Славься, Отечество, наше свободное...

Новая эпоха рождает новые смыслы. Теленеделя с Ириной Петровской


На словах «Славься, Отечество наше свободное» камера, проплыв по залам Кремлевского дворца, волшебным образом выпорхнула через открывшееся ей навстречу окно, воспарила над стенами древнего Кремля, представив зрительскому взору грандиозный вид на Кремлевскую набережную и прилегающие к ней улицы с высоты птичьего полета.


И слова гимна внезапно обрели новый смысл — Отечество (по крайней мере, самое его «сердце») и впрямь оказалось совершенно свободным — от народа, личных автомобилей и общественного транспорта. Изредка в совершеннейшей пустоте по набережной проносились патрульные полицейские машины. В Москве снималось и одновременно транслировалось по шести телеканалам большое историческое кино про инаугурацию. А на съемочной площадке посторонним, как известно, не место. Тем более когда снимают с одного дубля, и каждый эпизод выверен до секунды.

Вот массовка — она уже расставлена по местам в залах Кремлевского дворца и с нетерпением ожидает прибытия главного героя. Вот солдаты президентского полка, переодетые в парадную форму армии 1812 года, чеканя шаг, вносят Конституцию и символы президентской власти. Вот на соборной площади появляется кортеж пока еще действующего президента…


А в это время на центральной лестнице Дома правительства появляется исполнитель главной роли в этом кино. Дом, как и центр города, девственно пуст. И только он до последней минуты напряженно трудился на благо Отечества.


    Но пора-пора, рога трубят. Наш герой сбегает по лестнице, покрытой синим ковром, и в той же абсолютной пустоте садится в автомобиль. Поехали!


В сопровождении эскорта мотоциклистов машина вновь избранного движется по Новому Арбату. Виды сверху, спереди, сбоку. Горожане, готовые радостными криками приветствовать в нем Отца, отсутствуют как класс. Но это не значит, что их нет, — они есть, конечно, но наш герой, погруженный в думы о Родине, просто их не видит. Есть такой кинематографический прием: средь шумного бала, в тревогах мирской суеты вдруг исчезают звуки, лица других людей, что символизирует в одних случаях глубокую сосредоточенность героя, его внезапное погружение в себя, а в других — его драматическое одиночество, пусть даже и в минуты личного триумфа. Вечером того же дня образ драматически одинокого героя закрепил в сознании зрительских масс немецкий тележурналист Хуберт Зайпель в фильме «Я, Путин. Портрет». Мало того что на родине героя не нашлось ни одного журналиста, которому герой смог бы довериться. Но именно Зайпелю позволено было запечатлеть, как в глубокой ночи самый влиятельный человек страны одиноко плавает в бассейне, и лишь верная собака Кони в тревоге бродит по бортику, время от времени жалобно поскуливая: «Хватит. Выходи уже. Я волнуюсь».


Но вернемся в Кремль. По лестнице, покрытой алым ковром, он совершает восхождение не только к месту инаугурации, но и к новой (старой) вершине власти. Золоченые двери распахиваются. Дальше камера как будто становится его собственными глазами. Он почти не замечает вельмож, подобострастно кланяющихся и восторженно аплодирующих. Но зоркий его взгляд выхватывает лица лучших людей Отечества — режиссера Всея Руси Никиты Михалкова, почти столетнего артиста Владимира Зельдина, главного цыгана страны Николая Сличенко, Надежды Бабкиной (без ансамбля), братьев Запашных (без тигров)… Часовой механизм кремлевских курантов, внезапно появляющийся в кадре, оповещает не только о начале церемонии (еще секунда — и часы двенадцать бьют), но и словно символизируют о наступлении новой эры. Новой эры нового Путина…


А в это время телеканал «Дождь», разделив экран на две половины, показывает в параллель с этим триумфом воли… взволнованные группы тех самых горожан, которых не увидели на улицах пустой Москвы ни герой дня, ни зрители шести федеральных телеканалов. В искусстве это называется контрапунктом — то есть осмысленным противопоставлением или сопоставлением двух или более самостоятельных голосов, тем, звуков и изображения. «Клянусь уважать и защищать права и свободы человека и гражданина», — произносит вступающий в должность президент и гарант Конституции, возложив на нее длань. А во второй половине кадра дюжие омоновцы «уважительно» волокут очередного человека и гражданина в автозак.


    «Верю в наше общее стремление к свободе, правде, справедливости», — заканчивает он свою инаугурационную речь. А в другой половине кадра колонна омоновцев идет клином, дубинками подгоняя народ с бульвара… к свободе, правде и справедливости…


Тот же прием — противопоставления и сопоставления двух «картинок», снятых в одно и то же время, — «Дождь» использовал через день после инаугурации, в ходе Парада Победы. «Картинку» с Парада брали общую для всех телеканалов. А свою собственную организовали с балкона шестого этажа дома на Тверской улице, откуда в эфир выходил Павел Лобков. Панорама Тверской улицы в предпарадные мгновения. Вдоль всей улицы замерла тяжелая военная техника.


    А чуть выше замерла в ожидании «праздничных народных гуляний» другая техника, «новинка сезона» — поливальные машины, автозаки и автобусы, набитые омоновцами. Камера показывает безлюдную Тверскую, перекрытые кордонами полиции переулки и дворы — редкая птица долетит до середины улицы, мышь не проскочит.


«Москва напоминает прифронтовой город, в котором происходят бои местного значения, — констатирует Лобков. — Многочисленные силы правопорядка готовы отразить атаку… непонятно кого. А наблюдать за прохождением военной техники на Красную площадь в этом году могут только счастливые обладатели балконов на Тверской улице».


Счастливые обладатели балкона на 6-м этаже, то есть зрители телеканала «Дождь», много чего могли наблюдать. А зрители федеральных каналов довольствовались официальными трансляциями и невнятными сюжетами о бузе, которую учинили оппозиционеры-провокаторы в центре города, о раненых в неравной схватке бойцах ОМОНа, спасавших мирных граждан от нападения бесчинствующих молодчиков, и непривычно скупыми репортажами с московских улиц в День Победы. «Москвичи с интересом рассматривают военную технику», — растерянно вещал корреспондент одного из каналов на фоне пустой площади, не показывая, однако, никого из заинтересованных москвичей.


И еще к вопросу о контрапункте. Пока на «Дожде» и в редких кадрах новостных программ других каналов «космонавты» в пыльных шлемах теснили и «вязали» гуляющих по своему городу людей, оккупируя скверы, площади и бульвары, на канале «Культура», где в праздничные дни отмечали по традиции день рождения Окуджавы, звучали его песни: «Я выселен с Арбата, и прошлого лишен, и лик мой чужеземцам и страшен и смешон… И ходят оккупанты в мой зоомагазин». Старые песни о главном стремительно актуализируются, обретая новые смыслы.

Ирина Петровская

Новая газета

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе