Спектакль «King Size» швейцарского театра «Базель» был показан на фестивале NET
Фотография: netfest.ru
В Москве показами спектакля «KING SIZE» от знаменитого швейцарца Кристофа Марталера открылся 15-й фестиваль «NET – Новый Европейский Театр», который продлится до начала декабря и покажет более десяти спектаклей со всей Европы.
В этом году NET проходит под девизом «От спектакля к перформансу» и сочетает в себе самые разные театральные жанры. В афише феста постановки не только европейских радикальных режиссеров стоят рядом с работами признанных величин, до нынешнего года находившихся вне поля зрения смотра (кроме Марталера в фестивале участвует Питер Брук с оперой «Волшебная флейта»). Среди наиболее жестких опытов, которые можно будет увидеть на NETе, — гротескная и беспощадная рефлексия на тему театра и актерской профессии «Педагогическая поэма» от эстонского Театра «NO99», спектакль в полной темноте «Memento mori» от француза Паскаля Рамбера, а также необычная версия «Сцен супружеской жизни» Ингмара Бергмана от одного из лидеров европейской режиссуры, голландца Иво ван Хове.
Свои спектакли Кристоф Марталер, музыкант по первому образованию и актер пантомимы — по второму, начал ставить с середины 80-х. В них стыкуются самые разные виды музыки и театра, а играются они в самых странных формах и необычных пространствах; он работает и в драме, и в опере, но жанры его постановок зачастую просто неопределимы. Среди его наиболее известных работ — злейший социальный памфлет «Уничтожь европейца! Искорени его! Искорени его! Искорени его!» и спектакль «Защита от будущего», который игрался в помещениях венской психиатрической больницы, где нацисты ставили опыты над больными детьми.
В Москве Марталера можно было увидеть всего трижды. На Чеховский фестиваль привозили «Трех сестер» и оперу Шуберта «Прекрасная мельничиха», на «Сезон Станиславского» — глобальную и эстетскую «Фаму», нечто среднее между спектаклем и концертом легендарного ансамбля Klangforum Wien, игравшееся в специально построенном павильоне с громадными створками, которые жили своей жизнью (их движения делались основой действия). Все эти спектакли очень разнились по духу, но каждый из них производил впечатление своими масштабами.
На этот же раз в Москве показали Марталера light: «KING SIZE» рассчитан на камерное пространство, разыгрывается четырьмя актерами и певцами и длится меньше полутора часов.
«KING SIZE» — это размер двуспальной кровати в гостиничном номере. Он и выстроен на сцене во всех подробностях. Среднеевропейский интерьер, среднеевропейская декорация среднеевропейского спектакля. Обои в голубой цветочек, такая же голубая кровать с элементами позолоты, аквамариновый шкаф-стенка с зеркалом и множеством ящичков.
Место, где можно остановиться, но вряд ли реально жить, где время замерло давным-давно, и единственное, что может меняться в обстановке, — быстро развивающаяся техника.
Здесь живут люди, которые поют. Иногда, конечно, они начинают разговаривать, но такими монологами, в которых невозможно понять ни единого слова. Их четверо, и мы так и не узнаем о них ничего: ни кто они, ни как их зовут, ни чего они хотят в этой жизни, ни чем они занимаются. Импозантный мужчина средних лет, блондинка, которая вполне может быть (а может и не быть) его женой, смешная пожилая женщина в синем платье и просто лысый субъект, который не только поет, но и играет на пианино и электронных клавишных.
Кажется, они и не герои вовсе, а просто люди, вышедшие на сцену, чтобы повалять дурака, — и ничего помимо этого никогда не делающие.
Они пытаются перепеть, кажется, весь мировой репертуар. Здесь и Шуман, и Шуберт, и Моцарт, и Майкл Джексон, и Бах, и «Битлз», и оперетты, и мюзиклы, и так далее, и так далее, и так далее. Языки — английский, немецкий, французский, итальянский. За каждой песней в непрерывном потоке следует новая, они незаметно перетекают одна в другую и исполняются в любых условиях: лежа на кровати, лежа под кроватью, бегая, прыгая, танцуя, спрятавшись втроем в тесном-претесном отделении шкафа. У любой из этих песен, взятой отдельно, есть, конечно, своя история и свой смысл — но когда они соединяются вместе в этом обезумевшем попурри, эти черты утрачиваются начисто. Бред, абсурд, сюрреализм, вне сюжета, вне логики, вне разума.
Условия игры задаются еще перед началом. На шести разных языках (включая, конечно, русский) разные голоса вежливо просят зрителей включить свои мобильные телефоны и сообщают, что во время спектакля любые шуршания и прочие шумные действия категорически разрешаются, как и страстные поцелуи независимо от полов обоих целующихся.
Это перевернутый мир, в котором всё наоборот, нет ничего невозможного и ничто не должно казаться вам странным. Мир, который и не пытается выдать себя за что бы ни то было иное.
Вот «бабушка в синем» достает книжку и читает по ней такой текст, от которого волосы встают дыбом (с бессвязными фразами вроде «Молоко сиськи Амели» и «Леда и ее либидо). А потом титры на табло радостно сообщают:
«Сейчас вы услышите ту же чушь, которая только что звучала по-немецки, но только на французском и с музыкальным сопровождением» — и в самом деле, так оно и происходит.
Вообще эта странная пожилая женщина, которая появляется впервые, проходя по сцене в момент, когда поется о прекрасном облике возлюбленной, кажется у Марталера самой воплотившейся старухой-Европой.
Заглючившая программа, которая дает сбой за сбоем и упорно не желает перезагружаться, сколько бы ты ни жал CTRL-ALT-DEL.
Она садится и как ни в чем не бывало достает из своей необъятной коричневой сумочки складной пюпитр. Долго и заботливо его собирает — после чего до самого конца он так и простоит пустым, одиноким и невостребованным.
Потом она будет из той же сумочки есть смычком спагетти и поглощать салатные листы. В другой раз это странное и милое неуклюжее существо, чем-то похожее на ослика-меланхолика Иа, разразится монологом о том, что думает километры мыслей, — но если разобраться, думать ли, не думать ли, ничего от этого все ж таки не изменится. И в этом, наверное, весь посыл этого спектакля.
Можно думать, а можно не думать, петь или не петь, можно лежать на кровати или не лежать и вообще бегать по потолку — ничего все равно не произойдет, ведь что бы то ни было давно перестало случаться.
И даже мужчина и женщина, полспектакля проводящие на одной кровати, за все это время, кажется, ни разу так и не прикоснутся друг к другу.
«KING SIZE» — коктейль из Чехова, Беккета и Ионеско.
Если пытаться искать истоки этого спектакля и с чем-то его сравнить, то в первую очередь на ум приходит «Лысая певица» Ионеско — пьеса, в которой тоже четыре действующих лица на протяжении нескольких десятков страниц дружно и радостно сходят с ума, изъясняясь бессвязными и запредельно абсурдными репликами.
Проблема лишь в том, что вся смысловая палитра спектакля и все его принципы становятся понятны уже за первые 25 минут. Дальше ничто так и не поменяется — собственно, об этом-то Марталер и ведет речь.
«KING SIZE» — из той породы зрелищ, которые с равным успехом и результатом могут длиться полчаса, три часа, девять часов или сутки, — и эффект в любом случае будет один и тот же.
Марталер — блестящий мастер, что в этом спектакле видно в каждой мельчайшей детали. Но идеальность и выверенность «KING SIZE» в определенный момент перестает восхищать и начинает раздражать и утомлять.
Все время ждешь, чтобы и в этой системе что-то нарушилось, чтобы какой-то винтик повернулся не так, как ты предполагаешь, чтобы она вдруг сама себя уничтожила и перестала двигаться по правилам, которые себе задала еще в объявлении перед началом.
К сожалению, и этого не происходит: для Марталера этот спектакль остается всего лишь милой безделушкой. Длинным анекдотом, который тебе рассказал хороший друг, ты над ним целых 10 минут посмеялся и сразу же его забыл, но через полгода, может быть, разок кому-нибудь повторишь.
Николай Берман
Газета.Ru