Одной профессией стало меньше

Слово «дипломатия» имеет разные значения: и переговорное искусство в широком смысле, и общая система международных отношений последних нескольких веков, и международное ведомство конкретной страны. Например, в выражении «американская дипломатия», могущем применяться для обозначения Госдепартамента США.

Когда бы речь шла только о том, что в результате сверхмассового слива конфиденциальных документов Госдепа в интернет, произведенного австралийцем Дж. Ассанжем на интернет-странице WikiLeaks, американская дипломатия оказалась в чрезвычайно неприличном положении, с тем еще можно было бы примириться. Госдеп США и даже сами США многим не сват и не брат, и можно было бы отреагировать в том духе, что «По мне, полковник хоть провалися, жила б майорская Василиса». Хотя и постыдное состояние крупнейшего в мире дипломатического ведомства, оказавшегося проходным двором, не радует. Такая история со святая святых любой национальной дипломатии есть признак крайнего разложения в ведомстве. Тт. Сталин и Молотов в 1937 г. нещадно чистили НКИД, имея на то значительно меньше оснований, нежели сегодня есть у гг. Обамы и Клинтон.

Но если бы разложилась только дипломатия в последнем, национальном смысле, т. е. некоторый отдельный госдеп, это было бы полбеды, хотя случай, несомненно, беспрецедентный. Густой дым из трубы посольства, свидетельствующий о том, что судорожно жгут архивы, всегда был непременной приметой объявления войны. Вся миссия работала кочегарами, лишь бы при эвакуации посольства бывшей принимающей стороне не досталось ни клочка бумаги. Особый статус посольского шифровальщика, а равно и дипкурьера также всегда был проявлением того же самого истового преклонения перед неприкосновенностью посольской переписки. Узнай дипломаты былых времен — и любой державы, что без войны и оккупации (хотя перед капитуляцией тоже жгут архивы) сотни тысяч архивных единиц дипломатического ведомства разошлись по белу свету, весь цвет прежней дипломатии дружно бы отправился в сумасшедший дом. Есть вещи, для дипломата непредставимые.

Дело тут не в том, что какая-то держава понесла свой частный ущерб, хотя бы этот ущерб и был весьма значительным. Хотелось бы посмотреть, как в обозримом будущем будут выглядеть доверительные беседы американских дипломатов с персонами страны пребывания. Впечатляющая будет картина. Дело в том, что из-под дипломатии, как весьма необходимого — доколе вообще существуют государства — рода деятельности, вышиблены самые основы. Поэтому читать, как чрезвычайный и полномочный И. А. Хлестаков секретно пишет в Вашингтон душе Тряпичкину, что городничий глуп как сивый мерин, совершенно не смешно, хотя бы городничий стократ отличался именно этим качеством. Не смешно, потому что размер потрясения далеко вышел за масштабы Хлестакова и городничего.

Нынешним прецедентом из-под практики международных сношений начисто вышибается такое фундаментальное их основание, как доверительность и конфиденциальность. То есть возможность в соответствии с устойчивым обычаем и по взаимному согласию регулировать степень закрытости дипломатической процедуры. Сторонникам принципа «Долой тайную дипломатию!» стоило бы обратить внимание на предшественников Ассанжа, среди каковых числятся такие мощные фигуры, как президент США В. Вильсон, 8 января 1918 г. провозгласивший «14 принципов», первым из которых был запрет тайной дипломатии («новая Библия» и «новая хартия для всего человечества», писали тогда в газетах), и глава НКИД Л. Д. Троцкий, на этом посту приступивший к публикации договоров императорского и временного правительств. Практическая реализация 1-го принципа была такова, что Версальская мирная конференция явила невиданную дотоле глухую закрытость, а сколь открытой была советская дипломатия, мы и вовсе умолчим.

Но и без этих поучительных прецедентов достаточно взять вопрос в общем виде. Предположим, что есть Иван и Петр, между которыми существуют известные противоречия, причем ни тот, ни другой в настоящий момент не готовы (возможно, даже и не желают) разрешать их силовым образом. Встав перед задачей о чем-то договориться, Иван и Петр найдут на всем (возможно, весьма длительном и многотрудном) этапе предварительных переговоров разглашение их содержания весьма нежелательным. Во-первых, и у Ивана, и у Петра есть (у каждого свой) круг ближних, которые весьма по-разному смотрят на процесс достижения соглашений и готовы в нем творчески поучаствовать. Если сообщать им все детали предварительного торга (а торги обыкновенно бывают с запросом), у них будет богатая возможность, прицепившись к какой-нибудь из таких деталей, эти торги вовсе сорвать: «Иван! Он (т. е. Петр) нас сукой назвал!» Во-вторых, существуют еще Василий, Абрам, Гаврила etc., имеющие свои взгляды и свою заинтересованность по этому вопросу, и оглашение всей предварительной кухни даст немалые козыри Василию или Абраму, буде кто-то из них пожелает помешать нахождению договоренности между Иваном и Петром. Распутывание клубка противоречий, если Иван и Петр поручают его опытным и разумным скептикам, иногда возможно, а иногда все равно невозможно. Если Иван и Петр допускают к этому делу толпу, очень мало что понимающую и в сути проблемы, и в самой технике распутывания, провал дипломатии можно считать гарантированным. Именно поэтому классик дипломатии Г. Никольсон писал об ошибке широкой публики, неспособной понять различие между «политикой, которая является законным объектом контроля, и переговорами, которые контролю не подлежат».

Сегодня эта ошибка усиливается умилением перед подвигом Ассанжа-Давида, который такой маленький, а так хорошо навалял всемирному Голиафу. Хотя при таких умилениях всегда полезно помнить, что small клоп, да не beautiful. Еще полезнее помнить, что имеют в виду, когда говорят о провале дипломатии. Говоря так, имеют в виду войну. Что не есть великий повод для радости.

Максим Соколов 

Эксперт
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе