Актриса контрастов: памяти Инны Чуриковой

Ушла из жизни народная артистка СССР Инна Чурикова. 


Великая русская актриса упокоилась на Новодевичьем кладбище. Диапазон сыгранных ролей ею грандиозен и безграничен: от юродивых девиц до особ королевских кровей, от несуразных простушек до изысканных красавиц, от наивных дурех до убежденных сильных личностей.


Постоянные контрасты сопутствовали и в жизни, с ранних пор, прочерчивая рисунок судьбы. В школьные годы никто и заподозрить не мог в ней будущую актрису — верила только мама: называла красавицей и восхищалась причудливыми играми дочки, воображавшей себя волшебницей. В театральной студии для старшеклассников ей доверяли небольшие характерные роли — на иное она и не претендовала, а педагог Лев Елагин почувствовал в ней самобытный актерский дар и благословил на поступление в театральный институт. На экзамене в Школе-студии МХАТ абитуриентке посоветовали посмотреть на себя в зеркало и не приняли, но, к счастью, профессор Щепкинского училища Вениамин Цыганков взял на курс, разглядев в неканонической внешности девушки особую женственность и уловив ее чуткую нервную природу, но, правда, прокомментировал: «Она — дура или гений».

Путь на сцену оказался тернистым: выпускницу-отличницу не взяли в родной Малый театр, где студенты «Щепки» участвовали в массовках, отказали и в Театре Сатиры. Почти из жалости зачислили в ТЮЗ. Дебютная роль — третья Баба-яга, а потом — целый зоопарк зверушек. Каждому юная актриса сочиняла пластику, а для Лисички в «Зайке-зазнайке» по пьесе Сергея Михалкова не только изучила повадки, но и выстроила судьбу плутовки. В каждом детском театре советских времен нравственность зрителей оберегала педагогическая часть, и педагогов насторожила чувственность и эротичность рыжей Патрикеевны. Пришлось играть поспокойнее.

И в эти же годы, в середине 60-х, Чурикова снялась в нескольких фильмах Георгия Данелии: в «Я шагаю по Москве» — девушка на конкурсе, выигравшая петуха в клетке, и небольшая роль в картине «Тридцать три» — Розочка, поклонница Травкина. Марфушка в фильме Александра Роу «Морозко» принесла серьезные разочарования: «На озвучании я показалась себе такой страшной, что была близка к мысли никогда больше не сниматься в кино». Но именно благодаря этим ролям Инне Михайловне улыбнулась судьба — в судьбу она всегда крепко верила. Ее увидел Глеб Панфилов, на каком-то интуитивном уровне угадал в ней большую актрису и пригласил на главную роль в фильм «В огне брода нет». В первоначальном варианте фильм о санитарке передвижного госпиталя, художнице-самородке Тане Теткиной назывался «Святая душа». Это была и душа героини, и Инны Чуриковой. Фильм представлял неузаконенный образ революции и Гражданской войны, и его выход притормозили.

В картине Панфилова «Начало», которая принесла актрисе всенародную известность, вновь хрупкая двойственность. Фильм в фильме, сюжет в сюжете: режиссер, мечтающий снять картину об Орлеанской деве, увидел ее в скромной фабричной девчонке. Вечерами она, Паша Строганова, играла в любительском театральном кружке Бабу-ягу, чудаковато перемещаясь по сцене. Девушка получает предложение сняться в настоящем кино в роли Жанны д’Арк. И далее — крутой наворот страстей, который мог «разрулить» только мощный талант Инны Чуриковой.

В 1974-м актриса получает предложение сыграть в Театре имени Ленинского комсомола главную роль в спектакле «Тиль» Марка Захарова. Режиссер решил, что все женщины, которых встречал любвеобильный романтик, авантюрист, острослов Тиль, должны напоминать ему Неле. Чурикова играла всех с сокрушительной эмоциональной силой. На этом перекрестке образов ее Неле была нежной, тревожной, хрустальной, странной, немного «нездешней», ослепительно прекрасной. После «Тиля» к актрисе пришла настоящая театральная слава, она обрела свой театральный дом, в котором прожила без малого полвека.

В историю войдут два прекрасных тандема: Инна Чурикова — Марк Захаров, Инна Чурикова — Глеб Панфилов, для этих режиссеров она стала «своей» актрисой, собеседником, оппонентом, проводником идей. Помним, конечно, работы и с другими режиссерами: Семеном Арановичем и Андреем Кончаловским, Петром Тодоровским и Станиславом Говорухиным, Кареном Шахназаровым и Жорой Крыжовниковым, Романом Самгиным и Леонидом Трушкиным. С ними связаны прекрасные, но все-таки «отдельные» образы.

Глеб Панфилов снимал Инну Чурикову во всех своих фильмах — за исключением, пожалуй, только картины «Романовы. Венценосная семья», появившейся в год миллениума, но императрица Александра Федоровна говорила ее голосом. Марк Захаров дарил роли в лучших своих спектаклях, признаваясь: «Ее божественные импровизации, где высокая трагедия парадоксальным образом соседствует с комедийной стихией, — легли в основу многих спектаклей «Ленкома». Сарра в «Иванове» Чехова, Комиссар в «Оптимистической трагедии» Вишневского, Ира в «Трех девушках в голубом» Петрушевской, Мамаева в «Мудреце» по Островскому, Аркадина в чеховской «Чайке», Фекла Ивановна в гоголевской «Женитьбе». Ни в одной актриса не повторяла себя. Героини Чуриковой потрясали достоверностью, в них она могла быть мадонной и клоунессой, взмывать к трагическим высотам и заставлять хохотать до слез. Непредсказуемая актриса без амплуа. Когда она появлялась на сцене, зал замирал — зрители словно боялись пропустить подробности, из которых складывался каждый образ. Ее Гертруда в «Гамлете» в постановке Глеба Панфилова (для жены и музы им поставлены пять спектаклей) — путь от почудившегося позднего счастья к полному краху надежд, когда упавший пышный парик открывает голову старухи. Крутой замес интонаций и невероятная «правда жизни» — не королевской, а женской и внеисторической. Роли Инны Чуриковой складываются в энциклопедию женской души, и похожих в ней нет. Она досконально знала своих героинь и говорила о своем вечном страхе: «Всегда боюсь чего-то не разглядеть в роли — тогда исчезнет истинное и получится полуправда».

Великая актриса с безграничными психофизическими данными, кумир нескольких поколений, она так и не позволила себе звездности: «Как я не люблю шумихи вокруг своей персоны, меня охватывают стеснение и неловкость». В правдивости сказанного мне удалось однажды убедиться. На шумной премьере в Большом театре она была с сыном, мое место оказалось чуть поодаль. Потянулась череда поклонников, и Инна Михайловна смиренно отвечала каждому, но скрыть неуютности ситуации не смогла. Когда же к ней подходил кто-то из знакомых, она менялась неузнаваемо и с душевным сиянием и материнской гордостью представляла сына. Казалось, вижу двух разных людей.

Последнее время Инна Михайловна нечасто выходила на сцену, но ее присутствие придавало стабильности современному искусству. Уходят великие, и все правильные слова о неизбежности финала и о том, что прожита жизнь достойная, трудовая, талантливая, — не помогают. Инна Михайловна завершила свой путь, нам же остались фильмы и записи спектаклей. В них можно открывать глубины новых смыслов и не забывать неизменные человеческие ценности.

Автор
Елена ФЕДОРЕНКО, журналист, редактор отдела "Театр" газеты "Культура"ё
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе