Дейнека попал в переплет

Благодаря каталогу произведений классика проясняются, например, многие страницы истории Московского метрополитена.

Завершилось издание уникального трехтомного каталога важнейшего советского художника. Александр Дейнека (1899–1969) выглядит классиком советского искусства, но и в его наследии есть много белых пятен. Так, в 1934 году он подписал договор об оформлении звукового кинотеатра в московском Парке культуры и отдыха имени Горького.

Эскизы фресок для фасадов кинотеатра известны — три из них хранятся в Курской картинной галерее (сам Дейнека родом из Курска). Но вот были ли на самом деле осуществлены эти фрески, доподлинно неизвестно. Никаких подтверждений факта их существования — ни воспоминаний, ни фотографий, ни газетных отчетов — обнаружить пока не удается. Не прошло и 80 лет, а жизнь Москвы и знаменитейшего советского художника кажется едва ли восстановимой.

История о невидимых фресках — одна из многих, о которых рассказывает книга «Дейнека. Монументальное искусство. Скульптура». Она завершает издание трехтомного каталога произведений советского художника (прежде выходили тома, посвященные его живописи и графике), сыгравшего важную роль в истории искусства. Немногие попадают в школьные хрестоматии, а иллюстрации картин Дейнеки печатались в учебнике литературы, он входил в сознание поколений как образец высокого искусства.

Недавняя же его ретроспектива в Третьяковке, собравшая массу публики, вызвала едва ли не скандал. Рядом с известными вещами оказались полотна, в которых чувствуется рука не мастера, но ремесленника. Многие задавались вопросом: а надо ли всё показывать из наследия художника, если оно такое неровное?

У составителей полных каталогов, так называемых каталогов-резоне, множество проблем. Искать в запасниках многочисленных музеев, в том числе зарубежных, во всех известных частных коллекциях произведения одного автора — адский труд, сравнимый с работой следователя по особо важным делам. Таких каталогов много на Западе, но не у нас. Ни реалист Репин, ни у авангардист Малевича, не говоря уже об авторах иной величины, подобных обобщений не удостоены.

Составителям дейнековского трехтомника удалось обнаружить множество редких произведений. Одни не показывались публике десятилетия, другие вообще публикуются впервые. Тем не менее даже эти многолетние разыскания не привели к созданию каталога-резоне, хотя такая цель изначально ставилась.

И все равно издание получилось уникальным, с необычным, пусть и спорным дизайном Евгения Корнеева и массой редкого архивного материала. Благодаря ему проясняются, например, многие страницы истории московского метрополитена. Так, мозаики Дейенки, которые сегодня разглядывают пассажиры станции «Новокузнецкая», изначально предполагались для станции «Павелецкий вокзал» (она же «Донбасская», в итоге получилась просто «Павелецкая»).

Мозаики были сделаны в Ленинграде, но строительство станции в годы войны велось не по плану авторов проекта, братьев Весниных. В итоге материал использовали для оформления «Новокузнецкой», где изначально они вообще не планировались: в книге приводятся мемуары недовольного этим обстоятельством архитектора.

Дейнека был среди тех талантливых людей, кто волей или неволей создавали памятник несуществующему раю, полному счастливых людей, всеобщего достатка и идеальных социальных отношений. Бродский и Лабас, Мухина и Иогансон, Коненков и Пименов — далеко не полный список ярких имен, отдавших дань социалистической утопии. Что осталось от их творчества сегодня? В какой мере они причастны к заблуждениям, ошибкам и преступлениям прошлого?

Новая книга о Дейнеке не отвечает на эти вопросы, ее составители, возможно, даже не задаются ими напрямую. Но вопросы поневоле возникают при чтении архивных материалов, разглядывании эскизов и фотографий. Это тоже свойство наследия немногих художников — ставить вопросы глобальных, исторических масштабов. Не случайно в книге в виде вклейки публикуются интервью с современными деятелями культуры.

Искусствоведы и художники, от Андрея Ковалева до Владимира Дубосарского, размышляют о Дейнеке как о нашем современнике. Дубосарский, в частности, считает, что трагедия Дейнеки — в гнете идеологического пресса, который давил его энергию свободного художника — «оттуда бьет, а здесь перекрывает». Но в этом же, как выясняется, и его счастье.

Алексей Мокроусов

Известия

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе