Авангард с бородой

На Новой сцене Большого театра показали оперу «Франциск» Действие современной оперы о жизни Франциска Асcизского происходит на трехъярусной металлической конструкции, где разместились хор, оркестр и солисты.Фото: ДАМИР ЮСУПОВ Действие современной оперы о жизни Франциска Асcизского происходит на трехъярусной металлической конструкции, где разместились хор, оркестр и солисты.
Премьера «Франциска» композитора Сергея Невского – первый проект недавно созданной «Опергруппы» и ее детища – «Лаборатории современной оперы».
Главная задача «Опергруппы» – поместить современную оперу в современные оперные театры. И приучить публику к тому, что оперная музыка может быть не только классической.

На пресс-конференции руководитель проекта режиссер Василий Бархатов посетовал, что на просторах страны «скучно без современной оперы». У нас директора театров и режиссеры, не говоря уж о зрителях, относятся к новейшим сочинениям с большой опаской, а то и откровенно недолюбливают. На Западе это давно «авангард с бородой», у нас – отторгаемая новинка Исключение – некогда нашумевшие «Дети Розенталя» в Большом театре, да и тут нашумела не музыка Леонида Десятникова, а показавшееся кому-то неприемлемым либретто Владимира Сорокина. Современные оперы, как сказал Бархатов, в России ставятся «по остаточному принципу». Русские композиторы «доведены до отчаяния и готовы отдать партитуры первому встречному». И тому есть исторические причины. В СССР было потеряно несколько поколений потенциальных ценителей. Ведь все, что народ мог узнать о «продвинутых» композиторах XX века, – это сталинские слоганы – «формализм» и «сумбур вместо музыки». Как выразился Бархатов, «у нас кран закрыли перед носом у Шостаковича». Интересно, имел ли оратор в виду оперу «Нос» или выразился фигурально?

Инициативу морально и материально поддержал Минкульт, и «Опергруппа» во главе с Бархатовым создала «Лабораторию современной оперы»: благо, что в наши дни от композиторов не требуют писать всем понятную музыку, а, наоборот, дают возможность «докричаться» сложным творчеством до простых современников. Был разработан проект, согласно которому готовятся к постановке четыре партитуры. Спектакль в Большом стал первым потому, что гендиректор ГАБТа Анатолий Иксанов активно поддержал начинание. В планах «Опергруппы» – охват других площадок города. Это Музыкальный театр, Театр наций и недостроенное высотное здание «Федерация» в комплексе Москва-Сити. В течение сезона в разных местах будут поставлены «Три четыре» Бориса Филановского, «Слепые» Леры Ауэрбах, «Песни у колодца» Елены Лангер, а также опера Ольги Раевой «Сны минотавра». И это действительно свежая продукция: по правилам «Опергруппы» главное условие для композиторов, что произведение должно быть создано в последние пять лет.

Именно к таким новинкам относится опера «Франциск», написанная Невским. Она посвящена Франциску Ассизскому (идею оперы о католическом святом автору подсказал Теодор Курентзис). В пресс-релизе публику и прессу осторожно готовили к непростой музыке, называя Невского «художником бескомпромиссного таланта». Сам композитор отнюдь не безудержный протестант: наоборот, этой работой он хочет вписаться в историко-культурный контекст, цитируя в партитуре мотеты XIV века и богослужебные тексты. Более того, Невский вдохновлялся средневековым представлением о музыке, которая, по мысли автора, должна быть как река: наверху течет быстро, в середине – средне, а внизу – статична. Правда, в опере все перевернуто: неподвижный хор поет наверху трехъярусной металлической конструкции, оркестр сидит на втором ярусе, а действие происходит на первом ярусе и на сцене. Так решили молодой режиссер Владимир Бочаров и сценограф Виктор Шилькрот. В многоэтажном железном «доме» живут два солиста (контртенор Даниэль Китинг-Робертс и певица Наталья Пшеничникова), куча чтецов-декламаторов (студенты Школы-студии МХАТ). Есть там и немного реквизита (кровать, деревянный стол, кувшин с водой, котелок с похлебкой).

По Невскому, Франциск – нервический одиночка, аутсайдер в земной жизни, но фаворит провидения. Опера задумана как «история неудобного человека» в виде монолога умирающего. Герой не страдает самоуверенностью и постоянно обращается к богу с исступленной просьбой – подтвердить его мистическую особенность: «Господи, свое я сделал. Давай ты верши свое». При этом образ собирательный: партия Франциска разделена между чтецами, произносящими прозаический текст на русском языке, и поющим по-немецки контртенором. «Есть и женская фигура, – рассказывает Невский, – вбирающая в себя множество проекций, от матери героя до его последовательницы, святой Клары».

Под звуки оркестра (дирижер – Филипп Чижевский) публика погрузилась в мир, где музыка состоит из всхлипов и вскриков, а действие – из судорожных «толчков»-фрагментов, ведущих, впрочем, к недвусмысленной, хоть и нарочито грубо выраженной проповеди. Франциск в белой майке и черных штанах похож на больного подростка, Клара – на его боевую подругу, а окружение героев напоминает то любопытствующую праздную толпу с мобильными телефонами в руках, то ищущих просветления неофитов. За час герой, поющий «Господи, хочу быть униженным», проходит путь от ложа умирающего к божественному свету, за которым приходится лезть наверх – в буквальном и переносном смысле. Клара умирает, не выдержав напряженности общения с суперподвижником. Чтецы сперва слепляются в длинную цепочку, молча продвигающуюся из фойе по лестнице в зрительный зал, а потом, уже на сцене, сообщают, что «дьявол – это излишества», а «дух подвешен на ниточке умирающей плоти». Франциск, вознесшись, наконец, на небо, наблюдает, как живые грешные люди на земле «тараторят быстрым стаккато», обсуждая его смерть. А звуки хора, напряженно выводящего что-то на тему «вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю», чем-то и впрямь напоминают песню Высоцкого: «в гости к богу не бывает опозданий. Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?»

Да, эта опера – не сладкозвучный глас соловья. Но, видимо, пришла пора приблизить новые звуки к народу. Именно так решил Сергей Невский, который пару лет назад вместе с друзьями разместил в Интернете открытое письмо с красноречивым заглавием: «Современная русская музыка существует в мире, но не в России. Что-то уже надо с этим делать». Вот и делает. И пусть народ приучается к мысли, что музыка бывает разная. А на религиозные темы можно и нужно говорить не только языком древности.

Новые известия
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе