединён к ВКЛР. В ту пору политическое влияние Витовта простиралось на Руси далеко за границы ВКЛР. Сам московский великий князь Василий I Димитриевич был женат на дочери Витовта. Потерпев поражение в войне с Василием Димитриевичем, новгородцы хотели призвать Витовта к себе на помощь. Это означало бы, что богатая и обширная Новгородская земля тоже стала бы частью ВКЛР. Чтобы избежать такого развития событий, Василий I в 1397 году добровольно решил уступить новгородцам только что завоёванную у них Северо-Двинскую область.

Между тем, в Смоленске оставалось ещё много сторонников своего изгнанного князя Юрия. В 1401 году ему, опираясь на партию приверженцев, удалось вернуть себе трон. За поддержкой он обратился к московскому великому князю. Но, пока Юрий лично вёл в Москве переговоры, Витовт неожиданно быстро подступил под стены Смоленска. Граждане, не ожидавшие такой прыти, сдали город. Василий же Димитриевич заподозрил Юрия в сговоре с Витовтом и в гневе выдворил его из Московского княжества. Это показывает, что Москва в ту пору уже рассматривала Смоленск как своё достояние и объект соперничества с Литвой.

Итак, только за восемь лет до Грюнвальдской битвы, Смоленск утратил свою независимость и вошёл в состав ВКЛР. То есть по всем традициям это был ещё чисто русский православный город. И именно ему выпала честь выставить в великой «битве народов» у Зелёного Леса полки, сыгравшие в ней решающую роль.

В сражении у Зелёного Леса русские, поляки и литовцы, несмотря на собственные распри, совместно остановили германский «натиск на Восток». Остановили на несколько столетий. Но и прежде той битвы славяне и балты не раз оказывали отпор тевтонским колонизаторам. У народов Восточной Европы богатое героическое прошлое, наполненное совместной борьбой за национальную свободу. Об этом – наша следующая статья.{mospagebreak title=Довмонт и его дружина}

Часть II. Довмонт и его дружина

У русского и литовского народов немало эпизодов совместной героической борьбы за свою свободу против иноземных захватчиков. В XIII-XIV столетиях это были главным образом войны против Тевтонского Ордена, стремившегося захватить Литву и Северо-Западную Русь. В этой борьбе выдвинулись вожди, олицетворившие боевое содружество двух близких народов.

Литовский герой Пскова

У русского и литовского народов немало эпизодов совместной героической борьбы за свою свободу против иноземных захватчиков. В XIII-XIV столетиях это были главным образом войны против Тевтонского Ордена, стремившегося захватить Литву и Северо-Западную Русь. В этой борьбе выдвинулись вожди, олицетворившие боевое содружество двух близких народов.

Первым из них был литовский князь Довмонт, в православном крещении Тимофей. В середине XIII века, когда происходило становление литовской государственности, на первое место среди племенных вождей Литвы выдвинулся Миндовг. Русский историк А. Нечволодов характеризовал его так: «Хитрый, жестокий и умный варвар, он всегда верно оценивал положение дел, не разбирал средств для достижения своих целей и не останавливался ни перед каким злодейством... Когда ему пришлось круто со стороны рыцарей, он прибегнул к покровительству папы, принял латинство и получил королевский венец. Когда же надобность в папе прошла, то он опять стал язычником, а затем, разбив немцев, торжественно принёс в жертву своим богам рыцаря, сжегши его на костре».

Черты Миндовга рельефно выразились в таком событии. Когда умерла первая жена Миндовга, он, по древнему обычаю, решил жениться на её сестре. Трудность была в том, что она уже была женой другого литовского князя – Довмонта. Заманив её к себе, Миндовг насильно оставил жену Довмонта у себя. Довмонт, конечно, не стерпел обиды и, тоже по обычаю, жестоко отомстил первому собирателю Литвы – он убил его вместе с двумя сыновьями. Возможно, конечно, что это только легенда, так как в разных источниках убийство Миндовга и бегство Довмонта из Литвы изображается по-разному.

Так или иначе, но после убийства Миндовга, в 1265 году Довмонт с дружиной скрылся в Пскове. Там он принял Православие. А вскоре первый литовский политэмигрант на Руси был избран гражданами Пскова своим князем.

Вероятно, этому избранию содействовали две причины. Первая: у Довмонта была наготове целая дружина. Чем иметь её против себя, лучше было поставить её себе на службу. Вторая: псковичам хотелось избранием себе князя заявить о своей независимости. А тут вельможный литовский беглец подвернулся как нельзя кстати.

Великий князь владимирский Ярослав, брат (почившего к тому времени) св. Александра Невского, считавшийся сюзереном Новгорода и Пскова, хотел было вооружённой силой свергнуть Довмонта с псковского стола. Однако «Господин Великий Новгород», от которого в первую очередь зависело такое мероприятие, признал избрание Довмонта. А уже в следующем, 1266 году престиж Довмонта в Северо-Западной Руси заметно вырос.

Неизвестно, по каким причинам вспыхнул конфликт Довмонта с литовским князем Герденем. То ли это было продолжение личной вражды Довмонта с соплеменниками, то ли война самого Пскова с Литвой (или её частью). Так или иначе, но в битве где-то на берегах Западной Двины Довмонт во главе псковского войска наголову разбил литовцев, выказав при этом отменные ратные качества. Так псковичи в первый раз убедились, что не ошиблись выбором князя. Не разочаровались они в нём и в дальнейшем.

Раковорская битва – забытая великая победа

В 1268 году Довмонт предводительствовал псковским войском в битве у Раковора (совр. Раквере в Эстонии). Это было одно из крупнейших сражений, которые русские имели с немцами в средние века. Наряду с Ледовым побоищем и сражением при Грюнвальде Раковорская битва стоит в ряду важнейших военных событий истории Восточной Европы той эпохи.

В союзной русской рати приняли участие новгородцы во главе с князем Димитрием Александровичем (сыном Невского героя), псковичи с Довмонтом и полки великого князя под командой его сыновей Святослава и Михаила. Русское войско выступило в поход против угрожавших Новгороду владений Дании на севере Эстонии. При этом оно приняло меры, чтобы обеспечить нейтралитет Тевтонского ордена. В Риге магистр Ордена и архиепископ рижский поклялись на кресте новгородскому посольству, что не будут помогать датчанам. Однако немцы вероломно изменили клятве (присяга на кресте, данная «язычникам», то есть не католикам, считалась у рыцарей недействительной).

Когда 18 февраля 1268 года русская рать подошла к Раковору, то увидела против себя, кроме датчан, также и немецкие полки, «которые стояли как лес дремучий... Русские, однако, не испугались и, смело перейдя реку, отделявшую их от врага, построили полки для боя... Наконец, русские сломили немцев, но победа эта стоила нам дорого. Кроме множества убитых, новгородцы потеряли посадника и тысяцкого. Неприятелей же пало столько, что наши не могли пробраться по их телам», – описывает битву Нечволодов.

После сражения новгородское войско поспешило уйти домой под предлогом скорби по павшим. Ушли и полки сыновей великого князя. Один Довмонт с псковичами продолжал кампанию. Сил для штурма укреплённого Раковора у него, правда, не было. А быть может, повод для войны против датчан казался уже незначительным по сравнению с тевтонским вероломством. Разорив окрестные земли Ордена, литовский князь ушёл в Псков.

В следующем, 1269 году тевтонцы попытались неожиданным наскоком на Псков отомстить за Раковорское поражение. «Увидя грозного врага под стенами города, храбрый Довмонт не смутился. Он привёл свою малую дружину в собор Св. Троицы, горячо помолился у мощей славного защитника Пскова св. Всеволода-Гавриила, а затем положил свой меч перед алтарём. Игумен Исидор торжественно благословил этот меч и собственноручно препоясал им Довмонта. Укреплённый горячей молитвой и непоколебимой верой в заступничество Божие, Довмонт не замедлил совершить ряд блистательных подвигов. Он десять дней без устали бился с немцами и ранил самого магистра». Затем на выручку к Пскову подошли новгородские войска. Немцы были вынуждены заключить мир «на всей воле новгородской».

В продолжение тридцати лет после этого мы не слышим о походах тевтонских рыцарей на земли Северо-Западной Руси. По-видимому, поражения под Раковором и Псковом серьёзно и надолго ослабили наступательную мощь Ордена. Раз так, то незаслуженно подзабытой Раковорской битве следует отвести видное место в истории нашей Родины, не меньшее, чем победам на Неве и Чудском озере.

Довмонт-Тимофей прокняжил до 1299 года и умер в глубокой старости. В последний год своей жизни он ещё раз доказал свою ратную храбрость и верность приютившему и возвысившему его городу. Восстановив свои силы после Раковорского разгрома, тевтонцы снова пытались отомстить Пскову. Они осадили город, разоряли и жгли сёла и монастыри в окрестностях его. Довмонт вывел свою дружину из Пскова и нанёс поражение немцам в поле, взяв множество пленных и трофеев, «причём был ранен командор Ордена».

«В часы опасности и кровопролития он [Довмонт] обыкновенно говорил: «Добрые мужи псковичи! Кто из вас стар, тот мне отец, кто молод, тот брат. Помните Отечество и Церковь Божию». Князь Довмонт-Тимофей причислен Русской Церковью к лику святых, его память празднуется 20 мая по старому стилю.

Западный фронтир

XIV век стал для Великого княжества Литовского веком крупных геополитических успехов и, одновременно, временем борьбы с ожесточённым натиском Тевтонского Ордена.

Немецкие владения в Прибалтике возникли ещё в 1201 году, когда Орден Меченосцев основал Ригу в устье Западной Двины. В 1226 году Тевтонский Орден приобрёл земли в нижнем течении Вислы у недальновидного князя Мазовии Конрада. Огнём и мечом оба Ордена распространились по Прибалтике (Эстонии, Латвии и будущей Восточной Пруссии), порабощая коренное население. В 1237 году они объединились под именем Тевтонского Ордена.

Трагическая судьба постигла балтский народ пруссов, обитавших в земле, которую позднее прозвали Восточной Пруссией. К концу XIV века практически не осталось людей, говоривших на прусском языке, а в XVI веке этот язык стал мёртвым. Такую же судьбу немецкие крестоносцы готовили и литовцам. Об отношении европейских колонизаторов к балтским туземцам красноречиво говорит такой случай (в изложении Нечволодова):

«В 1336 году прибыло из Германии до двухсот князей, графов и простых рыцарей в Тевтонский Орден с «благочестивой целью» – мечом крестить литовцев в латинство. И вот, магистр Ордена устроил для дорогих гостей род большой охоты на язычников и с сильным отрядом осадил замок Пиллене, в котором заперлось до 4 тысяч литовцев с женами и детьми». Потерпев неудачу при штурме замка, очевидно, деревянного, немцы решили его сжечь. Литовцы не пожелали сдаваться врагу и массово покончили с собой, убивая сначала женщин и детей, затем друг друга. Последний оставшийся в живых покончил с собой.

История Западной Литвы (Жмуди, Жемайтии) в это время – история постоянных сражений с тевтонцами. Когда после смерти Гедимина (1341), объединившего под своей властью Литву и сильно расширившего её за счёт русских земель, Литва снова разделилась, то, после нескольких усобиц, наиболее угрожаемой западной частью стал в конце концов управлять (1345-1381) Кейстут. Он прославился множеством побед над крестоносцами и отстоял независимость вверенной ему части Литвы. В 1381 году на короткое время Кейстут стал великим князем литовским, но уже в следующем году был предательски убит своим двоюродным братом Ягайло, попытавшимся стать единоличным властителем Литвы и Западной Руси. Сын Кейстута Витовт, чудом избегший расправы со стороны дяди, впоследствии стал великим князем, при котором Литва достигла наивысшей степени внешнего могущества.

Брат Кейстута Ольгерд (в большинстве источников – православный) вокняжился над Восточной Литвой и Западной Русью и правил до 1377 года. Оба брата уважали полудержавные права друг друга. Главной заботой Ольгерда стало расширение Литвы на восток. При нём великое княжество окончательно стало Литовско-Русским (ВКЛР), включив в себя (помимо Белой Руси, присоединённой ещё при Гедимине) почти всю Малую Русь и нынешнюю Брянщину. В тот период, когда над большей частью Руси тяготело иго Орды, вхождение русских земель в состав ВКЛР было объективно благотворным процессом, так как освобождало их от тяжёлого ханского гнёта.

Ольгерд трижды воевал с поднимавшимся тогда Московским княжеством (в 1368, 1370 и 1372 гг.). В то же время Ольгерд был тесно связан с другими русскими государствами, особенно с Псковом. Ещё когда Ольгерд сидел на княжении в Витебске (1320-1345), псковичи хотели избрать его себе князем, но Ольгерд послал вместо себя своего сына Андрея. А в 1342 году, когда Андрей, по приказу отца, княжил уже в Полоцке, Ольгерд откликнулся на просьбу псковичей помочь им против одолевавших их войск Тевтонского Ордена. Во время осады Изборска немцами литовец отправил свои войска разорять орденские владения. Крестоносцы, узнав об этом, сняли осаду.

В 1348 году, уже став великим князем, Ольгерд вышел на помощь Кейстуту в борьбе против Ордена. Но предприятие оказалось неудачным. В битве на реке Страва сошлись 45-тысячное русско-литовское и 40-тысячное крестоносное войска. В последнем было немало рыцарей из стран Западной Европы. Это был как бы прообраз будущей Грюнвальдской битвы, но неудачный для славяно-балтской рати. В битве погибло более десяти тысяч воинов Ольгерда, в том числе его брат Наримонт-Глеб, князь пинский. Ольгерд заключил мир с Орденом, борьбу против которого продолжал теперь лишь его брат Кейстут.

Вокняжение Ягайло сопровождалось долгой междоусобицей в Литве. Воспользовавшись ею, Тевтонский Орден завладел всей Западной Литвой. Раздел Восточной Европы между братьями (Ягайло, получив польский трон, отказался от литовского в пользу Витовта) не сразу изменил положение в лучшую сторону для ВКЛР. К 1410 году – битве при Грюнвальде – Жмудь вместе с крепостью Ковно находилась в руках Ордена.

Однако основная сила ВКЛР заключалась не в Литве, а в русских землях. Это и обеспечило успех объединённой русско-литовско-польской рати в сражении у Зелёного Леса.

WIN.RU

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе