Архитектура нам поможет!
Разговор начался с… кризиса.
Московский институт «Гипрогор» предлагает: ключ к проблеме – создание агломераций вокруг крупных городов. Сегодня города задыхаются в своих границах, практически невозможно решить проблемы размещения свалок, кладбищ, проблемы водоснабжения и пр. Кругом самостоятельные муниципальные образования, созданные в соответствии с ФЗ №131, у которых полно собственных проблем. В этих условиях разумно не разделять город и пригород, но объединить территорию и планировать ее развитие целиком.
«Гипрогор» уже опробовал эту модель в Сибири – к громадному Красноярску «прицепили» 4 муниципальных района и составили комплексный план развития для всей агломерации. Это уже дало заметный экономический эффект, рост ВВП края и увеличение населения.
Правда, по мнению организатора форума ярославского архитектора Дмитрия Брандукова, для Ярославской области больше пригоден иной, «многополярный» путь развития территории. Он принят и одобрен губернатором в минувшем году и подразумевает модель усиленного развития ряда муниципальных центров. Например, того же Переславля или Рыбинска, которые должны стать не менее привлекательными, чем Ярославль.
А вот бывший главный архитектор Ярославля Аркадий Бобович уверен, что агломерация вокруг Ярославля, хотим мы того или нет, уже складывается стихийно. И можно либо пытаться затормозить этот процесс (ни к чему хорошему это не приведет), либо попытаться его «оседлать» и направить в позитивное русло.
Словом, мнения разделились.
Не вокзал, но модуль
Зато вторая идея москвичей – создание в городах зон опережающего развития на базе железнодорожных вокзалов – понравилась всем без исключения. На Западе это уже давно есть – рядом с вокзалами стоят гостиницы, торговые центры, туда сходятся все транспортные ветки. Целый интермодальный комплекс. Руководство РЖД в ноябре 2008 года предложение архитекторов одобрило, вскоре на базе 20 крупных вокзалов страны начнется реализация идеи.
Так и хочется сказать: «Молодец, руководство!». А то стоят вокзалы-дворцы вдоль Великой Сибирской магистрали, а рядышком жмутся такие хибары, что взглянуть стыдно. В хибарах люди живут, а во дворцах… там есть билетные кассы и пластиковые сиденья для ожидающих. Все прочее, в частности горячую еду, минералку и просто свежий хлеб, для проезжающих доставляют к поездам местные бабульки-коммерсантки. Не зря статистика утверждает: от эксплуатации вокзальных зданий Россия получает в 4 раза меньше, чем Германия, и в 15 раз меньше, чем Япония.
Интересно бы еще узнать, сколько имеет СЖД от эксплуатации ярославских вокзалов. Мне тут случилось в зимние каникулы оказаться на Ярославле-Главном. Обветшавшее новое здание было в ремонте, обновленное старое блистало великолепием, в нем играла бодрая музыка. Но я не обнаружила в нем не то что буфета – даже киоска с чипсами, зал ожидания был заперт до 9 утра, и во всем здании не нашлось ни единого стула, чтобы присесть. Взамен этого можно было выйти к перрону и посмотреть на новенький памятник Савве Мамонтову.
Может, и впрямь архитекторы смогут в корне улучшить ситуацию?
В зеркале СТИЛЯ
Учебники утверждают: самое наглядное представление о культурной эпохе дает архитектурный стиль. Так какая же она, современная эпоха, в зеркале нынешней российской архитектуры? Ответ на этот интересующий всех вопрос прозвучал на мастер-классах ведущего российского архитектора, первого вице-президента Союза архитекторов России, советника РААСН и пр. Сергея Киселева.
Главный лейтмотив его выступления: «Мы научились делать небоскребы!».
На экране мелькали изображения громадных зданий, облицованных зеркальными панелями и панелями цветными, фигурным бетоном, металлическими листами и много еще чем. Эрмитаж Плаза – лучшее офисное здание Москвы, высотка о 23 этажах. «Авангард» – дом «на ножках», с цветными панелями; комплекс из семи высотных «коробок» и при них башня, похожая на пивную банку. По мысли создателей, башня должна быть уникальной и зрительно «вытягивать» весь комплекс, провоцируя клиента купить квартирку в абсолютно безликой, в стиле «совкового урбанизма» коробке и оправдывая цену жилплощади. Своеобразный «вид из элитного окна» – в московском исполнении.
По признанию самого Сергея Киселева, это очень дорогая архитектура, но народ (то есть олигархи, клиенты) к ней тянется.
Ну да, ведь им объяснили, что это круто и современно.
При чем тут, собственно, архитектура, которая вообще-то означает игру объемов, форм, непонятно. Все изыски зодчества свелись к «игре фасадов» – вот дом «косматый», как в шубе, вот полосатенький, но чаще всего мастерская Сергея Киселева применяет фасады «зеркальные». Подобные высотки исправно отражают всю красоту окружающего мира: небо с облачками, восходы, здания предыдущих эпох.
Тех эпох, когда зодчие предпочитали не отражать чужое, а лично создавать шедевры, – и ведь создавали. Да, окружающий мир прекрасен, но человек призван сделать его еще лучше – берег Москвы-реки без Кремля выглядел бы явно неполно.
Такое ощущение, что современные творцы в глубине души отлично знают, что их небоскребы на великое искусство «не тянут», и предпочитают «отражать».
Ну что же… Какова эпоха, такова и архитектура, так, кажется?
Петербургский модерн
Куда более отрадное впечатление произвел мастер-класс питерского зодчего Михаила Мамошина. Не зря город на Неве негласно почитается культурной столицей России. «Вот пропилеи, вот новый дом, вот в этом доме Распутин жил, если кто не знает…» – в таком стиле презентовал свои работы Михаил Мамошин. По его мнению, вся эстетика Питера сложилась из классики и северного модерна (нордизма), и создавая новое в пределах Петербурга, архитектор обязан, не копируя, развивать прежнюю традицию. Домик с «витой» башенкой – так называемый «репинский модерн», Новотель на пересечении Невского проспекта с Итальянской улицы – своеобразное «воспоминание о Колизее», коттеджи арт-нуво, финские, классические…
Высотки строить можно – но уже в пределах Ленинграда, кольцом окружающего старый Питер.
Среди мамошинских проектов высоток немного, и от московских они заметно отличаются. Урбанизма и зеркальных стен в них на порядок меньше, при этом про многоуровневые парковки архитектор тоже не забывает.
И все же, как высказывались позже «в кулуарах» некоторые участники конференции, эти высотки на авторскую архитектуру тоже «не тянут». Обычные, типовые.
Самое грустное, что ответа на вопрос: «Как же надо строить, чтоб и современно, и красиво?» – не знает никто.
Я попыталась выяснить у ярославских архитекторов, проектировщиков, было ли что-то достойное внимания построено в последние годы в Ярославле – пусть бы специалисты указали нам, обывателям!
Ответа я так и не получила. Если не хвалить собственные проекты, что нескромно и нетактично, так назвать, получается, и нечего!
«Архитектурная этика подразумевает не только то, что архитекторы должны думать о нуждах горожан, но и то, что непрофессионалы-горожане имеют право судить об архитектуре», – заявил однажды директор Венецианского архитектурного биеннале Массимилиано Фуксас. И вызвал на свою голову дружное возмущение творцов-архитекторов, особенно возмущались российские участники форума:
«Демократия противопоказана архитектуре, по крайней мере хорошей. А этика вообще означает смерть архитектуры».
Я – непрофессионал и никак не возьму в толк, в чем не прав господин Фуксас? Если повар в ресторане объявит о своей творческой независимости и начнет невкусно кормить клиентов, это будет расцвет кулинарии?
Архитекторы сейчас возмутятся: как можно – сравнить высокое искусство зодчества с варкой супов! Но где оно, это высокое зодчество?
Юность-Ярославль