Дмитрий Сибирцев: «Артист должен уметь принять вызов…»

Дмитрий Сибирцев


В этом году фестиваль посвящен 95-летию Владимира Минина. 

Незадолго до события директор коллектива Дмитрий Сибирцев рассказал Михаилу Сегельману о сегодняшнем дне Хора Минина и начавшемся сезоне.


— Есть чудесный советский анекдот о том, как артист цирка приходит к директору и пытается его удивить. Я, говорит, делаю двойное сальто, — его делают 200 человек в этом цирке. Я, говорит, вспрыгиваю при этом верхом на лошадь, — то же могут 70 человек. Но одновременно я еще играю на скрипке, — и это уже эксклюзив.

И замдиректора, посмотрев номер, на вопрос директора «ну как?» отвечает: «Не Ойстрах». Современный хор должен быть отчасти похож на этого артиста, — только нужно еще и Ойстрахом оставаться. Как с этой точки зрения сейчас выглядит Хор Минина?

— Ну конечно, в представлении многих хор прошлых времен должен был ровно и с важным видом сидеть на пятой точке. Написано «академический» — отсечка произошла. Я еще вспоминаю такой несколько «мужской» анекдот, в котором есть слова «негоже купцу первой гильдии…». Не знаете? Оставьте, — кто знает, тот улыбнется и меня простит…

Жизнь сейчас устроена таким образом, что звучанием хора, «стоящего на полке», не удивишь. При всем при том как раз Хор Минина удивит, — потому что он всегда отличался особым звучанием, всегда был ансамблем солистов, всегда культивировал разнообразие голосов, тембров, красок и так далее. Учитывая то, что в последнее время мы получаем много предложений участвовать и в театрализованных историях, и в концертах с отчетливой режиссерской составляющей, часто отсекается исполнение с папочками по нотам. Приходится петь в движении, наизусть.

Слава Богу, так счастливо сложилось, что многие артисты Хора Минина окончили факультеты музыкальных театров. Люди понимают, что такое сценическое движение. Не будь этого, мы никогда не осуществили бы такие проекты, как «Последний день вечного города» Ильи Демуцкого. В этих условиях и режиссеру-постановщику, и режиссеру по пластике работать ощутимо легче.

Вот что за примерами далеко ходить, — взять хоть меня. Я — пианист, в какой-то момент «случайно» запел в собственном проекте «ТенорА XXI века». В Уральской консерватории у меня было всего лишь несколько уроков сценического движения. И поэтому я занимаю ту нишу, которую я занимаю. И если я начну «активничать», выглядеть это будет нелепо.

А мы — Хор Минина — уже второй раз подряд участвуем в Чеховском фестивале, и возникают задачи разной сложности: не только находиться в определенном месте сцены, но и стопроцентно интегрироваться в действие (как это было в проекте «Сотворение мира»).

А теперь вспомним, что как раз Владимир Николаевич Минин об этом думал несколько десятилетий назад и культивировал это. И такая направленность передается по наследству. Опять же, наши артисты — невероятно творческие люди, и не случайно некоторых из них я привлекаю в такие проекты, как новогодние детские мюзиклы. У них нет проблем со всеми тремя составляющими — донести разговорный текст со сцены, отлично петь и двигаться.

И зачем мне тогда искать добра от добра? Конечно, не все артисты обладают этим умением, но они есть в каждой партии. И я только за то, чтобы это практиковалось и поддерживалось не в ущерб звучанию. И, соответственно, мы не можем говорить категорическое «нет» участию в таких проектах.

— А вообще категорическое «нет» в сегодняшних условиях возможно?

— Рефлекс артиста — говорить «да». Вот, опять же, меня спрашивают: «Вы можете такого-то числа?». Могу. Даже если уже есть концерт, я обязан придумать, сделать так, чтобы этот все состоялось. Артист должен уметь принять вызов.

— Всегда?

— Почти. Он может не принять вызов, если это превышает предел его стыдливости, если это напрочь не соответствует его представлениям о качестве, о том, что хорошо и что плохо. Или если в режиссерском решении он видит насмешку над той культурой, ценностями, которые он в себе воспитал. Вот тогда можно сказать «нет». Помимо всего прочего, в таком случае артист это никогда не сделает хорошо и искренне.

К сожалению, сейчас, чтобы удержаться в труппе (если мы говорим о ситуации «внутри») или не выпасть из обоймы многим артистам приходится жертвовать теми принципами, которые были в них заложены, воспитаны. Тоже самое относится к коллективам. Но Хору Минина это пока не грозит — как-то обходимся без того, чтобы нам делали, говоря словами голливудского фильма, непристойные предложения.

— Два главных проекта Хора Минина в нынешнем сезоне — Второй фестиваль «Хор без границ» и абонемент в Зале Шнитке Московского международного Дома музыки — устроены по принципу «для всех» и «для эстетов»?

— Отчасти да. Я очень рад, что первый «Хор без границ» прошел с успехом и у публики, и у специалистов, и резонанс как бы дошел и до учредителей, которые решили, что они поддержат и второй фестиваль. Благодарен Департаменту культуры города Москвы, и замечательно, что фестиваль посвящен предстоящему 95-летию Владимира Николаевича Минина.

Ну и название очень говорящее: мы действительно исполняем максимально разнообразную музыку в максимально разнообразных условиях, мы можем привлекать классных солистов, лучшие коллективы. Мы не имеем право одним неловким движением все испортить (а практика показывает, что это сделать — пара пустяков). А второй проект — чуть эстетский, здесь мы можем исполнить то, что на большую сцену не вынесешь.

И мы убиваем несколько зайцев: и присутствуем, если так можно сказать, в высоком филармоническом пространстве, и уточняем какие-то стилистические моменты, и на историю музыки работаем. Когда-то Владимир Николаевич сказал, что если мы, — хор, рожденный в России, — исполним какое-то западное сочинение, это событие местного значения, — а вот сочинение современной отечественной музыки (особенно для нас написанное) — это то, что остается в истории.

Мировых премьер не будет — но будут и «Три старинных песни Курской губернии» Свиридова (когда-то — наша мировая премьера), и «Убаюкивание солнца» Канчели (когда-то — наша российская премьера) и, скажем, свежие «Марианские антифоны» Ретинского.

— В ситуации рынка коллектив, который хочет держать марку, не всегда свободен в выборе творческих партнеров…

— Именно поэтому мы в последнее время часто являемся организаторами собственных проектов — концертов, фестивалей и так далее. Это бывает сложно, но зато уже ты решаешь, с кем тебе на сцену выходить. Но нам, в общем, грех жаловаться: в основном, в ситуациях, когда нас приглашают уже под готовый, оркестр, солистов и так далее, краснеть и оправдываться не приходится.

Но можно на эту ситуацию взглянуть и под другим углом. Как это у артиста, которого сейчас молодежь не знает, Аркадия Исааковича Райкина (ну, ясное дело, ему это Жванецкий написал): «К пуговицам претензии есть? Нет. Пуговицы пришиты насмерть». Поясню для тех, кто не знает: речь идет о том, что человеку сшили жуткий костюм, кривой и косой, — но те, кто пуговицы пришивали — они «в шоколаде», к ним претензий нет.

Или вот Армен Борисович Джигарханян — в скольких фильмах он сыграл? А все эти роли были в фильмах такого высочайшего уровня, как «Здравствуй, это я!» или «Место встречи изменить нельзя»? Нет. А тогда — он где-то сыграл ниже своего уровня? Ведь тоже нет!

— Свеженькими, как сейчас говорят, коллаборациями удивите, — вроде Оркестра Волынщиков Москвы?

— Отличный пример того, что нам хорошо, полезно сотрудничать с неожиданными партнерами. Артемий Воробьев создал очень интересный коллектив. Из той же серии — сотрудничество с Мариам Мерабовой на первом «Хоре без границ». А совсем скоро — с эстрадной певицей Полиной Конкиной в «Истории доктора Иоганна Фауста» Шнитке.

Определенные идеи на этот счет есть у нашего художественного руководителя Тимофея Гольберга. Кроме того, совершенно уверен, что в ближайшее время в России появится целое поколение новых интересных музыкантов. Будет ли им интересно сотрудничать с нами, а нам — с ними, — посмотрим. Но сидеть и упиваться собственной значимостью мы точно не собираемся.

Поделиться