Год мятущихся музеев — Театрал

Еще в 2016 году я бесконечно писал об одной грустной и опасной тенденции в нашей арт-жизни, которая многим, наоборот, казалась очень радостной и приятной.

В 2017 году она только усилилась.

Дело в том, что почти все наши художественные силы перетекли в музеи. Галерейная жизнь практически загнулась, достойных ярмарок и аукционов как не было, так и нет, я уже не говорю о каких-то свободных мастерских, сообществах и акциях. Если последние и попадаются в молодой тусовке, то сразу проходят по категории «чем бы дитя не тешилось». И вот самый показательный факт: Биеннале современного искусства, которая, по идее, должна всячески противостоять музейному духу, у нас проходит не где-нибудь, а в Третьяковской галерее.  Чем это объяснить? Все очень просто: у нас сейчас есть только одна инстанция, которая находит деньги у инвесторов, дает международные гарантии на привоз картин, заботится о юбилейных выставках. Имя ей – государство. 

Когда оглядываешь, что же интересного произошло за весь 2017 год, общий вид напоминает отчет в Министерство культуры: кто победил в вечном противостоянии -  Третьяковка или Пушкинский? У кого очереди на классику больше? Кто сумел привезти из-за границы какие-то раритеты? Что же – попробуем пойти по этому пути.

Год начался с привычной очереди в Третьяковскую галерею. Если кто не помнит, люди стояли на морозе, а также приходили по спискам (музей отменил для себя выходные дни) на шедевры из Ватикана. Все хотели увидеть маленькие картинки Рафаэля и громадное полотно Караваджо, музицирующих ангелов Мелоццо да Форли и муки Святого Эразма кисти Пуссена. Впрочем, тут скорее действовало желание приобщиться к «папской сокровищнице» (благо, сериал «Молодой папа» всех раззадорил). Есть подозрение, что в эти новогодние празднества инициативу перехватит Пушкинский – там сейчас уже образовалась очередь из желающих насладиться эротикой Климта и Шиле (выставка из Альбертины). Правда, очередь эта возникала не столько из любви к австрийскому модерну (хотя и из-а него тоже), сколько из-за недостатка мест в гардеробе.

Мощный виток соревнования между двумя упомянутыми музеями наступил весной, когда в Третьяковке и в Пушкинском почти одновременно открылись выставки, посвященные послевоенному искусству. В Белом зале ГМИИ немецкие кураторы рассказали о духовной травме, которую Европа получила после Второй мировой, а также о том, как эта травма изживалась в работах художников. Так возникла очень продуманная, эмоциональная экспозиция «Лицом к будущему». Далее арт-сообщество с трепетом готовилось посетить зал на Крымском валу, где развернулась «Оттепель», подготовленная Третьяковской галереей. Но это уже было явное разочарования – наши музейщики показали искусство «оттепели» (1950 - 1960-х) как набор банальных сведений из энциклопедии: тут тебе и поэзия Евтушенко, и модели Славы Зайцева в одной куче. Про нонконформистов и вообще о противостоянии машине репрессий никто даже не вспомнил.  

Были еще два гастрольных проектах высокого музейного достоинства. Один шел от французов: в Кремле почти полгода работала великолепная выставка, посвященная Людовику Святому, на которую привезли даже подлинные витражи из Сан Шапель. Вот только ажиотажа вокруг парижских сокровищ не было никакого, что очень обидно. Испанцы со своим символом – архитектором Антонио Гауди – выступили в Музее современного искусства. Однако этот привозной проект вышел скомканным, бедным по экспонатам и похожим на залы в краеведческом музее.

Если говорить о современном искусстве, на этой сцене за власть над умами боролись две условные биеннале. Одна, впрочем, называлась Триеннале и развернулась в Музее «Гараж» - это был смотр российского искусства, собранного по главным городам и весям необъятной нашей родины. Смотр получился сумбурным – сразу несколько кураторов отбирали участников и их произведения от Калининграда до Владивостока, выставка разделилась на несколько почти не связанных друг с другом частей. Начинающие художники перемешались с признанными, старые работы с совсем свежими. Но это было, по крайней мере, живое зрелище. А вот уже международная Биеннале, до сих пор идущая в Третьяковке, напротив, пострадала от излишней заорганизванности. Ее арт-директор японка Юко Хасегава слишком увлеклась экологической темой и всякими аттракционами с деревьями и камнями (главный аттракцион здесь – видеоклипы певицы Бьорк). Увлеклась до такой степени, что потеряла нить актуальности – возникла еще одна чисто музейная экспозиция.

Напоследок меня, конечно, спросят: а что плохого в музейных выставках? Отвечу: ничего плохого, все хорошо. Эти выставки всегда эксплуатируют классику и рассчитаны на, как говорили в советские времена, «самого широкого зрителя». Но они не двигают искусство вперед – для этого нужны эксперименты. А в музее проводить эксперименты опасно – можно повредить дорогие вещи.

Автор
Сергей Соловьев, арт-обозреватель
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе