Някрошюс послал Данте навстречу Беатриче

В «Божественной комедии» литовского театра Meno Fortas словесные метафоры переносятся в пластические
Международный театральный фестиваль «Сезоны Станиславского» открылся масштабной фантазией литовского театра Meno Fortas. «Божественная комедия» длится четыре часа, но театральная медитация Эймунтаса Някрошюса отменяет чувство времени. Там, куда попадает Данте, ведомый древнеримским поэтом Вергилием, времени нет.









Фото: Д. Матвеевас
Запредельные пространства Чистилища, Ада и Рая очерчены музыкой. Композитор Андриус Мамонтовас использовал много разных тем — и авторских, и узнаваемых, классических. Образы Данте Някрошюс ценит за их музыкальность, зачастую переводя словесные метафоры в пластические. Говорят в спектакле много, но именно движение способствует атмосфере притягательной тайны. Пять девушек и пять юношей — своеобразный кордебалет, сопровождающий солистов. Это и души грешников, и стихии огня и воды, и воплощенные средневековые аллегории (волчица — алчность, лев — властолюбие, рысь — сладострастие), и даже города и страны, вырастающие в воображении поэта.

Одетые художницей Надеждой Гультяевой в серо-черное, они то вьются по сцене свободными ручейками, то соединяются в скульптурные группы, то выталкивают из себя персонажей очередной песни.

Книга — важный атрибут спектакля. Разворачивая фолианты с «Божественной комедией», артисты каждый раз превозносят неисчерпаемость дантовских смыслов. Порой наглядно — приклеивая к страничкам множество закладок для комментариев. Порой наивно — посланник (Паулюс Маркевичюс) возбужденным шепотом, словно чужие секреты, доносит — когда была написана поэма и что значат ее символы.

Больше всех удивляется Данте Роланда Казласа, совсем не похожий на титана Средневековья. Обыкновенный человек с хорошим честным лицом — наш современник, задумавшийся о вечном. Его наставник Вергилий (Вайдас Вилюс) — не античный кумир, а кто-то из XIX века, не позже. В восторженном взгляде навеки застыл порыв вдохновения.

Някрошюс благоговеет перед «Божественной комедией», но ложного пафоса не допускает. Спектакль дробится на множество мелких этюдов, смешавших смешное и трагическое. Мятые листки бумаги превращаются в маски, прикрывающие лица. Самый большой лист загораживает шар в глубине сцены. Прорваны дырки глазниц — словно на Землю упала посмертная маска (сценограф — Марюс Някрошюс). А совсем недавно у подножия этого шара сиротливо ежились люди, и, казалось, гигантский глобус вот-вот придет в движение и всех раздавит.

Постижение смысла «земной жизни, пройденной до половины» — не единственная цель пути Данте. Спускаясь в загробный мир, он томится по умершей Беатриче, словно Орфей по Эвридике. Иева Тришкаускайте играет Беатриче лучезарной девочкой. Она возникает то в белом, то в черном, то в красном. Будоражит в памяти поэта то надежду, то безысходность, то тоску по неутоленной страсти.

В сцене призрачной встречи Данте и Беатриче никак не могут дотянуться друг до друга, а суетливый посланник безуспешно пытается их соединить. Все предыдущие искания Данте — лишь подготовка к мистическому свиданию. Но, чтобы настроиться на его неведомую силу, необходимо провести с путником долгие четыре часа.

Известия
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе