– Я вообще с большим чувством юмора к этому отношусь. Соревнование в нашем деле нелепо, ведь это не спорт, у нас все субъективно. Но уже тот факт, что спектакль отобрали из примерно 700 заявившихся, престижно само по себе. Экспертный совет признал, что на сегодняшний мы одни из лучших в российском театральном мире. Что еще нужно? А уж получим мы сувенирчик в виде маски – лотерея.
– И все же кого считаете своими главным конкурентами?
– Я не могу сказать, что с утра до вечера изучаю список. Не в конкуренции дело. Конечно, среди спектаклей-участников есть те, которые мне самому очень нравятся. Например, «Таланты и поклонники» Карбаускиса. Этот спектакль с Ириной Пеговой в главной роли приезжал к нам на Волковский фестиваль. Знаете, даже если нам дадут «Маску» за лучший спектакль, мне будет как-то не очень ловко. Что значит лучший театр или актер? А другой, значит, хуже? Конечно, нет. Как можно сравнивать, соревновать между собой, скажем, Роберта Де Ниро и Андрея Миронова? Два гиганта! «Золотая маска» – это такая театральная игра, значимая, интересная, но игра, не больше.
– Получение национальной премии будет иметь какой-то экономический эффект для театра?
– Никаких премий, денежных призов здесь не подразумевается. Единственное, к спектаклю будет больше интереса как внутри города, так и на гастролях. Кроме того, помимо основной программы фестиваль будет возить наш спектакль по таким странам, как Латвия, Литва, Эстония, Израиль. И еще один приятный и престижный момент – «Без названия» вошел в специальную программу «Золотой маски» Russian Case, которая адресована иностранным гостям фестиваля: продюсерам, директорам фестивалей, режиссерам, критикам. Итоги могут быть очень интересные как для театра в частности, так и для всего Ярославля, местной публики. Например, гастроли, обмен театрами, актерами, режиссерами.
– В самых ближайших перспективах театра – премьера по пьесе Хуан Хосе Алонсо Мильян «Цианистый калий… с молоком или без?». Нас ждет порция черного юмора?
– Именно! (смеется). После нескольких серьезных вещей решил сделать паузу, сменить драму на какой-то другой жанр. Хотелось сделать что-то легкое, воздушное. Вот вспомнил о существовании этой пьесы, которую, к слову, давно хотел взять в работу, но что-то раньше не складывалось. Я вообще люблю черный юмор, люблю, когда иронично и смешно там, где страшно. Юмор, на мой взгляд, – спасение почти в любой драматической ситуации. Эта пьеса легкая, изящная, парадоксальная и сумасшедшая. Этакая вариация на тему «Семейки Адамс» с трупами, расчлененкой и юмором. В спектакле занята небольшая группа актеров. В главных ролях три новичка нашей труппы: Ольга Фомина, Виктория Мирошникова и Максим Подзин.
– Евгений Жозефович, скажите честно, обнаженная натура будет?
– Пока не знаю… А что, это уже является в глазах зрителей моим почерком? (смеется).
– Есть такое мнение…
– Правда? Я этому удивлен. Мне кажется, такой прием я использую крайне редко. Знаю режиссеров, которые делают подобное гораздо чаще. Когда это все в рамках контекста, то здорово! Присутствовал как-то на польском фестивале, так там не было ни одного спектакля без голых людей. Например, по сюжету около 40 бездомных вылезали из баков и долго ходили по сцене в одной из постановок. Всем этим людям было за 50 лет, и все они были обнажены…
– Может, такой эпатаж используют те, кому больше нечем привлечь зрителя?
– Что значит, нет таланта и нечем привлечь?! Нет, я так не считаю. И если отсеется, то ханжеская часть публики. Я не вижу в голом теле на сцене ничего кошмарного и отталкивающего. Любой художник с первых уроков учится рисовать обнаженную натуру. Ведь человеческое тело – самое красивое и идеальное, что есть в жизни. Другое дело, что такой прием должен иметь художественный смысл и удачно применен на сцене. На мой взгляд, это может быть или очень красиво, или безобразно, в зависимости от целей режиссера.
– На последний Волковский фестиваль приезжал Омский театр с вашей постановкой по Горькому «Дачники». Еще тогда хотелось спросить: какой художественный смысл нес молодой человек, пробежавший по сцене голышом и скрывшийся за кулисами?
– Это ведь длилось одну секунду! А в Калининграде году в 2008 с «Дачниками» случилась целая история. Нашлось какое-то общество борьбы за нравственность, которое написало заявление генеральному прокурору, требуя наказать меня и театр за такое порнографическое безобразие. Но какая это порнография? Это юмор, эпатаж, он не для того, чтобы вызвать дикое сексуальное возбуждение. Наказать тогда не наказали, а билеты на два сезона вперед раскуплены были. Жаль только, что люди шли на клубничку, которой там и в помине не было. А художественный смысл, пожалуйста: лето, отдых на курорте – это особый мир. Сколько себя помню, раньше всегда отправлялся в путешествия с внутренним ощущением, что будет роман, какое-то чувственное потрясение. Так и эти «дачники» стремятся отойти от банального рабочего зимнего года. Только достопочтенные взрослые делают это закрыто. А молодежь – в наглую эпатирует. Вот этот молодой человек и был таким чудаком.
– А сегодняшнюю молодежь как видите? Такими же эпатажными чудаками?
– Сегодня более чем когда-либо. Посмотрите на их грим, как громко они ругаются матом. Вот я иду по Первомайскому бульвару мимо лавочек, такое слышу! И это нормальные девчонки и мальчишки, не бандиты и не хулиганы какие-то. Просто они всеми способами стараются заявить о себе, самоутвердиться. Это уже не мы их можем шокировать голой натурой на сцене, а они нас – своим тоном общения и современной эстетикой.
Ярославский регион/Северный край