Все умерли, но всё хорошо

Гастроли Волковского театра драмы завершились постановкой Ирины Ляховской и Руслана Кудашова «Орфей и Эвридика». И завершились очень оптимистично.


Чтобы «приготовить» настоящего поэта, вам понадобится печатная машинка, алкоголь, долгая монотонная работа и потеря дорогого человека. Именно из этих ингредиентов состоит жизнь Орфея (Руслан Халюзов). Древний миф о греческом певце, отправившемся за погибшей женой в царство мертвых, перенесен во вторую половину двадцатого века. Орфей ездит на работу в общественном транспорте, "зависает" с друзьями в ближайшей пивной, а дома вечно что-то печатает на машинке, но в лучшем случае выходит несвязный строй букв – ни слова. 
Форма пластического спектакля прекрасно подходит этому бессловию. Вот люди выстукивают на столах бодрый ритм: ни то печати ставят, ни то на конвейере работают. Героям спектакля если и приходится что-то произносить, то только единичные фразы типа «по второй!» или бесконечно трещать (а не говорить) по телефону.
 

Со времен античности население Земли возросло в сотни раз, а значит двум людям всё сложнее встретиться друг с другом. Вот они столкнулись где-то у остановки, вот разминулись в коридоре рабочего офиса. Эвридика (Мария Полумогина) появляется в жизни Орфея не без участия Диониса (Алексей Кузьмин): поэт попросту напился. Бог виноделия в спектакле одновременно и движущая сила (он сопровождает Орфея в его творческих терзаниях, в руках Диониса накидывает петлю-«змею» на шею Эвридики), и проводник в ежевечерних пьянках простого люда.
После пластического бытописания переход в царство мертвых наполняет спектакль словами. Пограничник Харон (Николай Шрайбер), поправив козырек, разговаривает со своим псом (Илья Варанкин), которому, видимо, еще очень далеко до дембеля. Аид (Алексей Кузьмин) и Персефона (Александра Чилин-Гири) уже прямым текстом объясняют, что нужно сделать, чтобы заполучить любимую обратно. Да и у самого Орфея наконец появляется слово «Эвридика», которое транслируется на задник сцены. 
Спектакль ярославского театра, скорее, не история любви, а путь становления творческой единицы. Потеря Эвридики служит поэту спусковым крючком для рождения таланта. Жизнь героя без любимой показана буквально за несколько минут. На наших глазах поэт стареет. Пока на лице Орфея появляются морщины, на носу — очки, а волосы становятся реже, звучит текст Иосифа Бродского «Рембрандт. Офорты». 
Вернувшись на землю, Орфей уже не принимает участия в массовых танцах. А после смерти самого поэта поклонники раздирают одежду кумира: кому пуговица, кому рукав пиджака; ставят-кидают, куда попадет, бюст Орфея — «классику двадцатого века» — и снова куда-то утанцовывают.
В загробном мире, где вновь оказывается герой, тихо, движения нет. Орфей просто сидит на стуле. Откуда-то из глубины сцены появляется Эвридика. Всё спокойно. Всё наконец хорошо. Можно и помолчать. 

Место встречи.Сибирь
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе