Выставка коллекции Людвига в Москве демонстрирует произведения главных художников второй половины XX века.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Артем Коротаев
Мультимедиа Арт Музей Москвы (МАММ) показал шедевры второй половины XX века из коллекции Людвига, принадлежащей Русскому музею. Экспозиция в здании на Остоженке лаконична — 38 работ, что составляет чуть более десятой части собрания. Но зато здесь сплошь первые имена мировой арт-сцены, одно перечисление которых может вызвать у ценителей современного искусства прилив энтузиазма.
Из западных авторов прежде всего стоит назвать Энди Уорхола, Ансельма Кифера, Пабло Пикассо, Сая Твомбли, Жан-Мишеля Баския, Джеффа Кунса, из наших — Илью Кабакова, Эрика Булатова, Михаила Рогинского, Эдуарда Штейнберга. И это — далеко не полный список. Почти все мастера представлены одной работой, исключение — Игорь Макаревич, деревянные шкафы которого стали самыми крупными экспонатами.
В одном из них — «Шкафе Ильи» (1987) — на внутренней задней стенке изображен Илья Кабаков — пожалуй, самый известный в мире ныне живущий русский художник. Кураторы экспозиции иронично разместили данный объект напротив отдельного отсека с циклом самого Кабакова «Сад» (1978). И именно это пространство, а не шкаф Макаревича становится своего рода порталом в «нарнию» московского концептуализма.
Войдя в комнату, зритель видит две оргалитные панели, покрытые белой краской и небольшими зелеными «облачками». Вокруг диптиха — 25 «картин-объяснений». Главная из них имитирует информационный щит или школьную доску. На ней художник описал общую концепцию. Далее предлагается следовать вдоль боковых стен и читать тексты в рамках. Но постепенно серьезный искусствоведческий рассказ низводится к приземленной бытовой беседе воображаемых посетителей и автора.
Кабаков, как известно, одним из первых поставил в центр своего искусства не просто умозрительную концепцию, но, буквально, текст — и как смысловой, и как графический элемент. Цикл «Сад» — пример стиля и вместе с тем попытка объяснить доступным языком, наглядно проиллюстрировать базовые принципы концептуализма.
Вторая многосоставная работа выставки — цикл Герхарда Рихтера «48 портретов» (1972). Количественно он даже превосходит «Сад» — как видно из названия, здесь 48 частей, а не 27. Но эстетическая ценность стремится к нулю: каждое изображение — лишь увеличенная фотография из энциклопедий и справочных изданий. У крупнейшего немецкого абстракциониста есть куда более изысканные произведения. Впрочем, сама идея «доски почета» любопытна — вызвать острое ощущение дежавю, поразмышлять о величии и банальности, «заезженности» образов.
Между циклами Рихтера и Кабакова, представляющими разные полюса концептуализма и располагающимися соответственно на первом и третьем этажах МАММ, пролегает путь через кубизм (поздний Пикассо), поп-арт (ироничный Уорхол, хулиганский Баския), экспрессионизм (агрессивный антивоенный Кифер), абстракционизм (изящный Твомбли)... И в большинстве случаев мы видим образцовые вещи, будто созданные для учебника по истории искусств, — настолько ярко они отражают стиль авторов.
И пусть «Херувимы» (1991) Джеффа Кунса всё же недотягивают по известности до его же имитаций надувных собачек, а Рой Лихтенштейн ассоциируется в первую очередь с комиксовой эстетикой, которой в загадочных «Руинах» (1965) почти нет, жаловаться грех. Работы такого уровня, созданные ключевыми представителями современного искусства, приезжают в Москву крайне редко. Поэтому нынешние гастроли коллекции Людвига пропустить никак нельзя — и знатокам, и тем, кто только собирается погрузиться в запутанный мир contemporary art.