Фото: Фото с официального сайта художника
"Началось все это лет в четырнадцать: как и все, взял баллончик в руки, и пошло-поехало. Сперва года два бегал по своему родному городу, рисовал граффити, а потом переехал в Екатеринбург. Здесь я начал делать трафареты, заниматься стрит-артом. Я сейчас пытаюсь делать больше инсталляций и каких-то объемных работ, но трафарет остается основной техникой, которая уже проверена годами и получается у меня лучше всего. Есть за спиной художественная школа, но она мне в этом никак не пригодилась. По профессии я журналист. Работаю в рекламном агентстве, которое организует фестиваль стрит-арта "Стенография". Так что у меня получается совмещать хобби с работой.
В агентстве мы часто делаем рисунки на заказ. Художникам все равно нужно на что-то жить, так почему бы им не дать возможность зарабатывать на том, что они любят? Я не против коммерческого стрит-арта. Можно днем рисовать какую-нибудь заказуху, губернатору на даче оленей красивых, а ночью — бомбить улицы или электрички.
У большинства художников сейчас есть свой узнаваемый стиль. Я же стараюсь делать так, чтобы каждая новая работа была действительно новая. Я не придерживаюсь одного стиля. Мне нравится делать такие работы, которые людей удивляют, чтобы смотрели и не верили, что это я сделал.
У каждого графиста есть свои цели: зачем-то они начинают это делать, зачем-то продолжают, зачем-то делают это на улице. Банально, но моя цель — это просто оставить какой-то след. От себя. В этой жизни. Я бы не сказал, что хочу людей чему-то учить, но когда твоя работа может заставить задуматься или хотя бы улыбнуться — это очень приятно. Ведь "О, как классно, как красиво" — это самая простая реакция, которая может возникнуть у зрителя. Сложнее заставить человека засмеяться, сделав смешную работу. А заставить задуматься — это вообще для стрит-арта сложно. Еще сложнее вызвать какие-то чувства. Чтобы человек соприкоснулся с объектом, и потом эта работа еще в нем жила какое-то время.
Я никогда не спрашиваю разрешения на свои работы. Я просто прихожу и делаю. Администрация наша более-менее лояльно ко всему этому относится. Они уже привыкли, знают про фестиваль "Стенография". Но менты — везде менты...
В первый свой сезон в Екатеринбурге я работал исключительно по ночам — все объекты находились в центре города, в очень заметных местах. А в прошлом году я, наоборот, старался больше днем работать, так как, когда работаешь днем, люди думают, что ты делаешь что-то легальное. Ты не скрываешься, не прячешься, а приходишь и что-то открыто делаешь. У людей не возникает подозрительных мыслей. Когда какие-то большие работы делаешь, то это вообще выглядит так, как будто ты просто красишь стену. Люди подходят и спрашивают: "Что ты делаешь?" — "Я крашу стену" и все! А когда видят результат — подходят и благодарят. Я специально выбираю старые стены, которые находятся в плохом состоянии, прихожу и облагораживаю их.
Я недавно был на фестивале в Ростове-на-Дону "Макаронная фабрика". Там под фестиваль нам отдали целую заброшенную фабрику. И да, мы нарисовали там несколько работ, все довольны, все рады, но потом все равно пошли в город и остатки краски слили там. Даже если для стрит-арта отведут специальные "легальные" площадки, художники не будут рисовать в одном определенном месте. Сложно будет загнать людей в такие рамки.
Социальный подтекст для меня очень важен. Я не делаю бессмысленных работ. У меня просто даже не получится это сделать. Да, на каком-то этапе творчества я рисовал Чипа и Дейла в виде мадонны с ребенком, или Гаечку с телом Меган Фокс, но и там, если покопаться, была идея. Люди всегда будут стараться что-то сказать на стенах.
"Патриарх" — это мой первый опыт социального высказывания и, пожалуй, самый удачный. Его закрашивали четыре раза. На протяжении трех лет я сделал четыре версии этой работы. Потом был разбирающийся по кусочкам портрет Путина из пенополистирола, который провисел у нас в городе два дня. Люди уже начали разбирать его. А потом картину целиком забрали менты.
Эту работу заметил Гельман, и пригласил меня в Пермь на фестиваль "Белые ночи". Тогда мы решили, чтобы не повторяться, сделать дуэт — нарисовали Диму, который должен был собираться, и Вову, который разбирался.
Это было год с лишним назад, тогда я еще не задумывался о том, чтобы как-то менять людей своими работами. Все было проще и наивнее, мне хотелось сделать интерактивную работу, которая бы работала и в которой бы был заложен интересный смысл. Изменить общество она вряд ли могла, скорее, она изменила меня. Я понял, как работать с людьми, как делать подобные интерактивные работы, это был очень важный опыт. Надеюсь, что люди, которые не поленились тогда не только вытащить из Путина кусок, но и прочитать сопроводительный текст (на обратной стороне кирпичиков были наклеены цитаты президента), что-то из этого вынесли. Но это лишь мои надежды.
Выражение гражданской позиции на улице — это очень важно. Без этого стрит-арт невозможен. Но у меня к этому двойственное отношение. На улицах очень мало интересных, остроумных или хотя бы оригинальных высказываний, чаще всего художники ограничиваются надписями типа "Путин вор" или "СМИ лгут". Поэтому я стараюсь не лезть туда лишний раз, предпочитая тактику "редко, но метко", да и социальная жизнь не ограничивается только вопросами политики или религии. Вспоминая свои работы, понимаю, что не так уж много я “социально” высказывался — боялся сделать что-то глупое и банальное.
В Екатеринбурге есть заброшенное здание 30-х годов — Белая башня. Я его однажды разрисовал, а потом в рамках биеннале к нам приехал французский художник и перекрасил ее обратно в белый цвет. С одной стороны — ее надо было перекрасить, так как она была очень грязная, но с другой — я долго создавал свою работу, рисунок был очень сложный... Но как правило, я не сильно расстраиваюсь, когда старые работы пропадают. Зачем вздыхать по старым работам, надо делать новые!
На выставке "Голос улиц" Слава ПТРК обещает представить интерактивную работу, которая, по словам автора, сделает попытку проанализировать человеческую жадность.
Текст: Вероника Комаров