Замминистра иностранных дел Таджикистана Абдулло Юлдашев тоже предлагает бороться с фальсификациями истории, только на этот раз Великой Отечественной войны. Это продолжение битвы не на жизнь, а насмерть с неназываемыми фальсификаторами, которые приобретают статус абстрактных «сил реакции» советского времени: все с ними борются, но не называют по имени. Как заметил декан факультета истории ВШЭ Александр Каменский, с отрицающими победу Советского Союза в 1945 году не надо бороться – их следует госпитализировать. Но таких персонажей, пожалуй, немного.

Другое дело, что победа в Великой Отечественной войне, наверное, единственный исторический факт, который смело можно было бы записать в актив учебника истории стран СНГ им. К. Фарино. По всем остальным историческим сюжетам каждая из стран СНГ, особенно если ее связывают с бывшей метрополией (а Россия явным образом сохранила черты метрополии и до сих пор испытывает фантомные имперские боли) долгие отношения и связи, имеет свое мнение. Та же Украина, хоть и вышла из СНГ, но была вполне органическим членом Содружества и, как и Россия, не вполне определилась с оценкой ключевых моментов своей истории. То один человек запишет Бандеру в герои, то суд обратно исключит его из героев – никакого согласия в обществе нет.

А как относиться к 1939 году? И это проблема не только не входящих в СНГ стран Балтии. Как оценить с точки зрения обретения независимости 1991 год? Как величайшую геополитическую катастрофу? Едва ли все этим согласятся.

СНГ и так-то чемодан без ручки: и бросить жалко, и тащить тяжело. А тут еще в чемодан хотят положить увесистый том общей согласованной истории.

Большинству стран СНГ еще предстоит демифологизировать свою историю, которая после падения вместе с Советским Союзом единой и неделимой ее версии была идеологизирована и мифологизирована заново. Что на определенном этапе оказалось естественным процессом. Каждая страна искала основу для новой национальной идентичности и отталкивалась «от противного». И «противным» в этой комбинации оказывался союзный центр, прочно ассоциировавшийся в массовом сознании с Россией. Те же проблемы были и у России, но всерьез их осознавать она начала только тогда, когда более или менее были решены вопросы самовыживания, построены хотя бы какие-то основы экономики и государственности. И вот тогда-то место Петра Первого в самоидентификации российского народа занял товарищ Сталин. Тяжелый, но вероятно, неизбежный период…

Инакомыслие в СССР всегда питалось соками национализма. И как сейчас «политическими» в зонах можно считать предпринимателей, так и в советские времена их место занимали участники националистических или считавшихся таковыми движений. Буржуазная революция, которую по факту, сам того не желая, начал Михаил Горбачев, естественным образом сопровождалась требованиями национального освобождения. А в период становления новых постсоветских государств наука история приобрела политическое и идеологическое значение. Перестав, правда, от этого быть наукой: пропагандистский инструмент далек от академической жизни.

Серьезный шаг от опереточной борьбы с «фальсификациями» на уровне президентской комиссии (деятельность которой, кстати, заглохла) был сделан благодаря катынской трагедии. И один из самых болезненных для современного российского массового сознания эпизодов истории стал основой хотя бы для понимания того, что период сталинизма – предмет не для гордости, а для оплакивания собственной, российской, национальной гордости великороссов.

Правда, в любом постсоветском государстве находится свой Лужков, вытаскивающий на всеобщее обозрение собственные исторические комплексы, каковым в случае московского мэра с его назойливым желанием заниматься демонстрацией физиономии товарища Сталина является комплекс утраченного имперского величия. И это тоже по-своему естественная болезнь. Только непонятно, чего – роста или деградации новой национальной государственности. Возможно, что в случае России рост и означает временную деградацию…

Идея Казимира Фарины была уже однажды реализована. Но в те времена, когда она была воплощена в жизнь, существовала всеобщая конвенция, «отлитая в граните» советского гимна: «Сплотила навеки Великая Русь». Мягкая сила титульной республики в СССР была очевидна всем.

Сегодня, чтобы создать единый курс истории для стран СНГ, придется согласиться с версией исторических событий в интерпретации какого-нибудь одного государства. Государства, которое обладает реальной мягкой силой и чье мнение является определяющим.

Вряд ли сегодня это Россия. Значит, придется ради учебника согласиться с мнением какой-нибудь еще страны СНГ. Казахстана? Узбекистана? Или Белоруссии?

Андрей Колесников

Газета.RU