В свете прошлого и современности

По тому, как трактуется история и национальная идея, можно судить о современном состоянии общества. Зачастую история и идеология становятся разменными монетами, перетекая во властный, политический капитал, обеспечивают контроль над сырьевыми и финансовыми ресурсами. Отношение к истории – показатель уровня политического, социального и экономического развития

Опроблемах переходного периода рассуждает доктор исторических наук, профессор, директор Казахского института по проблемам культурного наследия номадов Нурбулат Масанов.

Истина и стереотипы в истории

– Нурбулат Эдигеевич, для нашего общества актуален вопрос переосмысления исторического прошлого. Существует ли истина в истории?

– Истина – это бесконечный процесс познания. Мы просто находимся на одной из его стадий. Мы никогда не сможем сказать, что узнали что-то окончательно. Нужно всегда отделять подлинное историческое научное знание, подкрепленное анализом исторических источников, от общественных стереотипов. Они становятся широко распространенными и влияют на формирование общественного сознания. Например, Сталин сидел со списком в руке и отмечал: Кутузова назначаем в герои, а Барклая-де-Толли нет. Теперь общественный стереотип достижения военной мысли Барклая-де-Толли приписывает Кутузову. Барклай-де-Толли, истинный военный гений и стратег, оказался оттесненным на задний план в силу того, что он не был русским. Мы верим больше постулатам, утвержденным Сталиным, чем историческим фактам. Норманнская теория подавалась как стереотип, как гнусность. Но ведь именно норманны привнесли идею государственности. И монголо-татарское иго способствовало внедрению качественно новой концепции государственности. Я не говорю, что стереотипы плохие или хорошие. Они нужны обществу. Но мы должны понимать одну простую вещь: существовала царская Россия – существовали одни стереотипы, появился Советский Союз – появились другие стереотипы. После развала СССР во всех республиках начался откат, и старые стереотипы были опровергнуты и появились новые, но точно такие же ненаучные и мифологизированные.

– Получается, что история как наука – это знание для узкого круга ученых. Она основана на изучении и интерпретации исторических источников…

– …Анализа и интерпретации широкого круга источников и реконструкции исторических фактов. Например, стереотип о возникновении казахского ханства (то ли в 1456, то ли в 1467 году). Сейчас принято считать, что султаны Жанибек и Герей откочевали, чтобы создать казахское ханство. Если же мы почитаем внимательно источники, труды самого авторитетного казахстанского востоковеда В.П.Юдина, то увидим, что там нет ни одного слова о ханстве. Там есть только то, что они ушли «казаковать», то есть, наоборот, ушли из-под влияния государства. Сейчас же эта дата преподносится как образование казахской государственности. Она официально закреплена. Никого не интересует, что было в реальности. Стереотипы формируются чиновниками, которые даже не заглядывают в исторические источники. Вообще человек склонен мыслить мифами и обыденными стереотипами. Но человек образованный и интеллигентный корректирует эти представления исходя из научных знаний, а неграмотный принимает их за чистую монету.

Наши официальные идеологи представляют историю не такой, какой она была на самом деле. Они пытаются описать ее в понятиях, заимствованных у других великих держав, с претензией на величие. Заимствуют в основном образы и идеалы из имперского прошлого, например, советского (Сталин) или французского (Наполеон). Понятие суверенного, сильного государства заимствовано. Раз заимствовано понятие, то заимствуются и все образы: ордена, медали, звания, чины, церемонии. Конечно, надо стремиться избавляться от стереотипов. Но, к сожалению, они – часть общественного сознания. Все люди не могут знать всех источников, например, прочитать научную литературу. Им нужна выжимка – три от силы пять тезисов и постулатов. Чтобы эту выжимку им дать, нужна мудрость и политическая неангажированность.

– В связи с переосмыслением истории возникают новые понятия, связывающие прошлое народа с современными политическими тенденциями. Например, одно из таких «степная демократия».

– Это очередной стереотип, смысл которого заключается в том, что власть была децентрализована, и за пределами небольших хозяйственных групп у этой власти полномочий почти не было. Демократия – понятие современное, и его нельзя применять к традиционным обществам. Потом оно все время менялось. Понятие демократии в буржуазном обществе XVIII–XIX веков заключалось в том, что власть должна принадлежать большинству, т.е. народу, которого больше, чем дворян. Отсюда и демократия как власть большинства. В то время это был механизм преодоления узости принимаемых решений. Потом появилось много других смыслов. Современное его понимание – защищенность и гарантия прав каждого гражданина вне зависимости от его отношения к политической системе, независимо от того, какая доминирующая группа находится у власти. Интересы каждого гражданина должны быть обеспечены и гарантированы, никто не может быть подвергнут дискриминации. У нас демократия понимается еще в политическом смысле, как власть народа, а не власть граждан.

Гражданское общество и национальная идея

– В перспективе развития демократии и гражданского общества какой должна быть национальная идея Казахстана?

– Национальная идея у нас есть со времени независимости Казахстана – это суверенитет. Если вы откроете книгу президента Нурсултана Назарбаева «Программа 2030», то увидите, что там четко сказано, что самое главное заключается в том, что мы сохранили нашу государственность, нашу независимость, наш суверенитет.

– Это непреложная и несомненная истина. Суверенитету Казахстана разве что-то угрожает?

У нас сформировалась дисперсная экономическая система, когда каждый гражданин имеет свою частную собственность, а политическая система монополизирована

– Эта идея, против которой на политическом уровне никто не выступает. Все политические силы в стране поддерживают идею государственной независимости Казахстана. Другое дело, что национальную идею хотят сделать более сложной и многослойной. Подключить разные понятия. Но главное понятие уже есть – суверенитет. Часто говорится об опасности потерять суверенитет. Помните, как много было дискуссий и споров по проблеме выборности акимов? Говорилось, что это чревато сепаратизмом, а следовательно, опасно для суверенитета и территориальной целостности страны. Таким образом, идея выборности акимов на местах была нейтрализована и дезавуирована.

– А как соотносятся гражданское общество и национальная идея?

– Нация – это сообщество всех граждан страны, которые интегрированы идеей единой государственности. Условно говоря, нация может быть только казахстанской или российской, но не бывает русской или казахской нации. Есть русская этническая общность, есть казахская этническая общность, узбекская, чеченская и т.д. Нация – это государство. Граждане государства образуют нацию. Например, французы – это нация. Французом является любой гражданин Франции, независимо от своего происхождения, цвета кожи, языка. В советское время термины «нация» и «национальность» нарочно ошибочно отождествлялись с понятием «этническая группа». Этническая группа – это когда ваша групповая принадлежность определяется вашим происхождением.

– Как известно, есть большие, а есть малые этнические группы, это как-то влияет на определение нации?

– Нет. Этнические группы могут влиять только на степень консолидированности структурных элементов нации.

– А если этнические группы стремятся к государственному суверенитету?

– Есть такая тенденция. XX век – это эпоха, которая в политическом плане прошла под лозунгом: «Каждой этнической группе – свое государство!». Когда создавался Советский Союз, была придумана система этнического апартеида, которой нигде в мире никогда больше не существовало. В зависимости от вашей этнической принадлежности определяется место человека в системе гражданских и политических прав. Например, в указаниях переписчикам при проведении переписи населения 1926 года содержится положение о том, что «постановлением ЦИК СССР в общую группу под названием «грузины» включены следующие народы: аджарцы, грузины, лазы, мегрелы, сваны». Выдающийся славянский этнограф Зеленин считал, что в советское время русский народ был искусственно разделен на три этнические группы – русских, украинцев и белорусов, которые всегда считались русскими. В 20−е годы все этнические группы создавались искусственно и произвольно, в том числе туркмены, узбеки, таджики и все остальные. Никогда таких этнических групп не существовало. Искусственно была создана система этногосударственного апартеида: 15 титульных групп, имеющих преимущества на своих локальных территориях. За пределами этих территорий они теряли свое привилегированное положение. Второй блок – так называемых младших братьев. Это те, кто получил свои автономии. И еще были остальные – не титульные и не автономные этнические группы.

– То, что происходит сейчас, во многом отголосок советского наследия?

– Да, этническое деление появилось в результате записи этнической принадлежности в паспортах.

– Указание этнической принадлежности, как и места жительства – нарушение прав человека.

– Конечно. Когда мы приезжаем в какую-нибудь страну мира, то вас спрашивают о вашей нации – они имеют в виду не вашу этническую принадлежность, а ваше гражданство. Сейчас во многих постсоветских странах идет отказ от этнической принадлежности. Все хотят уйти от сталинской модели государства этнического апартеида. И президент не зря говорит о том, что все казахстанцы пользуются равными правами. Конечно, некоторые представители титульных наций будут требовать особых привилегий. Но тогда другие этнические группы будут возмущаться, что они ничем не хуже. Любая дискриминация на этнической почве недопустима. В современном мире все это знают и понимают.

– Разве причинами последних событий во Франции не являются этнические конфликты?

– Это социально-экономический конфликт, но в нем есть этнический оттенок. Франция – социалистическое государство. Представляете, образование там бесплатное. Если у вас трое детей, то вам тут же предоставляется бесплатное жилье. Вы получаете пособия, там пожизненный наем на работу и т.д. Поэтому люмпены и маргиналы так просто не откажутся от социалистических завоеваний.

– Если мы говорим о современном мире, отношениях между гражданским обществом и государством – насколько необходима национальная идея сейчас?

– Национальная идея существует в любом государстве. Если говорить о демократических странах, западном обществе, то там национальной идеей является идея правового государства и демократии. Гражданское общество – это агент этого процесса, а государство должно быть реализатором этих идей. Например, в США свобода, демократия, правовое государство и американский образ жизни – это квинтэссенция национальной идеи. Проблема состоит в том, что в недемократических странах государство формирует национальную идею сверху, а в демократических – ее актуализирует само общество, а государство подчиняется и действует по правилам национальной идеи, инсценированной обществом снизу.

– По каким показателям можно судить о готовности общества к демократии и как она формируется?

– Проблема в том, что у нас сформировалась дисперсная экономическая система, когда каждый гражданин имеет свою частную собственность, а политическая система монополизирована. Существует конфликт между дисперсной экономической и концентрированной политической системами. Важно, чтобы политическая система постепенно становилась менее централизованной и более адекватной новой экономической. Для этого необходимо формирование либеральной системы ценностей, основанной на приоритете частной собственности. У нас этого нет, вас в любой момент могут выселить, а ваш дом снести. Необходимо сформировать фундаментальные ценности и заставить государство их придерживаться. Наша политическая система, наша мораль должны их защищать. А основа этих ценностей – приоритет частной собственности. Если эти базовые понятия будут укрепляться, то постепенно мы построим нормальное общество.

Эволюция и этнос

– В XVIII–XIX веках ученые считали, что существует единый исторический процесс, а народы находятся на разных стадиях развития. Отсюда и разница в уровнях культуры. В XX веке появились другие подходы, разрушившие концепцию универсальной истории. Согласно им у каждой культуры своя история, культуры рождаются, расцветают, увядают и гибнут по своим уникальным законам. Поэтому нельзя сказать, что одна более развита, чем другая. Можно ли сейчас говорить о развитости и отсталости культур?

– Пока миры локальны, цивилизации несопоставимы по уровню развития. Сейчас формируется единое планетарное пространство, поэтому сравнивать культуры вполне естественно и, более того, нужно. Конечно, те, кто отстает, всегда будут оправдывать себя и говорить, что они уникальные и неповторимые. Но говорят они так оттого, что отсталые.

– В одно время в этнографии была тенденция: племя, живущее где-нибудь в джунглях или на острове, подавалось как уникальная, чуть ли не инопланетная цивилизация.

– Если речь идет об анализе социальной группы в рамках конкретной экологической ниши, то можно сказать, что с точки зрения баланса этой группой было достигнуто состояние гомеостаза, т.е. наибольшего равновесия в естественно-природных и социально-экономических процессах. Индейцы в лесах Амазонии или кочевники в пустыне находились в состоянии гомеостаза, но с точки зрения развития качества жизни современные западные общества самые продвинутые. Там дорого стоит труд человека и дешево – продукты этого труда. А у нас труд человека почти ничего не стоит, а продукты стоят дорого. Единое планетарное пространство формирует единые стандарты качества жизни. Мы видим общие тенденции, например, так, как мы с вами одеты, сейчас одеты миллионы людей во всем мире. И мыслим мы примерно по одинаковым критериям. Но есть общества, которые не синхронны, как нет двух одинаковых людей, так нет двух одинаковых сообществ. В результате складывается довольно сложная мозаика человечества. Но все-таки существуют единые критерии – это продолжительность и качество жизни, детская смертность, способность общества противостоять внешним воздействиям, уважение к правам человека, способность людей влиять на политические и экономические факторы. Я не принимаю точки зрения о том, что какое-то традиционное общество в чем-то лучше, чем современное североамериканское или западноевропейское. Люди в таких традиционных обществах живут 30–40 лет, половина детей умирает в младенчестве, женщин дискриминируют, а в 30 лет люди – дряхлые старики.

– Попадая в мировой эволюционный процесс, эти сообщества видят преимущества новых стандартов жизни и стремятся их перенять, пользуясь благами цивилизации. Но тут наступает реакция отторжения.

– Она срабатывает потому, что происходит переход от одного образа жизни к другому – самое сложное, что есть в человеческом развитии.

– Возникает ощущение потери корней.

– Это, по большому счету, ничего не значит. Что происходит, когда люди меняют образ жизни? Изменяются все ритмо-режимные характеристики образа жизни, частота общения, система ценностей, качество пищи, возрастает объем информации. Выживают наиболее адаптивные группы, слабые вымирают. Если мы с вами жили в аграрной среде и потом перешли к городскому образу жизни, то условия нашей жизни коренным образом меняются. Что происходит? Возникает маргинальное, т.е. пограничное состояние. И чтобы произошла адаптация к новым условиям среды, требуется три-четыре поколения для того, чтобы выработался иммунитет к болезням, адаптация к пище, к экологической нише, организм должен на биофизическом и биохимическом уровне перестроиться.

– А как быть с культурой? Она начинает вымирать?

– Невозможно сохранить культуру, которая не может адаптироваться к изменившимся условиям среды обитания.

– В мире имеет место тенденция сохранять небольшими анклавами носителей вымирающих культур такие музеи-театры последних из могикан.

– Это очень ограниченный сегмент, локализованный в пространстве. Если культура умирает, то ее носители должны стать частью другой культуры. Вся история – есть бесконечный процесс утраты одного и приобретения другого.

– Это трагедия?

– Нет, это прогресс. Первая обезьяна жила в рифтовой зоне Восточной Африки. Ее переход на территорию Европы или Азии – это трагедия? Нет. Это нормальный процесс. Расширение жизненного пространства. Она утратила старые навыки и образ жизни и приобрела новые.

– Значит, не стоит бить в колокола и кричать – вымираем, геноцид?

– Никакого геноцида. Есть почвенники, а есть западники. И вот эти почвенники обычно жалуются и хнычут. Мы особые, красивые, нас не ценят. Но беречь культуру никто не против. Но нет, почвенники хотят беречь за счет других. Они хотят, чтобы развитые страны давали деньги и берегли этих отсталых. Но именно почвенники сами и разрушают в конечном счете свою культуру, когда выясняется, что без подпитки со стороны бюджета у этой культуры нет ни единого шанса выжить.

– Национализм – это орудие манипуляции сознанием людей с целью контроля финансовых и природных ресурсов. Идеологический капитал, перетекающий в деньги и власть.

– Это политический бизнес. Смерть культуры – составная часть эволюции человечества.

– Сейчас уже говорят о полиэтничном мире, к нему идет человечество.

– Я не думаю, что у полиэтничного мира есть шансы для выживания. Меня как ученого больше интересует деэтнизированный мир. Мир, в котором нет этничности. С одной стороны, этничность всегда была, есть и будет, но государство не должно быть этнизированным, оно должно быть этнически нейтральным. С другой – хочешь быть русским, казахом, японцем, будь им, это твое личное дело. Но государство не должно поддерживать эти спекуляции на этнические темы, для него принципиальное значение должно иметь только одно понятие – гражданство. Но в современном мире и это понятие, которое для нас пока недостижимо, давно уже является анахронизмом. На первый план выходит и встает в полный рост только одно понятие – Человек, вне зависимости от его этничности или гражданства.

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе