Марина Алексинская. Выставка: «Падение Дома Романовых»

400 лет назад, в 1613 году, по решению Земского собора на московский престол взошел Михаил Федорович Романов, что стало началом новой правящей династии – династии Романовых. Это знаменательное, сакральное для русского человека событие, обещали – по сообщениям СМИ - отметить пышными церемониями на государственном уровне, более того, поговаривали: оно окажется поводом для восстановления в России монархии. 

Как бы то ни было, но трудно в эти дни не вспомнить кадры документальной хроники, запечатлевшие сдержанную роскошь и духоподъемность торжеств 1913 года и ужаснуться: до катастрофы оставалось четыре года. Проходит время. Расстрел Императора Николая II и его семьи с новой силой романтизирует эпоху царской России с ее подвигами Суворова и Кутузова, открытиями Ломоносова и Менделеева, романами Толстого и Достоевского, музыкой Чайковского и Мусоргского… ну и чтобы завершить перечень высочайших явлений русского духа – поэзией Пушкина. В рождественские дни 2013 года Московский музей «Дом иконы» в честь исторического события открыл выставку «Падение Дома Романовых».

Художественное решение выставки «Падение Дома Романовых» - соединение воедино экспозиций, одна из которых посвящена венценосной судьбе, другая – представляет произведения искусств стиля «модерн». «Царствование Николая II совпало с расцветом стиля «модерн», - объясняют сотрудники музея. Пространство выставки – четыре зала. Первый представляет интерьеры, что воспроизводят внутреннее убранство апартаментов того времени. Четвертый зал – изделия поставщиков Императорского Двора. Второй и третий – создают атмосферу жизни и быта семьи Императора Николая II и тот «русский модерн», который в отличие от европейского «югендcтиля», утратил ломанность линий, изящество позы и обрел силу религиозных исканий России на рубеже XIX-XX веков.

Эта выставка в камерности своей – грандиозна. Вкус и соразмерность, подкупающее внимание к детали, будь то горящие лампады или реплика «модерна» в современных консолях, линии которых продолжают скрывать в своих причудливых завитках тайны ушедшего времени – во всём этом лежит печать высокого профессионализма. Более двух лет понадобилось сотрудникам «Дома иконы» собрать экспонаты выставки. Свои личные вещи передали музею более сорока российских коллекционеров, экспонаты предоставили четыре государственных музея, «Собрание русских икон при поддержке фонда Святого и Всехвального апостола Андрея Первозванного».

Первый зал выставки – интерьер рубежа XIX-XX веков, произведения декоративно-прикладного искусства. В этом зале необыкновенно уютно. Перегородки разделяют его на несколько «комнат» и каждая заключает в себе свой неповторимый быт, свои видения и даже рисунок обоев «комнат» повторяет типичные рисунки обоев тех времен. Обстановка - все эти талашкинские шкапчики, туалетные столики, кресла, зеркала в резной в виде диковинных цветов оправе, массивные буфеты… Некогда искусство крестьян из Талашкино стало сенсацией на Всемирной выставке в Париже, оно было удостоено высшей золотой медали. Тогда заговорили об «идейном имении», как центре просветительства, возрождения традиционной народной художественной культуры и одновременно развития сельского хозяйства, организатором и вдохновителем которого была Мария Клавдиевна Тенишева. На нынешней выставке эта мебель «живёт» среди раскидистых вееров из перьев диковинных птиц, бисерных сумочек, дамских платьев из тюля и кружева, похожих на платье Зинаиды Гиппиус на известной фотографии.

«Лиловые миры» модерна – зал четвертый, где даже стены – случайно или нет – лилового цвета. И если бы не оказался в них Врубель, возникла – во всяком случае, у меня – досада. Но Врубель здесь оказался, и поэзия Блока – дышащая «духами и туманами» - витает здесь. Карандашный рисунок – портрет Эмилии Праховой – сюжет для небольшого рассказа. Пианистка, ученица Листа, в шестнадцать лет она вышла замуж за профессора-искусствоведа Адриана Прахова. Жили они в Киеве, Эмилия Прахова открыла в доме салон, который посещали художники, работавшие над фресками Владимирского собора. Среди гостей был Врубель. «Огненная» страсть, отчаянная влюбленность художника к замужней даме прорывается сквозь ретушь и штриховку портрета. Знаменитая майолика Врубеля: «Весна», «Девушка в венке», сгущает атмосферу «модерна» и сама оказывается декорацией для основной коллекции – изделий поставщиков Императорского Двора, мастеров золотого и серебряного дела Конова, Смирнова, Оловянишникова, Овчинникова… Есть в этом зале, хранится за стеклом витрины, одна вещица. Малоприметная и архиважная. Золотой плоский футлярчик, крышка которого инкрустирована драгоценным камнем. Вещица эта дорогого стоит, ибо она – есть выражение эпохи декаданса. Этот футляр – кокаинница, в него бледнолицые, с томным взглядом дамы полусвета насыпали заветный, модный порошок. Порошок распада, тоски, утраченности.


И вот третий зал – демонстрация попыток выхода из сладкой, липкой атмосферы условной «Бродячей собаки»: надломленности, утонченности, заэстетизированности. «Русский модерн» или «неорусский стиль» в сугубую декоративность европейского «модерна» привносит глубину и тайну религиозных исканий рубежа XIX-XX веков. На выставке он представлен в полотнах Нестерова, Билибина, Корина, в серии живописных работ из цикла «Дни Творения» Василия (Вильгельма) Котарбинского: «И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал», «Так совершены небо и земля и все воинство их» ...Василий Котарбинский – имя, нечасто звучащее сегодня в СМИ, тогда как в 1905 году в Императорской академии художеств он был удостоен звания академика «за известность на художественном поприще». Василий Котарбинский - один из ярчайших представителей «модерна» в России. Для его работ характерна внешняя красивость, сентиментальность, мистика и символичность. Среди наиболее известных полотен называют «Вечерняя тишина», «Девушка и ангел». Котарбинский часто обращался к мифологическим, библейским сюжетам. В 1887 году по приглашению художника Сведомского, он приезжает из Италии в Киев, где принимает участие в росписях собора Святого Владимира. Видео- проекции фресок Котарбинского замыкают пространство третьего зала выставки.


Ну и, наконец, четвертый зал. Коллекция, ради которой вся выставка и замышлялась. Коллекция, посвященная династии Романовых. Среди икон, намоленных старинных и современного письма, удивительно тонкого, стоишь поначалу неподвижно. Справа и слева на стенах одна другую сменяют, как кадры немого фильма, черно-белые фотографии Императора Николая II, Императрицы Александры Федоровны, наследника Цесаревича Алексея, Великих княгинь Ольги, Марии, Татьяны, Анастасии во славе и в изгнании… и рядом трон из библиотеки Императрицы Александры Федоровны и трон Цесаревича Алексея, детский совсем, с бархатной серо-синей обивкой, имперской геральдикой, и на кресле – тросточка, размером - сантиметров семьдесят. Выставка представляет пышный натюрморт, что висел в покоях вдовствующей Императрицы Марии Федоровны, а также прижизненные портреты Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны кисти придворного художника Александра Маковского. В России эти портреты снова оказались недавно. До конца 2011 года они находились в Швеции, в доме фрейлины Великой княгини Ольги. В витрине - кувшин, чайник, чашки с профилями Императора и Императрицы, изготовленные специально к торжествам по случаю коронации Императора Николая II. Здесь же уникально сохранившиеся драгоценности: брошь и запонки. Эти драгоценности вынесла, завернутые в наволочку Великой княгини Марии, из Зимнего дворца одна из придворных дам. Коллекционер из России выкупил раритеты, включая батистовую наволочку с монограммой Великой княгини Марии Николаевны. И вот теперь они на выставке «Падение Дома Романовых» в музее «Дом иконы».

Выставка открыта в течение всего 2013 года, я посетила её уже не раз. И всякий раз парадоксальным образом «Падение Дома Романовых» оказывалось созвучным для меня с другим событием – крушением СССР. Какая странность хода истории?! Время обращения к традициям и основам русского искусства и культуры прерывалось крахом русской государственности. Так было на рубеже XIX-XX веков. Так было на рубеже XX-XXI веков. Но если приметой «закатов над Петербургом», времени рубежа XIX-XX веков, оказывалась кокаинница из золота с драгоценным камнем, то на рубеже XX-XXI … да тот же кокаин, только в пластиковой бутылке с надписью на бумаге: Coca-Cola.

Марина Алексинская

Газета "Завтра"

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе