23 марта 2010 ● Юрий Богомолов
В армии, где мне довелось послужить в советскую пору, нас, рядовых и немного обученных, довольно часто под утро выдергивали из постелей зычным вскриком: «Тревога!». Потом, когда мы, заспанные и угорелые, с не застегнутыми гимнастерками, с помятыми лицами выстраивались вдоль рядов двухэтажных коек, следовала команда: «Отбой!», и старшина Корнюшкин (бог знает, почему въелась в мою дырявую память эта комичная фамилия; ни одна другая не осела в голове) начинал проверять, все ли успели накрутить портянки.
Поначалу нас эти экстремальные побудки нервировали – все-таки, на дворе сгущался венгерский кризис, да и на Ближнем Востоке отношения между державами напряглись до предела, а на политзанятиях, в ленинской комнате, нас беспрерывно предупреждали о близости очередной мировой войны. Но потом довольно быстро мы сообразили, что утренние одевания на перегонки – это ритуал, а не что-то судьбоносное и опасное. Вся опасность состояла только в том, что ты за непроворное исполнение команды, мог получить пару нарядов вне очереди.
Провокацию телекомпании «Имеди», поставившую соседнюю страну на уши, можно было бы счесть учебной тревогой, если бы она чему-нибудь учила население, или тренировала его какое-то умение, или обременяла его какими-либо навыками. На самом деле она всего лишь укореняла страх и учила науке ненависти.