Я люблю делать то, чего другие не делают.
И не потому, что я, мол, такой важный и своеобразный, или, мол, хочу добиться какого-нибудь невероятного результата.
Ничего подобного! Просто так интереснее. Интересно одновременно: делать передачу на лучшем в мире канале "Культура"; писать романы и сказки; пьесы и бредятинки в рифму; ставить спектакли на сцене лучшего в мире Театра имени Вахтангова; заниматься психологией и стараться помочь людям на консультациях; читать лекции и проводить свои вечера. Наверное, это перебор. Наверное, так никто не делает. Наверняка меня можно обвинить в том, что я распыляюсь. Ради бога. Так интересней.
Через два дня мне исполнится шестьдесят лет. Надо проводить свой творческий вечер (лучше несколько), давать всякие интервью, короче - пиариться по полной. Юбилей как повод для пиара - нормальное дело. Не сказать, чтобы я прям был засыпан предложениями, но они были. Спасибо всем. Не интересно.
Однако колумнист должен писать о том, что его волнует. Сделать вид, будто меня не волнует собственный юбилей - неправда. Да я и не про юбилей. Не про подведение итогов.
В природе времени нет. Утро - вечер есть, весна - осень тоже имеются, так же, как жара и холод. А часов нет. У льва часов нет и даже у таракана. И лиса не празднует десять лет погони за зайцами. И слон не отмечает юбилей трудовой деятельности, и дуб не празднует свой день рождения с березками, и лебедь не приглашает других отметить юбилей свадьбы.
В природе все просто. Как у Киплинга. "Акела промахнулся" - значит, состарился. Вот и все.
И когда тебе исполняется шестьдесят, и по новому закону через год тебя могут отправить на пенсию, - ты невольно задумываешься о старости. Да, человеку пишущему, ставящему, читающему лекции и проводящему консультации, безделье не грозит. И на телевидении у меня вроде все хорошо. Но юбилей - повод подумать о старости. Хочешь не хочешь. Думается само.
Что такое старость? Это время, когда на место мечтам и планам приходят воспоминания. Поэтому я отказываюсь писать мемуары. Может быть, пока. Надо изо всех сил стараться жить будущим. Может быть, это единственный способ стать грядущему интересным, и тогда - а вдруг? - оно, грядущее, пригласит тебя в гости.
В природе все просто. Как у Киплинга. "Акела промахнулся" - значит, состарился. Вот и все
В нашей стране стареть неуютно. Общество воспринимает возраст как вину. Сначала говорят: "Ты еще слишком молод, чтобы..." Потом: "Ты уже слишком стар, чтобы..." Время, когда вовремя, пролетает очень быстро. Если пожилой режиссер ставит блестящий спектакль или фильм - например, Марк Захаров или Андрей Кончаловский, - ему не преминут сказать: мол, несмотря на возраст... Критики очень любят подсчитывать средний возраст худруков московских театров и ахать по этому поводу: мол, велик. Понимаете? Не качество спектаклей оценивают, и даже не посещаемость - возраст! Владимир Этуш буквально до последних дней выходил на сцену и блестяще играл, не "несмотря на возраст", а смотря на талант!
Александр Ширвиндт в моем портретном гриме выходит в спектакле Театра Сатиры "Где мы?.." Конечно, для меня это было непередаваемое ощущение: смотреть на сцене на постаревшего себя в исполнении великого артиста. Впрочем, это быстро забылось, потому что актер воплощает удивительного, трагического, совсем на меня, по сути, непохожего, трогательного и очень живого человека. Играет грандиозно. Не "несмотря на возраст", а смотря на талант!
Если Акела не промахивается, он остается волком. Но, чем старше становится волк, тем больше становится увеличительное стекло, которое общество направляет на него: как вы там, старичок, есть ли силы, разум, умения? Не слишком ли состарились? Не потеряли ли гибкость в прыжке? Не сточились ли зубы?
А ты ведь не меняешься совсем. Или кажется? Нет, ну внутренне не меняешься точно. И образ жизни не меняется. И интересы. Правда, как писал поэт: "И девушки уже проходят мимо, не замечая нашей красоты". Так ведь некоторые пока останавливаются... И вроде там ты еще нужен. И тут. И оттуда зовут выступить. И здесь ведешь переговоры о постановке. И с экрана пока не гонят.
А стареть страшно... Может быть, когда-нибудь наступит такой момент, когда взгляд других на тебя и твой собственный на самого себя совпадут? Но пока ощущение, что ничего не случилось - хочется быть львом, у которого нет часов. Одна из последних моих книг была названа издателем "Я - лев". Вот так и хочется.
Не болезни пугают и, тем более, не смерть: умереть не страшно, страшно умирать
Мне кажется, что людям стареть страшно не потому, как писал поэт, что "старость - это Рим, который взамен турусов и колес не читки требует с актера, а полной гибели, всерьез". Не болезни пугают и, тем более, не смерть: умереть не страшно, страшно умирать. И все равно: пока у Акелы есть сила для прыжка, страшно не это. Страшно, что общество запишет тебя в люди, у которых все лучшее осталось позади. Страшно, что тебя будут судить не потому, что ты делаешь, а по твоему возрасту.
Юбилей - праздник, который я лично отмечать не хочу. Праздник - это когда провел хороший эфир, выпустил спектакль или книгу, когда люди благодарят тебя после лекции. Время само по себе праздники не создает - праздники создают дела.
"Кажется, меня уже почетом, как селедку луком, окружают" - это великий Светлов. Лично мне почет красивых слов, грамот, званий и орденов не нужен. Правда.
Хочется еще прыгнуть, как Акела. И не промахнуться.