Когда мы забудем свободу интернета

У свободы интернета есть все основания чувствовать себя под угрозой. 
Ей наносят синхронные удары самая большая по территории и самая большая по населению страны мира.

В Российской Федерации, как мы знаем, Госдума одобрила законопроект о регулировании мессенджеров (в смысле, о запрете в них анонимности) и анонимайзеров — в третьем чтении. И это ещё не всё — впереди новые ограничения, сужающие доступ граждан к «нелегальному контенту».


В Китайской Народной Республике власти заблокировали часть функций приложения WhatsАpp — в частности, возможности пересылку видео и изображений. И это еще не всё — впереди блокировка всех любых анонимайзеров вообще


По данному поводу отечественные (ну или по крайней мере владеющие русским языком — в интернетах физическое местоположение граждан, как мы знаем после долгих лет изнуряющего укродиспута, есть вещь второстепенная) любители свободы констатируют:

– Нарушается право на анонимность.

– Нарушается право на шифрование.

…И это совершенно верно.

Однако это ещё не вся правда. Вся же правда — в том, что вообще-то главные рыцари киберсвободы должны быть Роскомнадзору и его китайскому эквиваленту благодарны. Запреты возвращают ситуацию, в известном смысле, на четверть века назад, когда они были совершенно привилегированным классом.

Сейчас поясню.

Право на анонимность и право на шифрование, как и прочие права, выданы интернету исторически им самим — на заре существования.


Поначалу интернет, если кто помнит, был сам по себе явлением, в силу принципиальной новизны и дороговизны, элитным и доступным только гражданам с соответствующе заточенными руками, мозгами и профессиями


Я, например, отлично помню популярную газету в городе-миллионнике, в которой осенью 1996 года доступ в интернет имел один-единственный специально обученный человек — классический эникейщик, длинноволосый, толстый, вдобавок в свитере с ромбиками и настольный ролевик. Он сидел в отдельном кабинете, окружённый какими-то жужжащими в корпусах неведомыми машинами, отвечал за компьютерный парк (то есть за разномастное стадо «186-х» и «286-х»). Ежедневно дважды в день он сбрасывал на две дискеты рассылку новостей местных агентств и важно приносил эти две дискеты двум газетным отделам, которые должны были быть в курсе.

В начале 1997 года в течение нескольких месяцев там даже получал зарплату (в размере трёх корреспондентских) человек, обладавший другой суперсилой — он умел «искать в интернете». То есть забивать запросы, если я правильно помню, в Нетскейп Навигатор — и распечатывать выданные страницы.

Понятно, что это безусловно элитное положение волшебных технарей продолжалось недолго, поскольку было обусловлено не столько даже трудностью овладения сетью, сколько (см. выше) дороговизной и принципиальной чуждостью её остальным гражданам.


Главным преимуществом кибер-элитариев было то самое нежелание граждан получать новые навыки, над которым ранние интернетчики ржали и которому был посвящён весь гигантский пласт ранне-айтишного фольклора


Если коротко — благодаря неохоте граждан осваивать новый мир те, кто владел ключами от данного мира, обладали эксклюзивным доступом к информации, недоступной остальным. И получали с этого поначалу не столько деньги, сколько удовольствие и чувство превосходства.

Потом произошло предсказуемое: государство, бизнес и общество с существованием интернета примирились и начали прикидывать, как бы его укротить и использовать.

Первые попытки государственного контроля за сетью, строго говоря, во всех странах были достаточно неуклюжи и не слишком успешны.

И вторые тоже, и третьи.


Интернетчики, всей силой коллективного разума придумывавшие и распространявшие способы ухода от неуклюжих лап государства, создали ещё один пласт фольклора — о том, как тупые и невъезжающие депутаты, министры, менты, правообладатели и далее по списку пытаются удушить Свободу и как это у них никогда не получится


Государства закрывали какие-нибудь сетевые библиотеки или торрент-трекеры — и спустя сутки появлялись зеркала.

Государства долго принимали законы об автоматической блокировке зеркал — появлялись приблуды, которые следовало всего лишь запустить и наслаждаться дальше.

Государства исхитрялись — но их уже поджидали «принципиально победивший все запреты» ТОР и прочие.

Параллельно те государства, что попродвинутее, вовсю использовали Свободу Интернета для того, чтобы шатать государства попроще — подробнее об этом могут рассказать жители стран, переживших (и не переживших) арабскую весну, а также беженцы с Украины.

…Ну а сейчас (вернее — завтра), когда продвинувшиеся уже государства худо-бедно законодательно заткнут основные дыры для Свободы и начнут эффективно в автоматическом порядке затыкать новые — в их заборах, безусловно, останутся щели, в которые более или менее продвинутый специалист сумеет пролезть.

И такой специалист отныне сможет давиться смехом над отстающей от него репрессивной Системой. И ощущать себя снова элитой, царственным священством Свободы, вольно парящим над правилами, придуманными для обычного быдла.

Именно поэтому рыцари Свободы в принципе должны быть счастливы.

Но есть, конечно, один нюанс.

За истекшие два десятилетия произошла мутация самих рыцарей свободы.


Штука вся в том, что времена большей или меньшей бескорыстности сети, когда энтузиасты (сидевшие на зарплатах в НИИ, библиотеках, газетах и пр. и ещё не знавшие слов «цент за клик», «контент-менеджмент» и «СММ») вручную набирали для библиотек Кастанеду — давно прошли


За эти десятилетия в подавляющем большинстве Рыцари Свободы стали вполне себе эксплуататорами, зарабатывающими на предоставлении обычным гражданам массового условно бесплатного продукта, который либо густо обклеен рекламой, либо сам является рекламой для т.н. «серьёзных клиентов».

То есть возвращение в ситуацию, где лишь продвинутые единицы смогут наслаждаться уникальным искусством, редким порно и анонимностью — утешит их мало.

А что же большинство — то есть мы?

Большинство вернётся в несколько заапгрейженную реальность «до Свободы». То есть теперь вместо немножко зарабатывающих на нас рыцарей анонимности и шифрования на нас будут более основательно зарабатывать условные РАО и прочие государственные, окологосударственные и частные инстанции.


То есть мы с вами, конечно, от всего этого тоже кое-что потеряем. Но смиримся — потому что «виртуал» всего лишь окончательно сольётся для нас в социальном и правовом смысле с «реалом», где никакой анонимности и шифрования не положено, а почти за всё приходится платить


И большинство из нас будет аккуратно фильтровать базар в интернете и мессенджерах (как фильтрует оно его всюду на планете, от США до КНР). И будет платить за скачанные и отсмотренные объекты копирайта. И вообще будет вести себя в электронной части повседневной реальности так же, как в физической: с осознанием того, что ты — никакой не бесплотный дух, парящий над просторами, а вполне отслеживаемое существо, оставляющее следы.

И лет через десять всякая ностальгия по интернет-свободе будет выглядеть так же, как ностальгия по свободной продаже в аптеках солутана, из которого когда-то знающие люди доходно гнали для масс винт. Ну или по свободной продаже анонимного оружия на Диком Западе. И далее вглубь веков.

Автор
ВИКТОР МАРАХОВСКИЙ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе