Записки с выставки

«Да здравствует живое искусство!» против «Документы 14».
57-я биеннале современного искусства в Венеции открылась сразу же после Афинской «Документы 14», и мне было сложно избежать сравнения этих главных международных выставок.
Фото: Martin Endress



«Документа 14»: с южной стороны

Куратор «Документы 14» Адам Шимчик почти намеренно раздражал многочисленных посетителей, съехвашихся в Афинысо всего света, разбросав художественные площадки по всему городу так, чтобы их сложно или почти невозможно было найти. «Шляясь по закоулкам» и «шаря по углам», международная арт-элита обследовала забытые краевые музеи, дворы неблагополучных районов Афин и полуразрушенные арт-центры и школы.

Тема выставки - Learning From Athens («Учиться у Афин») - диктует особое отношение и к городу, и к культуре, в особенности неевропейской.

На открытии выставки один из организаторов сказал: «Мы смотрим на юг, и мы понимаем, что “юга” нет, или “юг” везде. У каждого из нас есть “южная” часть нашего тела». Попытка сделать по-настоящему антиколониальную выставку выразилась и в административных усилиях: бюджеты «Документы 14» были равномерно разделены между Касселем и Афинами, часть денег пошла на реставрацию заброшенных музеев, фондов и культурных центров.

«Документа 14» также отказалась от показа художников-чемпионов, сделав упор на содержании всего проекта и расширяя границы того, что мы считаем искусством, и того, что мы считаем в искусстве важным. На выставке были представлены этнографические видео, работы художников-самоучек, архивные документы и другие объекты, которые не подпадают под строгое определение «искусства». При этом «Документа 14» запутывала потенциальных покупателей и продавцов, помещая в одно и то же пространство как произведения уже известных и дорогих художников, так и забытые или маргинальные работы.



Венецианское биеннале «Искусство живьем»

Основной проект Венецианского биеннале как бы в пику «Документе 14» назывался «Да здравствует живое искусство!». Куратор выставки — Кристин Масель - уже 20 лет работает главным куратором Центра Помпиду.



Согласно ее описанию, проект «призывает расширить границы искусства, перестать думать в коммерческих категориях “производства объектов” и поразмышлять о поведенческих практиках, объединяющих общества, защищающих природу, прославляющих человеческое достоинство». Таким образом Кристен Марсель в весьма дидактической форме обращается к зрителям биеннале с торжественной речью «за все хорошее, против всего плохого».

Раскрывая тему всеобщего благоденствия, куратор возвращается к разговору об уникальности художника, который производит на свет многозначные и бесценные творения, призванные улучшить мир уже самим фактом своего существования. Похоже, Кристин Масель считает, что «художники» - это такие удивительные существа, отличающиеся от остальных людей, представляющие собой нечто среднее между ангелом, священником и жителем далекого амазонского племени.

Патетичные названия разделов выставки - “Павильон страхов и радостей”, “Павильон красок”, “Павильон времени и бесконечности” - могли бы подойти для масштабного парка развлечений или этнографического музея, где посетителю обещают раскрытие невероятных тайн обитателей невиданных земель. На каждом углу зрителей поджидало что-то “с его участием”. Он(а) мог(ла) что-то потрогать, что-то куда-то пришить, кому-то что-то отдать, написать или забрать.



Меня всегда привлекало искусство участия и заботы, в отличии от искусства доминирования, однако забота бывает разная. Например, в одном из залов «Живого искусства» меня остановила одетая в традиционную японскую одежду женщина и, пристально взглянув на меня, предложила поучаствовать в перформансе. Получив согласие, она усадила меня на стул с видом на небольшой сад, и ушла. Вернувшись через пару минут с красивым традиционным подносом, она вручила мне затейливый конверт из дорогой плотной бумаги, запечатанной настоящей печатью и сказала, что я его должна открыть, когда в моей жизни наступит «настоящий момент красоты». Выглядел конверт как реклама банковской ссуды, тщательно замаскированная под предложение вечной жизни.

Тут же открыв конверт, я обнаружила еще более дорогую бумагу ручной работы и открытку с текстом, напоминающим приторные рассуждения в self-help book. Что-то о том, что нужно смотреть на жизнь с оптимизмом, но очень длинное (“аффтар, слишком много букофф”, - подумала я).

Следующая выставка принадлежала французскому художнику Ли Мингвею, который оформил пространство вокруг себя цветными катушками. Постелям предлагалось подарить Ли ненужную вещь, которую художник на глазах удивленной публики штопал цветными нитками и включал в инсталляцию.

Стоя недалеко от автора, к которому на «процедуру штопки» выстроилась небольшая очередь, я слушала его разговоры с посетителями. Пожилая помятая женщина, одновременно с подношением художнику поношенной вещи, стесняясь, подсовывала Ли Мингвею свою визитку, а пока тот терпеливо заштопывал ее вещичку, растолковывала ему что-то про свой проект, который, по ее словам, «конечно, не так хорош и знаменит, но и мы – маленькие люди, что-то пытаемся сделать, сотворить».



Художник понимающе кивал и подбадривал женщину: “Мне тоже было очень приятно с вами познакомиться. Спасибо, что вы рассказали мне о вашем проекте!”. Хорошо, что он не добавил: “Увидимся на следующей международной выставке...”. Ведь тетя попала на выставку, заплатив за билет и дорогу, а художнику оплатили и то, и другое, к тому же цены на его творчество после открытия пойдут вверх. Мне показалось, что в данном случае Ли Мингвей выступил в роли католического священника, принимающему исповедь от грешной паствы. И что ж, ему можно! Вот ведь он чего добился: получил право выставляться на Венецианском биеннале!



Что такое “Художник живьем”?

theartnewspaper.ru

В статье “Художники живьем” арт-критик Милена Орлова описывает основной проект 57 Биеннале:

В огромной черной комнате («Павильон дионисийцев») исполняет свои магические пассы на синтезаторе берлинская ирландка Маришен Данц, которая создала культ из хипписткой идиллии Вудстока — все босиком, все в пацификах, все в трансе. Напоминанием об этой счастливой эпохе служат и многие артефакты из соседнего «Павильона земли» — тут можно найти документацию художественно-экологических акций 1970-х годов, проекты спасения человечества с помощью танцев или истории кочевой жизни на плотах. «Слушайте птиц, хромосомы, растения, духовность, вы пришли со звезд!» — гласят призывы на одной из стен.



Выставка «Да здравствует живое искусство» описывает 70-е как сладкую мечту, чуть ли не идиллию, к которой не плохо бы вернуться. Но мы знаем и другие 70-е: студенческие волнения, Мартин Лютер Кинг и другие участники борьбы за гражданские права в США - расстрелянные агентами ФБР, Вельвет Андеграунд, РАФ и, главное, кровавые антиколониальные войны.



«Человеческие зоопарки»

Венецианская биеннале появилась в 1895 году, в эпоху международных выставок и возрождения Олимпийских игр. Ее задача была в том, чтобы показать международное искусство. Примерно в это же время появились и так называемые «человеческие зоопарки».

Вот что о них известно:

naked-science.ru

“Самые большие подобные парки были в Берлине, Базеле, Антверпене, Лондоне и Париже - всего в 15 городах Европы. В Лондоне за год вольер, заселенные чернокожими людьми, посещало до 800 тысяч человек, в Париже - свыше миллиона.

Нашумевший инцидент: канцлер германской империи Отто фон Бисмарк в зоопарке Берлина произнес фразу, вошедшую в летопись расизма. Он удивленно разглядывал сидящих в клетке африканца и гориллу, а потом задал смотрителю следующий вопрос: «Кто из них человек?».

Кстати, в Германии были популярны также вольеры с жителями островов Самоа. Выставляли в тех зверинцах и европейцев, в частности, саами”.


naked-science.ru


“Exposition coloniale internationale была открыта 6 мая 1931 года и проработала только полгода, тем не менее ее успело посетить около 33 млн (!) туристов со всего мира. Известный религиозный деятель Элизабет Клэр, объявившая себя пророком, назвала выставку «самой зрелищной колониальной феерией, когда-либо поставленной на Западе».

«Экспонатами» выставки были живые люди — жители сенегальских деревень (Сенегал — государство в Западной Африке) и других регионов Африканского континента, вывезенные в Париж для того, чтобы «демонстрировать» публике устройство своего быта. Для этого они должны были воссоздать в Венском лесу свои дома, хижины и храмы. Таким образом, на территории Exposition coloniale было отстроено шесть деревень с разной архитектурой и бытом.

Как ни парадоксально, но выставка была организована с целью показать, насколько «лояльна» и «демократична» Франция по отношению к жителям своих колоний.”


Хочется еще раз процитировать Милену Орлову, описывающую работу художника, отобранного Кристин Масель для демонстрации добрых намерений Запада по отношению к другим культурам:

“Павильон шаманов привлекает гигантской ажурной палаткой-балдахином «Священное место» бразильца Эрнесто Нето — когда-то он поразил публику Венецианской биеннале своей пахучей инсталляцией из матерчатых мешков с кофе и колониальными специями, в этот раз он экспортировал со своей родины целый отряд живых амазонских индейцев, которые разгуливали в своих перьях и боевой раскраске по венецианским улочкам в паузах между исполнением шаманских ритуалов в палатке”.

Похоже, что впервые с давних времен на международную выставку привезли живые экспонаты, наряженные в национальные костюмы, для знакомства международной публики с традициями и культурой далеких племен. Как и в те времена, индейцы и беженцы не были участниками основного проекта, но служили неким вспомогательным элементом, интегрированным художником в свою работу.

Как и в те времена, живые люди выставляются как доказательство особенных достижений в развитии западной культуры: гуманности, открытости, желании помочь, интереса к иному.

В 1931 году Европа стояла на пороге фашизма.

А что же происходит сейчас?

Автор
Дана Дайманд, Ника Дубровская
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе