© Белая Школа
— Какие слова вы бы сейчас назвали ключевыми, определяющими российскую действительность?
— Распил. Откат. Двушечка. Расшарить.
— Какие считаете антисловами?
— Не люблю брань, особенно писклявое «блин». А вообще раздражает бесконечно звучащее слово «лидер» — и в рекламе, и в новостях. И уж во множественном числе — это совсем тошно. Потной стаей прут «лидеры». Куда ни глянь — все «лидеры» всего. Ну и слова «является» и «данный» частенько огорчают слух.
— По каким словам или оборотам ты можешь определить, что перед вами человек не вашего круга? Делите ли вообще слова на свои и чужие?
— Я не самодовольный позер, к счастью, и квазиинтеллектуальная нудятина, случается, тяготит гораздо больше, чем веселый бодрый треп «за жизнь». Общаюсь с бесконечным количеством типажей, интересны разные люди, и если они не похожи на меня, это делает их еще интереснее, о таких и хочется писать в книгах, пусть бы они говорили «ихние» или «одеть» вместо «надеть». Другое дело, что осадочек от чужой безграмотности, увы, остается, в чем я буду честно признаваться дальше.
— Можно ли по словоупотреблению отличить либерала от государственника? Как именно?
— Здесь порой дело в интонации, слово «свобода» или «государство» можно наполнить и ядом, и медом. Мне кажется, что я естественным образом сочетаю в себе вольнодумца и патриота, поэтому, надеюсь, и интонационная, и лексическая палитра у меня богатая.
— Обращаете ли вы внимание на ошибки в речи и на письме? На какие именно?
— На орфографические, на стилистические, на пунктуационные. И ничего не могу с собой поделать! Когда человек пишет «будующее», начинаю относиться к нему с мрачноватым подозрением. Это, может, и зря, но есть вот такая неистребимая слабость к грамотному письму. Вообще я тот самый редактор, который, отправляя текст в корзину или нажимая Delete, инстинктивно исправляет в нем ошибку.
Когда человек пишет «будующее», начинаю относиться к нему с мрачноватым подозрением
— Есть ли у вас свои писательские штампы, от которых иногда хочется избавиться? Что это за штампы?
— Эпитеты. Особые эмоциональные слова — «сердце толкалось». В своем новом романе «1993» я вдруг обнаружил немало «золотистого» и «серебристого», и находил на замену другие слова-оттенки. А еще бывает, что какое-то слово привяжется и начинает выскакивает через каждые три абзаца — например, «гулко» или «грозно». Важно вычитывать себя и не единожды.
— Что вы думаете о запрете нецензурной лексики в СМИ? Почему вообще столько внимания уделяется вопросу мата, как вы думаете? Нет других языковых проблем?
— Пошлость и лживость ТВ как будто бы депутатов и чиновников не волнует. У нас что, постоянно матерятся по телевизору? Да ну. Зато звучит такое, что едва ли не хуже мата. Я полагаю, что есть постыдная игра в святош. Не люблю матюги и стараюсь не использовать. Но теперь-то доходит до абсурда: выносят предупреждение даже за отточия и звездочки, за комментарии на интернет-форумах, решили полезть в литературу. Что, они теперь запретят фронтовой роман «Прокляты и убиты» Астафьева? Или Пушкина с Маяковским будут цензурировать?
— Что бы вы изъяли из русского языка, если бы это было возможно?
— Я за свободу и полноценность языка. Что-то раздражает, но даже заимствования, канцеляризмы, жаргон — все не страшно и, в сущности, не пошло, пока связано с жизнью, чувствами, страстями. Русский язык облизывает русские губы, следом улыбаются русские зубы. Шутка.
Но родная речь, кроме шуток, удивительна и упоительна.
Ксения Туркова
Московские новости