«И все равно на ТВ умным и достойным людям ходить надо», — считают одни, мотивируя свою позицию тем, что иначе вся «поляна» достанется ретроградам и мракобесам, которые с радостью и без всяких препятствий понесут свои дикие взгляды в темные народные массы. «Чем хуже — тем лучше», — возражают другие, предрекая скорую погибель телевидению, лишенному разума.
Я довольно долго была на стороне первых — надо, обязательно надо достойным гражданам участвовать в теледискуссиях, борясь за умы и души зрителей, еще не определившихся во взглядах и нуждающихся в точках опоры. Краткий период острых предвыборных схваток в прямом эфире обнадеживал: фарш невозможно провернуть назад, будет и на нашей улице праздник разномыслия и здравого смысла. Недолго музыка играла. После выборов форма вроде и осталась, да смысл испарился. И тогда я поняла: овчинка выделки не стоит. ТВ, как и парламент, — не место для дискуссий. В «ящике», как и в базарной склоке, побеждает не сильнейший и умнейший, а самый крикливый, самый бессовестный, тот, кому хоть плюй в глаза… Да и сами так называемые общественно-политические дискуссии все больше напоминают ток-шоу для домохозяек, где цель — поиск истины — ничто, а средство — базар-вокзал — всё. Шумим, братец, шумим, а про что шумим, не скажет и сам братец.
Ток-шоу «Исторический процесс», возвратившись в эфир после вынужденного предвыборного перерыва, понесло тяжелую утрату: не стало самого яркого сотрясателя воздуха Сергея Кургиняна, способного утопить в обильной пене всякий здравый смысл и любую тему.Его искрометный талант высоко оценила та часть аудитории, которая в ток-шоу прежде всего ценит «шоу», не слишком вслушиваясь в «ток» или «толк», то есть в содержательную часть.
Однако свято место не будет пустовать. И на вахту взамен безвременно ушедшего Кургиняна заступил один из руководителей канала «Россия» Дмитрий Киселев — опытный пропагандист, прошедший нелегкий путь от демократа-западника до патриота-охранителя государственных устоев. Он, в отличие от своего предшественника, не визжит, не пенится и не бьется в падучей, разоблачая происки врагов. Его главная задача — не давать «врагам» говорить, ловя их на слове, передергивая, сбивая с мысли, приписывая им то, что они отнюдь не имели в виду, издеваясь и высмеивая. Если же и когда «противная сторона» пытается поймать его на передергивании и прорваться сквозь яростный поток несправедливых обвинений в своей адрес, он мгновенно оборачивает претензии против самих протестующих: «Обратите внимание, и эти люди, которые выступают за свободу слова, всем затыкают рот и еще называют себя либералами».
В последнем выпуске «Исторического процесса» слушалось «Дело о политической журналистике — от Каткова до «Анатомии протеста».«Какова цель политической журналистики? — задал вопрос Киселев и сам же ответил: — Дискуссия. Либералы говорят нам о дискуссии, а топят в боях без правил».
Сказано — сделано. Только в данном случае не Сванидзе со своей командой (презренные «либералы»), а Киселев сотоварищи «потопили» программу, аудиторию и оппонентов в боях без правил. Приведенные Сванидзе примеры откровенной лжи, к которой прибегал в своей публицистике охранитель государя и государства Михаил Катков, Киселев легко оправдал цитатой кого-то из современников Каткова: «Это не ложь, а благонамеренные искажения. Если же искажения благонамеренные, стоит ли придавать значение отдельным неточностям?» Упреки Каткова в адрес русской либеральной интеллигенции, якобы действующей в интересах врагов России, киселевская команда тут же обратила на современных либералов: «Вам плевать на то, что думают русские люди, вы, квазилибералы, не любите историю своего Отечества и органически ненавидите нашу страну».
Ради красного словца и в доказательство предательской сущности нынешних либералов Киселев не пожалел и своего друга Виктора Ерофеева, приведя цитату из его романа: «Хочу, чтобы Россия раскололась на куски». «Ерофеев ваш друг?» — не поверил ушам своим Сванидзе. «Он мой личный друг, но мы остро расходимся по политическим мотивам», — подтвердил Киселев. А его сторонник Шевченко подлил масла в огонь: «Распад страны — это не мечты литературного героя, это общее место у современных политических публицистов. В 90-х об этом Галина Старовойтова говорила…»
Когда же Андрей Нечаев попробовал было сформулировать претензии к фильму «Анатомия протеста», дважды показанному на НТВ, Шевченко, не слушая оппонента, мгновенно перевел стрелки на Ельцина и его министров, назвав их (и Нечаева как одного из них) главными преступниками. Ближе к финалу члены команды Сванидзе (Андрей Нечаев, Дмитрий Муратов, Андрей Васильев) уже в основном молчали, не в силах прорваться сквозь агрессивное словоблудие оппонентов. А когда Васильев все же попытался в свойственной ему ернической манере что-то возразить, Шевченко, не обременяя себя приличиями, бросил ему: «Да пошел ты!»
Ну а в заключительном слове Киселев, вновь все перевернув с ног на голову, заявил, что наша политическая журналистика благодаря либералам свободна до беспредела, и «Анатомия протеста» — ее типичный образчик. А потому неча им на «Анатомию» пенять — за что боролись, на то и напоролись: «Это вы, информационные либерал-террористы, избрали орудием борьбы с властью мясорубку. А когда власть взялась за свои мясорубки, все закричали…»
В общем, абсолютная классика: унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла. Сами дураки. Зато канал «Россия» может записать себе в актив дискуссию на остроактуальную тему, подтвердив тем самым иезуитскую реплику Киселева: «Такой свободы слова, как сейчас, Россия не знала никогда». Стоит ли достойным порядочным людям участвовать в этих «зачетных» мероприятиях — решать каждому из них. Понятно одно: декоративные дискуссии в них остро нуждаются. Без них разным «охренителям» в эфире делать нечего, без них и беспредельной свободой слова козырнуть не удастся.
Ирина Петровская
Новая газета