Ричард Серра номинировался на премию имени наследника испанского престола в четвертый раз, так что получить ее он должен был по-любому, не сегодня, так в следующем году. Гораздо интереснее понять суть такого вневременного тяготения испанцев именно к этому американскому гению. Вроде в последние годы никакого юбилея или сверхкрупного художественного достижения Серра своим наградителям не предоставил. Как не особо отличился он и на испанской земле. Да, Серра выстроил многотонную и многометровую стальную ленту в Музее Гуггенхайма в Бильбао, не заметить которую совершенно невозможно, но все-таки своей сверхпопулярностью и сверхприбыльностью музейный аттракцион в Бильбао обязан не скульптору, а архитектору. Значит, дело в другом. Глядя на список лауреатов последнего десятилетия (среди которых Вуди Аллен, Барбара Хендрикс, Майя Плисецкая, Педро Альмодовар, Боб Дилан, Сантьяго Калатрава, Оскар Нимейер, Норман Фостер), можно предположить, что всех их объединяет способность воспринимать мир как свою вотчину, заставлять нашу с вами реальность искажаться и видоизменяться согласно их воле, а нас самих — прожить иногда миг, а иногда и гораздо дольше в этой самой их художественной реальности. Понятно, что тут главные герои — это архитекторы. Но среди скульпторов в этом промысле Серра, без сомнения, вне конкуренции. 

71-летний Ричард Серра давно уже классик. Его работы можно найти по всему миру, от Исландии до Новой Зеландии, и его родные Соединенные Штаты тут совсем не в первых рядах. Серра — минималист. Самый что ни на есть хрестоматийный — он был одним из четырех участников легендарного перформанса на премьере сочинения Стива Райха в 1969-м в Музее Уитни. Внешне карьера Серры почти идеальна — выпускник Беркли и Йеля, попал в хорошую компанию композиторов, художников и теоретиков минимализма, работал в Париже и Японии, выставлялся везде, где стоит выставляться. В 2008-м удостоился чести получить под свою выставку парижский Гран-пале, став вторым после Ансельма Кифера художником, приглашенным единолично освоить эту громадину. Он очень востребован, его работы продавались и продаются (из рекордов — в 2008 году на Sotheby's композиция из стали ушла за $1,65 млн). 

Вот только на сами работы весь этот лоск классика как-то не влияет. И уж совсем не влияет на публику, которая по каким-то неведомым искусствоведам причинам психологического характера всячески преследует стальные штудии Серры вот уже больше двадцати лет. Минимализм Серры огромен весом и размером. Стальные ленты, стены, листы, геометрические фигуры раза в четыре выше человеческого роста завораживают своей абсолютной несоразмерностью нашему земному существованию. А иногда порождают и страх, и ярость, и бешенство. В Нью-Йорке стену Серры на площади между офисными зданиями заставили снести работающие там белые воротнички, в Калифорнии очередной зигзаг скульптора не дали построить в своем кампусе студенты, в Париже, в районе Дефанс, скульптуру классика почти насмерть записали граффитисты, а в саду Тюильри перед другим крупнокалиберным объектом выставили охрану. Ничего странного — искусство же должно вызывать чувства. В членах совета премии принца Астурийского, например, искусство Серры вызвало "восторг и признательность".

КИРА ДОЛИНИНА

Коммерсантъ