Творческие перспективы и репертуарные планы теряются в кадровом тумане — поиски альтернативы осмысленной художественной политике, созидавшейся в мариинском балете последние десять с лишним лет, затягиваются. Детищем балетных перемен выглядит "Конек-Горбунок", первая балетная премьера поствазиевской поры. Этот проект продолжает недавно развернутую программу пополнения мариинской афиши сочинениями крупнейшего из ныне живущих русских композиторов — Родиона Щедрина и на первый взгляд кажется абсолютным ноу-хау Валерия Гергиева. Но выбранный им самим в постановщики "Горбунка" Алексей Ратманский на излете 1990-х вышел в ведущие русские хореографы как раз благодаря менеджерским талантам связки Вазиев-Гершензон, в 1998 году предложившей ему карт-бланш на постановку трех одноактных спектаклей. А вот с худруком Мариинки в биографии Ратманского связан отнюдь не самый приятный эпизод: в 2001 году ему было предложили поставить танцы к "Щелкунчику" Михаила Шемякина, но смириться с ролью ведомого Ратманский не пожелал. В Петербург он вернулся лишь год спустя с триумфально-стильной прокофьевской "Золушкой".
За годы своего правления Валерий Гергиев редко брался за балет, и гергиевские хореографические инициативы всякий раз вызывали у экспертов бурю недовольства — взять хотя бы триптих спектаклей Михаила Шемякина или сданный в репертуарный архив сразу же после премьеры "Золотой век" Дмитрия Шостаковича. "Конек-Горбунок" должен прервать эту несчастливую традицию. По крайней мере, заочно он смотрится даже как-то чересчур эффектно. Первый спектакль после своего официального ухода с поста худрука балетной труппы Большого и вступления в должность постоянного хореографа American Ballet Theatre Алексей Ратманский ставит с труппой, фактически сделавшей ему имя. "Конек-Горбунок" станет вторым обращением Ратманского к театральным партитурам Родиона Щедрина: пять лет назад он уже поставил в Королевском датском балете щедринскую "Анну Каренину". Кандидатура для реанимации не появлявшегося на петербургских афишах с 1962 года названия выбрана прицельно: кто, как не знающий толк в театральном юморе и переводе национального в общемировое Ратманский, лучше распорядится и лукавой модерностью, и русским колером "Конька-Горбунка"? Национальный колорит спектакля вовсе не лубочного толка: визуальный облик определяет эстетика русского живописного авангарда начала XX века. Участие художника-постановщика и отца-основателя Русского инженерного театра АХЕ Максима Исаева тянет на сенсацию. За последние годы он сделал головокружительную карьеру: из не принимавшихся всерьез на родине, но обласканных за границей маргиналов выбился в мейнстрим. Осенью пьесу Максима Исаева поставили в Александринке, теперь на очереди еще одна бывшая императорская сцена.
Дмитрий Ренанский
Коммерсантъ