16 ноября 2010 ● Гельман Владимир
Есть вполне бессмысленные слова, частое использование которых, однако, может нанести вред отдельным людям и обществу в целом. Одно из таких слов в русском языке — «духовность». В широком обиходе оно воспринимается как совокупность неких «правильных», то есть публично одобряемых и официально санкционированных образцов мышления и поведения, включая производство и потребление культуры. Противоположным полюсом, соответственно, выступает «бездуховность», под которой понимают то, что явно отклоняется от заданного образца. Борьба с «бездуховностью» рассматривается в этой системе координат как эдакое манихейское противостояние сил добра и зла. Общественность может быть относительно индифферентна к экономическим проблемам, к проявлениям терроризма на Северном Кавказе или к произволу правоохранительных органов. Но всякий раз на протяжении многих десятилетий дискуссии о «бездуховности» оказываются в центре горячих споров: создается впечатление, что они для нашего общества настолько значимы, что именно от их решения зависит будущее страны.
В известной мере так оно и есть, хотя и по совершенно иной причине, нежели это представляется борцам с «бездуховностью».