Биеннале Рема: конец архитектуры

Без архитекторов. Основной пафос венецианской архитектурной биеннале этого года – никаких звезд архитектуры, царивших на экспозициях предыдущих лет. 

“У нас есть перформанс, у нас есть кино, у нас есть видео; у нас есть все, кроме архитектуры”, – заявляет как всегда радикальный Колхас, несмотря на несомненную принадлежность к клану стархитекторов. По словам Питера Айзенмана, этой выставкой Рем уничтожил всех звезд архитектуры, а сам, тем временем, превратился в звезду-куратора.

Биеннале 2014 обходится и без такого привычного зрелищного медиума, как архитектурный макет: модели зданий если и представлены, то исключительно на площадках, удаленных от основных выставочных пространств – Джардини и Арсенале. В итоге вместо выставки достижений международных звезд архитектуры звучит нечто, позволяющее сложить экспозиции всех стран в одну историю. Это призыв, адресованный национальным павильонам: разобраться со своим модернизмом начиная с 1914 года, а заодно и с проблемой поиска идентичности.

Поглощение модернизма. Несмотря на то, что честное исследование наследия архитектуры модернизма – не самая зрелищная вещь, поставленный вопрос идентичности национальной архитектуры очень важен. Исторически вектор таков: от изначальной уникальности к глобализации и затем, возможно, вперед к новой идентичности. Однако не вполне ясно, была ли задача показать усреднение архитектуры или же обнаружить уникальные черты, присущие разным странам.


Здесь интересна рефлексия самого Колхаса, убежденного и последовательного модерниста. С одной стороны, Колхас видит в модернизме спасение, с другой – выставка демонстрирует, как модернизм под влиянием процессов глобализации превращает все вокруг себя в нечто неотличимое друг от друга. Однако экспозиция не сообщает, что тому виной – глобализация или изначально душеспасительные идеи модернизма.

Элементы прекрасного. Посетителя основной выставки “Элементы архитектуры” встречает нарезка из кинофильмов, в которых 15 элементов архитектуры – двери, окна, стены, туалеты и т.д – выступают действующими персонажами. Архитектура, подаваемая с помощью киноязыка, перестает быть статичной картинкой из глянцевого журнала с пририсованными людьми, изображающими активность. Здесь все завязано на действии: вот Зази бегает зигзагом по крышам Парижа, вот коляска катится по Потемкинской лестнице, вот стандартный набор бытовых действий в ванной комнате сменяется кадром, где белизна кафеля уже залита кровью. Эти переходы создают ощущение опасности, хоть и кинематографической, гипертрофированной, но вместе с тем и ощущение жизни как антитезы статичности архитектуры.


Неожиданный взгляд на привычные детали завораживает: элементы архитектуры – повод обратить внимание на сущность пространства, очищенную от образа отдельно взятого здания как продукта деятельности того или иного архитектора. К экспозиции прилагаются буклеты-исследования, посвященные каждому из элементов в отдельности. Например, с помощью 172-страничного исследования туалетов можно ознакомиться с историей испражнений начиная от римской империи и заканчивая современностью.


Чувственность архитектуры. Экспозиция время от времени апеллирует к восприятию архитектуры на каком-то телесном уровне, чего вовсе не ожидаешь от Колхаса: помимо сухих фактов и хронологий можно прикоснуться к фрагментам фасадов или стен, поблуждать по коридорам, выйти на балкон, потрогать рассыпную фурнитуру словно бы из строительного отдела ОБИ, посмотреть кинофильм или понаблюдать за танцорами. Движения танцоров завораживают – неожиданный интерес к человеческому телу, движущемуся по заданным законам, вызывает ассоциации с архитектурными композициями, а стенд в соседнем зале, посвященный гедонистическим виллам Капри, отсылает к восприятию архитектуры как источника чувственного наслаждения.


http://russ.ru/var/russ/storage/images/media/images/cinema/1342613-1-rus-RU/cinema_onephoto_full.jpg

Конец архитектуры. Если кто-то и обязан обозначить очередной конец архитектуры – это будет не кто иной, как Рем Колхас. Вся его карьера построена на отрицании статус-кво архитектурного истеблишмента. Но Колхас не был бы Колхасом, если бы не использовал ситуацию в своих целях. Почему бы, скажем, не приурочить приближающийся конец архитектуры к биеннале собственного кураторства? Препарировав архитектуру, разложив ее на составные элементы, Рем может отправляться на покой, а у нас появляется шанс сделать выводы и, возможно, начать все заново.

Фото:

1. Francesco Galli. Courtesy la Biennale di Venezia

2. Andrea Avezzu. Courtesy la Biennale di Venezia

3. Francesco Galli. Courtesy la Biennale di Venezia

4. Надя Петрова

5. Francesco Galli. Courtesy la Biennale di Venezia

6. Надя Петрова

Анна Шевченко

Russian Journal

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе