I Международный конкурс имени Чайковского
16 июня 2015 ● ClassicalMusicNews.Ru
Первый конкурс имени П. И. Чайковского проводился в Москве с 18 марта по 13 апреля 1958 г.
Подготовка, начавшаяся заранее, базировалась на широкой пропаганде творчества Чайковского. Апрелевский завод грампластинок выпустил в 1958 году 55 тысяч долгоиграющих дисков с записями 40 произведений Чайковского. «Музгиз» — одно за другим — монографические издания. Среди них «П. И. Чайковский» Б. Ярустовского, «Творчество П. И. Чайковского в высказываниях композитора и отзывах современников» Г. Домбаева, «Творчество П. И. Чайковского» Н. Бачинской, «Балеты Чайковского» Д. Житомирского, «Фортепианная музыка Чайковского» А. Николаева, «Скрипичные и виолончельные произведения Чайковского» Л. Раабена.
Московская филармония на период конкурса анонсировала десять симфонических концертов, посвященных творчеству П. И. Чайковского. В них участвовали Государственный симфонический оркестр СССР, Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио, оркестр Московской филармонии, Духовой оркестр Министерства обороны СССР, дирижеры Николай Аносов, Константин Иванов, Натан Рахлин, Борис Хайкин, пианисты Владимир Ашкенази, Евгений Малинин, Святослав Рихтер, виолончелисты Мстислав Ростропович, Даниил Шафран и другие. Музыка Чайковского звучала повсеместно: в Домах культуры и клубах Москвы, в музыкальных театрах, где шли постановки опер и балетов русского композитора.
Оргкомитет конкурса, возглавляемый Д. Шостаковичем, разослал информационный материал о конкурсе и ноты произведений, предусмотренных программой, всем обществам культурной связи с СССР, зарубежным консерваториям, концертным организациям и отдельным музыкантам осенью 1957 г. В начале 1958 года в Москве прошел Всесоюзный отборочный конкурс. По его итогам в две конкурсные номинации – «фортепиано» и «скрипка» прошло по 9 советских музыкантов.
Имена опубликовал журнал «Музыкальная жизнь» (№4 1958 г.). На фортепианное состязание 1958 г. прошли москвичи Лев Власенко (ученик Я. Флиера), Алексей Скавронский (ученик Г. Гинзбурга), Наум Штаркман (ученик К. Игумнова), Дмитрий Благой и Инна Малинина (ученики А. Гольденвейзера), Юлиан Гутман (ученик Г. Нейгауза), Эдуард Миансаров и Наталия Юзбашева (ученики Л. Оборина) и ленинградец Александр Ихарев (ученик М. Хальфина). В скрипичную делегацию вошли москвичи Марина Яшвили, Виктор Пикайзен, Марк Лубоцкий, Валерий Климов, Жан Тер-Мергерян, Валентин Жук, Зариус Шихмурзаева и ленинградцы Нина Бейлина и Виктор Либерман.
Системного отбора иностранных участников не проводилось. Ван Клиберн узнал о московском конкурсе от Розины Левиной, своего педагога по Джульярдской школе. Левина, в свою очередь, получила информацию из конкурсного проспекта, высланного в Джульярд Оргкомитетом, — так считают одни.
По другой версии, Р. Левина узнала о конкурсе лично от Павла Серебрякова, ректора Ленинградской консерватории, с которым еще до ознакомления с конкурсным проспектом пересеклась на одном из фестивалей в Латинской Америке. Деньги на поездку в Москву по ходатайству Р. Левиной были выделены Клиберну частным фондом Марты Бёрд Рокфеллер. Другой американский участник и тоже ученик Р. Левиной – Даниэль Поллак приехал в Москву из Вены, где совершенствовался, благодаря полученной по окончании Джульярда стипендии Фулбрайта.
Обеспечение всех зарубежных участников Конкурса на период их пребывания в СССР брало на себя Советское правительство. Условий такого рода другие конкурсы не предполагали. Кроме того, шестнадцати лауреатам (по восьми в каждой из двух номинаций) присуждались премии от 5 тысяч руб. до 25 тысяч руб. Не удивительно, что конкурс Чайковского сразу же стали называть «великодушным».
Первый Международный конкурс им. П. И. Чайковского в 1958 году
В подборе солидной французской делегации, так или иначе, участвовала авторитетная Маргерит Лонг. За три года до конкурса Чайковского она получила в Москве диплом «почетного профессора» из рук ректора консерватории А. В. Свешникова. Тогда же своим концертным выступлением она поразила старейшего профессора Московской консерватории Александра Гольденвейзера.
В Москве М. Лонг подружилась с Э. Гилельсом и С. Рихтером. В 1958 г. все трое оказались в составе фортепианного жюри. Францию на Конкурсе-1958 представляли восемь музыкантов. Из них семь пианистов — Роже Бутри, Анни Маршан, Надя Гедда-Нова ( в конкурсных документах её фамилию ошибочно транскрибировали «Жедда-Нова»), Бландин Крости (чьё имя тоже фигурировало в документах в неверном написании «Блондин»), Эвелин Кроше, Сильви Декрэ, Анни Пети и один скрипач – Филипп Блашет. 18 марта в день открытия Конкурса центральная пресса насчитала 80 участников Конкурса из 23 стран: 50 пианистов и 30 скрипачей. Впоследствии цифра чуть скорректировалась. Буклет, изданный к Пятому конкурсу Чайковского уточняет: «в Москву съехались 61 исполнитель из 22 стран». Суммируя иностранных участников с 18 советскими конкурсантами, получаем 79 человек из 23 стран.
Оба жюри на Первом конкурсе были чрезвычайно представительными. Фортепианное жюри, согласно официальным сводкам, насчитывало 18 человек из 22 стран. Но, судя по оценочным листам, которые хранятся в архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину, состояло из 19 человек, представлявших 12 стран. А скрипичное –действительно из 18 человек.
Внимание
18 марта 1958 года, в день открытия Конкурса, в газете «Советская культура» вышла статья Д. Ойстраха — председателя скрипичного жюри – «Событие огромного значения». В ней подробно комментировалася конкурсный репертуар.
«Программы составляют произведения Петра Ильича Чайковского, очень любившего скрипку и превосходно знавшего этот инструмент.
Как известно, в обязательную программу Конкурса входят “Меланхолическая серенада”, “Мелодия” и “Скерцо” (для первого отборочного прослушивания), “Размышление” и “Вальс- скерцо” (для второго отборочного прослушивания) и Концерт Ре-мажор (для финального прослушивания).
Однако, если Концерт и “Меланхолическая серенада”, насколько я могу судить, звучат за рубежом часто (и с эстрады, и по радио), то “Размышление”, “Скерцо” и “Вальс-скерцо” известны за пределами нашей Родины в меньшей степени. В программу включены такие произведения как “Сказка” Танеева (третья часть сюиты для скрипки с оркестром), “Вариации” Ю.А. Левитина, советского композитора, а также “Речитатив и токката” К.Г. Мостраса»
В тот же день «Литературная газета» напечатала текст Э. Гилельса, председателя фортепианного жюри, где наряду с самим Конкурсом автор приветствовал и членов жюри – «замечательного педагога и видного музыкального деятеля Маргарит Лонг, известного английского композитора Артура Блисса, знакомого советским слашателям по его произведениям и выступлениям у нас, Карло Цекки, выдающегося итальянского пианиста и дирижера, совсем недавно выступавшего в Москве, замечательного бельгийского дирижера Фернана Кинэ, выдающихся советских музыкантов Дмитрия Кабалевского, Святослава Рихтера, Генриха Нейгауза, Льва Оборина, Павла Серебрякова и многих других».
Иерархическую пирамиду пресс-приветствий конкурсу венчала статья А. Хачатуряна, члена скрипичного жюри, в газете «Правда» (от 18.03). Статья называлась «Имени Чайковского». Блестяще организованный корпус текстов-славословий предваряла подготовка общественного мнения, шедшая преимущественно на страницах «Советской культуры», «Литературной газеты» и журнала «Музыкальная жизнь».
Весьма эффективной была рубрика «Советской культуры» «Они будут играть на конкурсе». С февраля 1958 г. тут публиковались биографии участников и их фотопортреты (то и другое из заявочных анкет). Для советских и зарубежных участников был разработан определенный биографический стандарт. Вот примеры.
Зариус Шихмурзаева, СССР:
«Талантливая скрипачка З. Шихмурзаева, татарка по национальности, получила, как и все сыны и дочери нашей многонациональной Родины, все возможности для развития и совершенствования своего дарования. (Золотая медаль на Международном конкурсе скрипачей Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, 1957)…»
Валерий Климов, СССР:
«Родился в 1931 году в семье известного советского дирижера. С пяти лет мальчик начал играть на скрипке. С семи лет начинает учиться в школе известного профессора Столярского в Одессе. (…) Переехал в Москву. Лауреат трех конкурсов — на Третьем Всемирном фестивале в Берлине получил вторую премию, на конкурсе имени Жака Тибо и Маргариты Лонг в Париже — шестую и на конкуре в Праге (1956 год) — первую премию. Сейчас он аспирант Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского»
Список зарубежных участников в этой рубрике открывал скрипач Ли Кэ Хан, Китай:
«Уроженец города Бапрджермансин (Индонезия), Ли Кэ-Хан опытный музыкант, (…) который никогда не останавливается на достигнутом (…). Начал учиться игре на скрипке в семь лет. Первым учителем был его отец, вторым — русский скрипач Иван Федоров.
В 1947 году 15-летний юноша поступает в Амстердамскую консерваторию. А далее, поработав четыре года концертмейстером симфонического оркестра Индонезийского радио, Ли Кэ-Хан едет в Париж, где в течение трех лет продолжает совершенствоваться. В настоящее время китайский музыкант занимается в Москве у Галины Бариновой, пользуясь консультациями которой подготовил конкурсную программу»
Милена Моллова, Болгария:
«Болгарская пианистка Милена Моллова лишь несколько недель назад отметила свою восемнадцатилетнюю годовщину и получила таким образом возможность играть на конкурсе имени Чайковского. Но эта девушка уже неоднократно была лауреатом болгарских конкурсов и дважды удостаивалась премий на международных музыкальных состязаниях. В частности, она получила золотую медаль на художественных конкурсах Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве»
«Литературная газета» в мартовских выпусках представляла конкурсантов под рубрикой «Они говорят о себе».
Исо Хидео, Япония:
«Когда мне было 9 лет, я услышал по радио концерт для скрипки с оркестром Чайковского, и это определило мою судьбу. Скрипка и музыка стали для меня самым главным (…). И на всю жизнь моим самым любимым композитором стал Чайковский. Я вырос в бедной семье и поздно начал заниматься музыкой. Мне всего 20 лет и если б вы знали, как мне хочется учиться в Москве, в консерватории, у советских педагогов, лучших в мире!»
Уже в дни конкурса высказывания участников сменили объемные реплики и интервью с членами жюри. Первым из них был русско-американский скрипач Ефрем Цимбалист, сказавший о русской исполнительской школе:
«Это первоклассная школа, я слушал Ойстраха и Когана. Талант и мастерство их изумительны…»
В Москве Цимбалист надеялся
«увидеть Художественный и Малый театры, побывать в московских музеях, посмотреть балет Хачатуряна “Спартак”, о котором слышал уже много интересного (…) и ещё — побывать на спектаклях декады грузинского искусства и литературы»
Марш
Жеребъевки в обеих номинациях проводились раздельно. Несчастливый «13» номер в вытягиваемой нумерации символически отсутствовал.
С 18 по 30 марта 1958 г. страна и весь мир следили за ходом скрипичного соревнования, а с 31 марта по 13 апреля – за соревнованием фортепианным. В 1958 г. на Конкурсе действовало условие освобождать от первого тура победителей международных состязаний. Поэтому на стартовом туре отсутствовали скрипач Валерий Климов (значившийся во втором туре под номером «18»), а так же пианисты Роже Бутри (Франция), Лев Власенко (СССР), Наум Штаркман (СССР), Алексей Скавронский (СССР), Жером Ловенталь и Даниэль Поллак (оба — США).
Состязание скрипачей
25-балльной системой оценок оптимально воспользовалось скрипичное жюри. В него входили Д. Ойстрах (председатель), Г. Баринова, Э. Капп, Л. Коган, К. Мострас, А. Хачатурян, Д. Цыганов (СССР), Г. Бацевич (Польша), Д. де Вито (Италия), Г. Люкке (ГДР), Ма Си-Цун (КНР), Ф. Ньюман (Великобритания), А. Плоцек (Чехословакия), С. Попов (Болгария), А. Пошон (Швейцария), Т. Ханникайнен (Финляндия), Е. Цимбалист (США), Э. Журдан-Моранж (Франция).
22 марта закончилась первая конкурсная четырехдневка. На выбор «счастливчиков», прошедших во второй тур, жюри потратило часть выходного дня – 23 марта. Вечером на оглашении результатов 1 тура скрипичного состязания в Малом зале консерватории отсутствовал Ефрем Цимбалист, отправившийся в кратковременный ленинградский вояж. Из допущенных к очередному этапу советских участников выбыла одна Марина Яшвили. Выступления скрипачей во втором туре открывал Валентин Жук. Алфавитный список продолжающих состязание выглядел так:
1. Георгий Бадев (Болгария)
2. Нина Бейлина (СССР)
3. Ян Бин-сун (КНР)
4. Валентин Жук (СССР)
5. Эмил Степанов Камилларов (Болгария)
6. Мари Берил Кимбер (Австралия)
7. Пяк Ко Сан (Корейская Демократическая Республика)
8. Гануэл Варужан Козигян (Румыния)
9. Лин Кэ-хан (КНР)
10. Вильфред Леман (Великобритания)
11. Виктор Либерман (СССР)
12. Марк Лубоцкий (СССР)
13. Виктор Пикайзен (СССР)
14. Штефан Руха (Румыния)
15. Жан Тер-Мергерян (СССР)
16. Джойс Флисслер (США)
17. Зариус Шихмурзаева (СССР)
18. Валерий Климов (СССР)
Валерий Климов. П.И. Чайковский. Вальс - скерцо.
26 апреля у скрипачей определились сильнейшие. Как рапортовала «Комсомольская правда» (от 28.03.1958), «ввиду высокого мастерства жюри сочло возможным допустить к третьему туру не восемь музыкантов, как было решено предварительно, а двенадцать». Это были:
1. Валентин Жук (СССР)
2. Джойс Флисслер (США)
3. Виктор Пикайзен (СССР)
4. Эмил Степанов Камилларов (Болгария)
5. Марк Лубоцкий (СССР)
6. Зариус Шихмурзава (СССР)
7. Штефан Руха (Румыния)
8. Жан Тер-Мергерян (СССР)
9. Валерий Климов (СССР)
10. Нина Бейлина (СССР)
11. Виктор Либерман (СССР)
12. Мари Берил Кимбер ( Великобритания)
Советская сборная прошла в финал после второго тура без единой потери. Британка М. Кимбер и американка Д. Фрисслер достойно удерживали позиции фактически всего иностранного блока конкурсантов.
26 апреля в Москву прибыла бельгийская Королева Елизавета, патронесса Международного конкурса в Брюсселе. В тот же день «Ее Величество Елизавета Королева Бельгии нанесла визит Председателю Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилову» (газета «Правда» от 27.03.1958).
27 апреля она явилась на прослушивание третьего тура скрипачей, которые начались вечером «в переполненном зале Московской консерватории». Газета «Правда» (от 28.03. 1958 г.) сообщила и то, что
«днем почетная гостья и сопровождавшие ее лица совершили прогулку в автомашинах по Москве. А перед началом концерта Королева возложила венок к памятнику Чайковского перед зданием Московской консерватории. От имени советской музыкальной общественности Королеву приветствовал директор консерватории профессор А. В. Свешников.
Он поблагодарил Королеву Бельгии за уважение к памяти великого русского композитора П. И. Чайковского и вручил королеве памятный значок Международного конкурса скрипачей и пианистов»
Собственно, солидная международная репутация с этого момента была московскому конкурсу гарантирована. Выбор жюри ее поддержал: 1-я премия была присуждена Валерию Климову, 2-я — Виктору Пикайзену, 3-я — Штефану Рухе.
Результаты конкурса скрипачей были объявлены 30 марта 1958 года в Белом зале учебного корпуса консерватории. В газете «Правда» (от 31.03) были названы все победители:
«Первое место жюри присудило советскому скрипачу Валерию Климову (жирным шрифтом –прим. ред.). Последующие семь мест заняли Виктор Пикайзен, Штефан Руха, Марк Лубоцкий, Виктор Либерман, Валентин Жук, Джойс Фрисслер и Зариус Шихмурзаева»
Обладательница 7-й премии Джойс Фрисслер (США) была вынуждена отказаться от участия в лауреатском турне по семейным обстоятельствам: ее муж, оркестровый музыкант, отправлялся на гастроли, и скрипачка должна была вернуться домой к малолетнему ребенку. Ее московское лауреатство в американской прессе осталось незамеченным…
Ван Клиберн. П.И. Чайковский. Первый концерт для ф-но с оркестром.
Состязание пианистов
Жеребъёвка пианистов состоялась 30 марта, когда в Москве собрался основной состав фортепианного жюри. Первые его участники-иностранцы появились неделей раньше.
Газета «Правда» (от 23.03.58) сообщала:
«В Москву начинают прибывать члены жюри и почетные гости конкурса пианистов. Уже прибыли директор Льежской консерватории Фернан Кинэ (Бельгия), видный португальский музыкант Хосе Карлос Секейра Коста. В течение ближайших трех-четырех дней ожидается приезд основной группы фортепианного жюри»
По разным причинам задерживались Маргерит Лонг (М. Лонг была больна, судя по телефонному мини-диалогу с корреспондентом «Советской культуры», где ещё до открытия конкурса напечатали ее крылатую фразу «конкурс в Москве — это встреча с музыкальной весной мира»), Андре Блисс, Камарго Гуарниери и Карло Цекки.
В явочных бюллетенях жюри, которые хранятся в архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину, рядом с их именами стоят прочерки. Речь идет о бюллетенях второго тура, из чего следует, что эта группа музыкантов активно включилась в судейство только на финишном этапе. Официальный же список членов фортепианного жюри выглядел так:
1. Э. Гилельс (СССР), председатель
2. А.Блисс (Великобритания)
3. П. Владигеров (Болгария)
4. Де Гонто-Бирон (Франция)
5. К. Гуарниери (Бразилия)
6. Д. Джорджеску (Румыния)
7. Д. Кабалевский (СССР)
8. Ф. Кинэ (Бельгия)
9. М. Лонг (Франция)
10. Б. Лятошинский (СССР)
11. Ф. Максиан (Чехослования)
12. Г. Нейгауз (СССР)
13. Л. Оборин (СССР)
14. С. Рихтер (СССР)
15. П. Серебряков (СССР)
16. Ж. Секейра-Коста (Португалия)
17. Л. Хернади (Венгрия)
18. К. Цекки (Италия)
19. Г. Штомпка (Польша)
Ван Клиберн. С. Рахманинов. Третий концерт для ф-но с оркестром.
31 марта в 9.30 утра на сцену вышла первая участница состязания пианистов – Мелитта Эдит Бан (Венгрия). Буклет сообщал, что ей 26 лет и что «она родилась в семье торговца в Будапеште». 20-летней китаянке Гу-Шен Ин, выступавшей пятым номером, можно было прочесть больше подробностей:
«Трудолюбивая, настойчивая, взыскательная к себе, она не перестает работать над развитием своего дарования. Она учится в Московской консерватории, в классе профессора Якова Зака»
Более-менее серьезно выступил шестой участник состязаний — Антон Диков, второкурсник Софийской консерватории, солист Софийской филармонии и лауреат Шестой премии конкурса Ф. Листа (1956). Пятнадцатым на сцену вышел никому неизвестный американец Ван Клиберн. Шестнадцатым – Эдуард Миансаров.
При 25-балльной системе оценок разброс мнений на первом туре был феноменальным. Все нижеприведенное — из сохранившихся в архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину оценочных листов членов жюри (первая публикация в России).
26-летний выпускник-отличник Венской консерватории Эдуардо Агирре (Эквадор) получил самые низкие баллы («5» – у Гилельса, «4» — у Кабалевского и Рихтера, «1» — у Оборина). Его буклетная рекламация – «исполнительская манера отличается яркой темпераментностью и высокой техникой» — не подтвердилась.
Ганса Тюрвехтера (ФРГ) оценили вразброс: 10 баллов ему поставили Гилельс и Кабалевской, «9» — Оборин, «3» — Рихтер.
Тускловатым на фоне буклетных сведений («выступала с 8 лет, в том числе, с оркестрами Британской королевской филармонии и Британской радиовещательной корпорации Би-Би-си…») был результат потомственной пианистки, 18-летней студентки Лондонского королевского колледжа Торун Софии Трюгвассон (Исландия). Рихтер оценил ее на 10 баллов, Оборин – на «11», Гилельс на «16», Кабалевский на «19».
Нормана Шеттлера (США) – ещё одного потомственного пианиста канзасско-венской выучки, к тому же лауреата Конкурса Ф. Бузони (1956) тоже оценили без энтузиазма: Оборин — «8» баллов, Гилельс – «11», Кабалевский – «15». Рихтеровская цифра в оценочном листе Шеттлера отсутствует.
Из французских пианисток наиболее благоприятное впечатление на жюри произвела Надя Гедда-Нова, которой Кабалевский поставил 22 балла, Гилельс и Оборин – 21, Рихтер – 19. Оценки Анни Пети были ниже на порядок, Анни Маршан и Эвелин Марше – на два порядка, а Сильви Декрэ – на три порядка (её средний балл чуть выше 10).
Оценивая советских участников первого фортепианного тура, их соотечественники – члены жюри ничем, кроме личного вкуса, не руководствовались. Ленинградцу А. Ихареву, например, Гилельс, Оборин и Кабалевский поставили 23 балла, а Рихтер – «19». Н. Юзбашевой (ученице Оборина) Кабалевский и Гилельс поставили, соотвественно, «23» и «21», Рихтер – «16». Ю. Гутману (ученику Г. Нейгауза) самый низкий балл поставил Кабалевский («15»), а самый высокий — Л. Оборин («20»). Оценки Инны Малининой разъехались на 7 баллов между 22 (у Кабалевского) и 15 (у Рихтера).
Хорошие шансы пройти во второй тур имели Серджио Соарес де Варелла Сид (Португалия) — 23-летний призер трех международных конкурсов (по крайней мере, Оборин, Кабалевский и Гилельс оценили его с разницей в один балл – 22, 21, но Рихтер поставил 16); болгарин Антон Диков (его оценки у тех же судей получились «минус один» – 21, 20 и , соответственно, 15).
В «плюс один» вышла болгарка Милена Моллова (23 балла поставил Кабалевский, 22 — Гилельс, 21 — Оборин, 17 — Рихтер). Китаец Лю Ши-Кунь получил «23» балла у Оборина с Кабалевским и щедрые «24» у Рихтера (Гилельс его выступление в первом туре почему-то не оценивал). Очевидным, хотя и не безусловным фаворитом по иторам первого тура стал американец Ван Клиберн, получивший максимум у Рихтера — 25 баллов, близкие к максимуму 24 балла у Гилельса с Кабалевским и «23» у Оборина.
5 апреля стало известно, что во второй тур прошли четырнадцать человек. Еще шестеро вливались в состязание со скамьи запасных. Они были освобождены от участия в первом туре, согласно условию о «золотых победителях международных конкурсов». Таким образом, на второй этап конкурса Чайковского вышло 20 пианистов
1. Лев Власенко (СССР)
2. Ван Клиберн (США)
3. Инна Малинина (СССР)
4. Даниэль Поллак (США)
5. Наум Штаркман (СССР)
6. Антон Диков (Болгария)
7. Юлиан Гутман (СССР)
8. Надя Гедда-Нова (Франция)
9. Милена Моллова (Болгария)
10. Лю Ши-Кунь (КНР)
11. Эдуард Миансаров (СССР)
12. Наталья Юзбашева (СССР)
13. Жером Ловенталь (США)
14. Роже Бутри (Франция)
15. Варелла Сид (Португалия)
16. Александр Ихарев (СССР)
17. Анни Пети (Франция)
18. Томоаки Мацуура (Япония)
19. Эвелин Кроше (Франция)
20. Алексей Скавронский (СССР)
Прослушивания второго тура завершились 9 апреля. Включившийся в состязание Лев Власенко, обладатель Гран-При конкурса Ф. Листа (1956), поразил жюри исполнением си-минорной сонаты Листа и стал фактическим лидером состязания.
Из листа голосования второго тура, который хранится в Государственном Музее музыкальной культуры им. М. И. Глинки, видно две позиции, по которым участников рекомендовали к третьему туру: «количество очков на втором туре» и средний балл. Тройка лидеров (при семнадцати голосующих) складывалась таким образом: Лев Власенко — 411 баллов, средний — 24, 18; Лю Ши-Кунь – 404 балла, средний — 23, 75; Ван Клиберн – 393 баллов, среднйи — 23, 12. Точь-в-точь, как у Клиберна, был результат второго тура у Наума Штаркмана.
Скандал в жюри спровоцировал С. Рихтер, в чьих оценочных листах обнаружилось некоторое количество нолей — тринадцать штук. В архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину можно убедиться, что все ноли на листах голосования Рихтера аккуратно зачеркнуты и переправлены на «3». В архиве Музея Глинки лист общего голосования в строке «С. Рихтер» заполнен «тройками» уже без нолей. Признание, сделанное самим Рихтером, что он «всем, кроме Клиберна, ставил ноли» (Б. Монсенжон. «Загадка Рихтера». Дневники. Воспоминания.) выглядит некоторой художественной «обработкой» единственного в его жизни судейского участия на конкурсе Чайковского.
Вот имена приглянувшихся Рихтеру участников второго тура вместе с его оценками. По 15 рихтеровских баллов получили Н. Гедда-Нова, М. Моллова, Н. Штаркман, Д. Поллак; «23» рихтеровских балла — Л. Ши-Кунь, 24 — Л. Власенко, 25 — В. Клиберн.
Если радикальное поведение Рихтера как-то объяснялось симпатиями ко всем вышеназванным (а более всего — к Вану Клиберну), то совершенно непонятно, чем можно объяснить не менее радикальную единицу, которую выставил Александру Ихареву во втором туре Генрих Нейгауз. Похоже, в жюри стихийно выработались две линии поведения — подчеркнуто-дисциплинарная и подчеркнуто-артистическая. Так сказать, официальная и неофициальная. В окончательном выборе победителей Конкурса обе линии, разумеется, столкнулись. На нескольких листках премиального голосования С. Рихтер методично писал одну и ту же фразу: «не вижу достойного кандидата на премию». Обеспечив победу настоящим, с его точки зрения, пианистам, в отношении остальных своевольный и великий человек демонстративно «умывал руки».
В третий тур прошли Клиберн, Власенко, Лю Ши-Кунь, Штаркман, Мацуура, Поллак, Моллова, Гедда-Нова.
Показ финальных выступлений пианистов по советскому телевидению (до этого конкурс «мониторили» только в газетах и давали частичные записи выступлений по радио) принес сенсационное признание Вану Клиберну, отлично исполнившему Первый концерт Чайковского и Третий Рахманинова.
Лев Власенко так вспоминал об этом:
«В то время мы в СССР были в стилистическом отношении очень строги, и эта строгость приводила к пуризму. И тут появился Клайберн; он играл свободно, с широкой фразой, в манере bel canto, характерной для старой русской школы. Это произвело большое впечатление.
Шестифутовый долговязый мальчик, открытый, с романтической манерой игры поразил публику, — аудитория была с ним. Третий концерт Рахманинова в исполнении Вэна оставил неизгладимое впечатление. В России Клайберн был первым, кто исполнил первую часть с большой каденцией»
Сам Власенко играл Второй концерт Листа для фортепиано с оркестром, и обязательный Первый Чайковского. Произведение Чайковского он учил в спешке (его не было в репертуаре молодого пианиста), причем в довольно сложных обстоятельствах загородного проживания (Власенко жил с женой и двумя дочками в подмосковном поселке «Строитель», а для подготовки Концерта Чайковского был откомандирован на две недели в «Дом творчества композиторов» в Рузу).
Наблюдатели оценили в игре Власенко «динамичный талант», «удивительную яркость исполнения». Его выступления во втором и третьем турах были названы «украшением конкурса».
За премии голосовали на клочках бумаги формата «А-8» 18 членов жюри. Против 15 голосов, отданных Клиберну, значились несколько голосов, рассматривавших претендентами на первую премию еще китайского пианиста Лю Ши-Куня (этот голос принадлежал британцу А. Блиссу) и за советского пианиста Льва Власенко (этот голос принадлежал венгру Л. Хернади).
Решение по второй премии переголосовывали трижды. За Лю Ши-Куня голосовали один раз. За Власенко – два. Вторую премию присудили обоим.
Третью премию единодушно дали Н. Штаркману (СССР).
Четвертую — Э. Миансарову (СССР), пятую – М. Молловой (Болгария), причем обе после двукратного голосования. Шестую получила Надя Гедда-Нова (Франция). Насчет седьмой и восьмой возник спор.
Рихтер, Хернади и Максиан хотели присудить 7-е место Д. Поллаку (США), но большинство проголосовало за Т. Мацууру (Япония), отодвинув таким образом второго американского финалиста на 8-е место.
Победители 1 Международнного конкурса им. П. И. Чайковского в Клину.
Новая реальность
14 апреля 1958 в Большом зале консерватории состоялось торжественное вручение наград и концерт победителей конкурса пианистов и скрипачей имени Чайковского. Медали, памятные значки и дипломы вручал Дмитрий Шостакович, сразу же после конкурса уехавший в Горький.
15 2015 апреля победителей Конкурса принял в Кремле Хрущев. Мероприятие носило закрытый характер.
По ночам в Большом зале консерватории проходили записи выступлений лауреатов с оркестром. Выпуск фирмой «Мелодия» долгоиграющих грампластинок «по горячим следам» конкурса Чайковского какое-то время сохранялся в качестве конкурсной традиции.
В лице В. Клиберна страна обрела нового лирического героя. Письма советских людей на его имя приходили на адреса Московской консерватории, Госконцерта, Филармонии и даже Союза композиторов вплоть до середины мая 1958 г.
До отъезда в лауреатское турне Ленинград — Рига — Киев — Минск В. Клиберна его новый друг Лев Власенко (параллельно с консерваторией закончивший Институт иностранных языков и свободно изъяснявшийся на английском) сводил на поклон к Елене Фабиановне Гнесиной. Через много лет в знак дружбы В. Клиберн пришлет Л. Власенко шеститомную «Историю А. Линкольна» на английском языке и пианист прочтет ее от корки до корки…
В начале мая музыкальную Москву потрясло небывалое: первым из американских дирижеров в СССР приехал Леопольд Стоковский. Он дал два концерта с Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио – в Большом зале консерватории и в Зале Чайковского.
В последних числах мая любители музыки получили уникальную возможность услышать легендарный Филадельфийский филармонический оркестр с Юджином Орманди (в рамках европейского турне этот коллектив давал концерты в Киеве, Москве и Ленинграде). Оба события вписались в московскую весну-1958 послесловием к конкурсной ситуации.
Для многих истоки конкурсной истории успели превратиться в миф. Однако история конкурса имени Чайковского продолжается. Важна не ностальгия, а обновляемое и обновленное понимание того, чем был первый конкурс Чайковского. Это были бурные страсти в Большом зале консерватории, споры за профессиональными и домашними обсуждениями, восторг от внезапных симпатий к неизвестному исполнителю, а в конечном итоге – освобождение от обыденности, которое наполняло души людей доверием к искусству.
Фото и видео добавила Карина Короткова.
Московская филармония на период конкурса анонсировала десять симфонических концертов, посвященных творчеству П. И. Чайковского. В них участвовали Государственный симфонический оркестр СССР, Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио, оркестр Московской филармонии, Духовой оркестр Министерства обороны СССР, дирижеры Николай Аносов, Константин Иванов, Натан Рахлин, Борис Хайкин, пианисты Владимир Ашкенази, Евгений Малинин, Святослав Рихтер, виолончелисты Мстислав Ростропович, Даниил Шафран и другие. Музыка Чайковского звучала повсеместно: в Домах культуры и клубах Москвы, в музыкальных театрах, где шли постановки опер и балетов русского композитора.
Оргкомитет конкурса, возглавляемый Д. Шостаковичем, разослал информационный материал о конкурсе и ноты произведений, предусмотренных программой, всем обществам культурной связи с СССР, зарубежным консерваториям, концертным организациям и отдельным музыкантам осенью 1957 г. В начале 1958 года в Москве прошел Всесоюзный отборочный конкурс. По его итогам в две конкурсные номинации – «фортепиано» и «скрипка» прошло по 9 советских музыкантов.
Имена опубликовал журнал «Музыкальная жизнь» (№4 1958 г.). На фортепианное состязание 1958 г. прошли москвичи Лев Власенко (ученик Я. Флиера), Алексей Скавронский (ученик Г. Гинзбурга), Наум Штаркман (ученик К. Игумнова), Дмитрий Благой и Инна Малинина (ученики А. Гольденвейзера), Юлиан Гутман (ученик Г. Нейгауза), Эдуард Миансаров и Наталия Юзбашева (ученики Л. Оборина) и ленинградец Александр Ихарев (ученик М. Хальфина). В скрипичную делегацию вошли москвичи Марина Яшвили, Виктор Пикайзен, Марк Лубоцкий, Валерий Климов, Жан Тер-Мергерян, Валентин Жук, Зариус Шихмурзаева и ленинградцы Нина Бейлина и Виктор Либерман.
Системного отбора иностранных участников не проводилось. Ван Клиберн узнал о московском конкурсе от Розины Левиной, своего педагога по Джульярдской школе. Левина, в свою очередь, получила информацию из конкурсного проспекта, высланного в Джульярд Оргкомитетом, — так считают одни.
По другой версии, Р. Левина узнала о конкурсе лично от Павла Серебрякова, ректора Ленинградской консерватории, с которым еще до ознакомления с конкурсным проспектом пересеклась на одном из фестивалей в Латинской Америке. Деньги на поездку в Москву по ходатайству Р. Левиной были выделены Клиберну частным фондом Марты Бёрд Рокфеллер. Другой американский участник и тоже ученик Р. Левиной – Даниэль Поллак приехал в Москву из Вены, где совершенствовался, благодаря полученной по окончании Джульярда стипендии Фулбрайта.
Обеспечение всех зарубежных участников Конкурса на период их пребывания в СССР брало на себя Советское правительство. Условий такого рода другие конкурсы не предполагали. Кроме того, шестнадцати лауреатам (по восьми в каждой из двух номинаций) присуждались премии от 5 тысяч руб. до 25 тысяч руб. Не удивительно, что конкурс Чайковского сразу же стали называть «великодушным».
Первый Международный конкурс им. П. И. Чайковского в 1958 году
В подборе солидной французской делегации, так или иначе, участвовала авторитетная Маргерит Лонг. За три года до конкурса Чайковского она получила в Москве диплом «почетного профессора» из рук ректора консерватории А. В. Свешникова. Тогда же своим концертным выступлением она поразила старейшего профессора Московской консерватории Александра Гольденвейзера.
В Москве М. Лонг подружилась с Э. Гилельсом и С. Рихтером. В 1958 г. все трое оказались в составе фортепианного жюри. Францию на Конкурсе-1958 представляли восемь музыкантов. Из них семь пианистов — Роже Бутри, Анни Маршан, Надя Гедда-Нова ( в конкурсных документах её фамилию ошибочно транскрибировали «Жедда-Нова»), Бландин Крости (чьё имя тоже фигурировало в документах в неверном написании «Блондин»), Эвелин Кроше, Сильви Декрэ, Анни Пети и один скрипач – Филипп Блашет. 18 марта в день открытия Конкурса центральная пресса насчитала 80 участников Конкурса из 23 стран: 50 пианистов и 30 скрипачей. Впоследствии цифра чуть скорректировалась. Буклет, изданный к Пятому конкурсу Чайковского уточняет: «в Москву съехались 61 исполнитель из 22 стран». Суммируя иностранных участников с 18 советскими конкурсантами, получаем 79 человек из 23 стран.
Оба жюри на Первом конкурсе были чрезвычайно представительными. Фортепианное жюри, согласно официальным сводкам, насчитывало 18 человек из 22 стран. Но, судя по оценочным листам, которые хранятся в архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину, состояло из 19 человек, представлявших 12 стран. А скрипичное –действительно из 18 человек.
Внимание
18 марта 1958 года, в день открытия Конкурса, в газете «Советская культура» вышла статья Д. Ойстраха — председателя скрипичного жюри – «Событие огромного значения». В ней подробно комментировалася конкурсный репертуар.
«Программы составляют произведения Петра Ильича Чайковского, очень любившего скрипку и превосходно знавшего этот инструмент.
Как известно, в обязательную программу Конкурса входят “Меланхолическая серенада”, “Мелодия” и “Скерцо” (для первого отборочного прослушивания), “Размышление” и “Вальс- скерцо” (для второго отборочного прослушивания) и Концерт Ре-мажор (для финального прослушивания).
Однако, если Концерт и “Меланхолическая серенада”, насколько я могу судить, звучат за рубежом часто (и с эстрады, и по радио), то “Размышление”, “Скерцо” и “Вальс-скерцо” известны за пределами нашей Родины в меньшей степени. В программу включены такие произведения как “Сказка” Танеева (третья часть сюиты для скрипки с оркестром), “Вариации” Ю.А. Левитина, советского композитора, а также “Речитатив и токката” К.Г. Мостраса»
В тот же день «Литературная газета» напечатала текст Э. Гилельса, председателя фортепианного жюри, где наряду с самим Конкурсом автор приветствовал и членов жюри – «замечательного педагога и видного музыкального деятеля Маргарит Лонг, известного английского композитора Артура Блисса, знакомого советским слашателям по его произведениям и выступлениям у нас, Карло Цекки, выдающегося итальянского пианиста и дирижера, совсем недавно выступавшего в Москве, замечательного бельгийского дирижера Фернана Кинэ, выдающихся советских музыкантов Дмитрия Кабалевского, Святослава Рихтера, Генриха Нейгауза, Льва Оборина, Павла Серебрякова и многих других».
Иерархическую пирамиду пресс-приветствий конкурсу венчала статья А. Хачатуряна, члена скрипичного жюри, в газете «Правда» (от 18.03). Статья называлась «Имени Чайковского». Блестяще организованный корпус текстов-славословий предваряла подготовка общественного мнения, шедшая преимущественно на страницах «Советской культуры», «Литературной газеты» и журнала «Музыкальная жизнь».
Весьма эффективной была рубрика «Советской культуры» «Они будут играть на конкурсе». С февраля 1958 г. тут публиковались биографии участников и их фотопортреты (то и другое из заявочных анкет). Для советских и зарубежных участников был разработан определенный биографический стандарт. Вот примеры.
Зариус Шихмурзаева, СССР:
«Талантливая скрипачка З. Шихмурзаева, татарка по национальности, получила, как и все сыны и дочери нашей многонациональной Родины, все возможности для развития и совершенствования своего дарования. (Золотая медаль на Международном конкурсе скрипачей Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, 1957)…»
Валерий Климов, СССР:
«Родился в 1931 году в семье известного советского дирижера. С пяти лет мальчик начал играть на скрипке. С семи лет начинает учиться в школе известного профессора Столярского в Одессе. (…) Переехал в Москву. Лауреат трех конкурсов — на Третьем Всемирном фестивале в Берлине получил вторую премию, на конкурсе имени Жака Тибо и Маргариты Лонг в Париже — шестую и на конкуре в Праге (1956 год) — первую премию. Сейчас он аспирант Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского»
Список зарубежных участников в этой рубрике открывал скрипач Ли Кэ Хан, Китай:
«Уроженец города Бапрджермансин (Индонезия), Ли Кэ-Хан опытный музыкант, (…) который никогда не останавливается на достигнутом (…). Начал учиться игре на скрипке в семь лет. Первым учителем был его отец, вторым — русский скрипач Иван Федоров.
В 1947 году 15-летний юноша поступает в Амстердамскую консерваторию. А далее, поработав четыре года концертмейстером симфонического оркестра Индонезийского радио, Ли Кэ-Хан едет в Париж, где в течение трех лет продолжает совершенствоваться. В настоящее время китайский музыкант занимается в Москве у Галины Бариновой, пользуясь консультациями которой подготовил конкурсную программу»
Милена Моллова, Болгария:
«Болгарская пианистка Милена Моллова лишь несколько недель назад отметила свою восемнадцатилетнюю годовщину и получила таким образом возможность играть на конкурсе имени Чайковского. Но эта девушка уже неоднократно была лауреатом болгарских конкурсов и дважды удостаивалась премий на международных музыкальных состязаниях. В частности, она получила золотую медаль на художественных конкурсах Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве»
«Литературная газета» в мартовских выпусках представляла конкурсантов под рубрикой «Они говорят о себе».
Исо Хидео, Япония:
«Когда мне было 9 лет, я услышал по радио концерт для скрипки с оркестром Чайковского, и это определило мою судьбу. Скрипка и музыка стали для меня самым главным (…). И на всю жизнь моим самым любимым композитором стал Чайковский. Я вырос в бедной семье и поздно начал заниматься музыкой. Мне всего 20 лет и если б вы знали, как мне хочется учиться в Москве, в консерватории, у советских педагогов, лучших в мире!»
Уже в дни конкурса высказывания участников сменили объемные реплики и интервью с членами жюри. Первым из них был русско-американский скрипач Ефрем Цимбалист, сказавший о русской исполнительской школе:
«Это первоклассная школа, я слушал Ойстраха и Когана. Талант и мастерство их изумительны…»
В Москве Цимбалист надеялся
«увидеть Художественный и Малый театры, побывать в московских музеях, посмотреть балет Хачатуряна “Спартак”, о котором слышал уже много интересного (…) и ещё — побывать на спектаклях декады грузинского искусства и литературы»
Марш
Жеребъевки в обеих номинациях проводились раздельно. Несчастливый «13» номер в вытягиваемой нумерации символически отсутствовал.
С 18 по 30 марта 1958 г. страна и весь мир следили за ходом скрипичного соревнования, а с 31 марта по 13 апреля – за соревнованием фортепианным. В 1958 г. на Конкурсе действовало условие освобождать от первого тура победителей международных состязаний. Поэтому на стартовом туре отсутствовали скрипач Валерий Климов (значившийся во втором туре под номером «18»), а так же пианисты Роже Бутри (Франция), Лев Власенко (СССР), Наум Штаркман (СССР), Алексей Скавронский (СССР), Жером Ловенталь и Даниэль Поллак (оба — США).
Состязание скрипачей
25-балльной системой оценок оптимально воспользовалось скрипичное жюри. В него входили Д. Ойстрах (председатель), Г. Баринова, Э. Капп, Л. Коган, К. Мострас, А. Хачатурян, Д. Цыганов (СССР), Г. Бацевич (Польша), Д. де Вито (Италия), Г. Люкке (ГДР), Ма Си-Цун (КНР), Ф. Ньюман (Великобритания), А. Плоцек (Чехословакия), С. Попов (Болгария), А. Пошон (Швейцария), Т. Ханникайнен (Финляндия), Е. Цимбалист (США), Э. Журдан-Моранж (Франция).
22 марта закончилась первая конкурсная четырехдневка. На выбор «счастливчиков», прошедших во второй тур, жюри потратило часть выходного дня – 23 марта. Вечером на оглашении результатов 1 тура скрипичного состязания в Малом зале консерватории отсутствовал Ефрем Цимбалист, отправившийся в кратковременный ленинградский вояж. Из допущенных к очередному этапу советских участников выбыла одна Марина Яшвили. Выступления скрипачей во втором туре открывал Валентин Жук. Алфавитный список продолжающих состязание выглядел так:
1. Георгий Бадев (Болгария)
2. Нина Бейлина (СССР)
3. Ян Бин-сун (КНР)
4. Валентин Жук (СССР)
5. Эмил Степанов Камилларов (Болгария)
6. Мари Берил Кимбер (Австралия)
7. Пяк Ко Сан (Корейская Демократическая Республика)
8. Гануэл Варужан Козигян (Румыния)
9. Лин Кэ-хан (КНР)
10. Вильфред Леман (Великобритания)
11. Виктор Либерман (СССР)
12. Марк Лубоцкий (СССР)
13. Виктор Пикайзен (СССР)
14. Штефан Руха (Румыния)
15. Жан Тер-Мергерян (СССР)
16. Джойс Флисслер (США)
17. Зариус Шихмурзаева (СССР)
18. Валерий Климов (СССР)
Валерий Климов. П.И. Чайковский. Вальс - скерцо.
26 апреля у скрипачей определились сильнейшие. Как рапортовала «Комсомольская правда» (от 28.03.1958), «ввиду высокого мастерства жюри сочло возможным допустить к третьему туру не восемь музыкантов, как было решено предварительно, а двенадцать». Это были:
1. Валентин Жук (СССР)
2. Джойс Флисслер (США)
3. Виктор Пикайзен (СССР)
4. Эмил Степанов Камилларов (Болгария)
5. Марк Лубоцкий (СССР)
6. Зариус Шихмурзава (СССР)
7. Штефан Руха (Румыния)
8. Жан Тер-Мергерян (СССР)
9. Валерий Климов (СССР)
10. Нина Бейлина (СССР)
11. Виктор Либерман (СССР)
12. Мари Берил Кимбер ( Великобритания)
Советская сборная прошла в финал после второго тура без единой потери. Британка М. Кимбер и американка Д. Фрисслер достойно удерживали позиции фактически всего иностранного блока конкурсантов.
26 апреля в Москву прибыла бельгийская Королева Елизавета, патронесса Международного конкурса в Брюсселе. В тот же день «Ее Величество Елизавета Королева Бельгии нанесла визит Председателю Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилову» (газета «Правда» от 27.03.1958).
27 апреля она явилась на прослушивание третьего тура скрипачей, которые начались вечером «в переполненном зале Московской консерватории». Газета «Правда» (от 28.03. 1958 г.) сообщила и то, что
«днем почетная гостья и сопровождавшие ее лица совершили прогулку в автомашинах по Москве. А перед началом концерта Королева возложила венок к памятнику Чайковского перед зданием Московской консерватории. От имени советской музыкальной общественности Королеву приветствовал директор консерватории профессор А. В. Свешников.
Он поблагодарил Королеву Бельгии за уважение к памяти великого русского композитора П. И. Чайковского и вручил королеве памятный значок Международного конкурса скрипачей и пианистов»
Собственно, солидная международная репутация с этого момента была московскому конкурсу гарантирована. Выбор жюри ее поддержал: 1-я премия была присуждена Валерию Климову, 2-я — Виктору Пикайзену, 3-я — Штефану Рухе.
Результаты конкурса скрипачей были объявлены 30 марта 1958 года в Белом зале учебного корпуса консерватории. В газете «Правда» (от 31.03) были названы все победители:
«Первое место жюри присудило советскому скрипачу Валерию Климову (жирным шрифтом –прим. ред.). Последующие семь мест заняли Виктор Пикайзен, Штефан Руха, Марк Лубоцкий, Виктор Либерман, Валентин Жук, Джойс Фрисслер и Зариус Шихмурзаева»
Обладательница 7-й премии Джойс Фрисслер (США) была вынуждена отказаться от участия в лауреатском турне по семейным обстоятельствам: ее муж, оркестровый музыкант, отправлялся на гастроли, и скрипачка должна была вернуться домой к малолетнему ребенку. Ее московское лауреатство в американской прессе осталось незамеченным…
Ван Клиберн. П.И. Чайковский. Первый концерт для ф-но с оркестром.
Состязание пианистов
Жеребъёвка пианистов состоялась 30 марта, когда в Москве собрался основной состав фортепианного жюри. Первые его участники-иностранцы появились неделей раньше.
Газета «Правда» (от 23.03.58) сообщала:
«В Москву начинают прибывать члены жюри и почетные гости конкурса пианистов. Уже прибыли директор Льежской консерватории Фернан Кинэ (Бельгия), видный португальский музыкант Хосе Карлос Секейра Коста. В течение ближайших трех-четырех дней ожидается приезд основной группы фортепианного жюри»
По разным причинам задерживались Маргерит Лонг (М. Лонг была больна, судя по телефонному мини-диалогу с корреспондентом «Советской культуры», где ещё до открытия конкурса напечатали ее крылатую фразу «конкурс в Москве — это встреча с музыкальной весной мира»), Андре Блисс, Камарго Гуарниери и Карло Цекки.
В явочных бюллетенях жюри, которые хранятся в архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину, рядом с их именами стоят прочерки. Речь идет о бюллетенях второго тура, из чего следует, что эта группа музыкантов активно включилась в судейство только на финишном этапе. Официальный же список членов фортепианного жюри выглядел так:
1. Э. Гилельс (СССР), председатель
2. А.Блисс (Великобритания)
3. П. Владигеров (Болгария)
4. Де Гонто-Бирон (Франция)
5. К. Гуарниери (Бразилия)
6. Д. Джорджеску (Румыния)
7. Д. Кабалевский (СССР)
8. Ф. Кинэ (Бельгия)
9. М. Лонг (Франция)
10. Б. Лятошинский (СССР)
11. Ф. Максиан (Чехослования)
12. Г. Нейгауз (СССР)
13. Л. Оборин (СССР)
14. С. Рихтер (СССР)
15. П. Серебряков (СССР)
16. Ж. Секейра-Коста (Португалия)
17. Л. Хернади (Венгрия)
18. К. Цекки (Италия)
19. Г. Штомпка (Польша)
Ван Клиберн. С. Рахманинов. Третий концерт для ф-но с оркестром.
31 марта в 9.30 утра на сцену вышла первая участница состязания пианистов – Мелитта Эдит Бан (Венгрия). Буклет сообщал, что ей 26 лет и что «она родилась в семье торговца в Будапеште». 20-летней китаянке Гу-Шен Ин, выступавшей пятым номером, можно было прочесть больше подробностей:
«Трудолюбивая, настойчивая, взыскательная к себе, она не перестает работать над развитием своего дарования. Она учится в Московской консерватории, в классе профессора Якова Зака»
Более-менее серьезно выступил шестой участник состязаний — Антон Диков, второкурсник Софийской консерватории, солист Софийской филармонии и лауреат Шестой премии конкурса Ф. Листа (1956). Пятнадцатым на сцену вышел никому неизвестный американец Ван Клиберн. Шестнадцатым – Эдуард Миансаров.
При 25-балльной системе оценок разброс мнений на первом туре был феноменальным. Все нижеприведенное — из сохранившихся в архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину оценочных листов членов жюри (первая публикация в России).
26-летний выпускник-отличник Венской консерватории Эдуардо Агирре (Эквадор) получил самые низкие баллы («5» – у Гилельса, «4» — у Кабалевского и Рихтера, «1» — у Оборина). Его буклетная рекламация – «исполнительская манера отличается яркой темпераментностью и высокой техникой» — не подтвердилась.
Ганса Тюрвехтера (ФРГ) оценили вразброс: 10 баллов ему поставили Гилельс и Кабалевской, «9» — Оборин, «3» — Рихтер.
Тускловатым на фоне буклетных сведений («выступала с 8 лет, в том числе, с оркестрами Британской королевской филармонии и Британской радиовещательной корпорации Би-Би-си…») был результат потомственной пианистки, 18-летней студентки Лондонского королевского колледжа Торун Софии Трюгвассон (Исландия). Рихтер оценил ее на 10 баллов, Оборин – на «11», Гилельс на «16», Кабалевский на «19».
Нормана Шеттлера (США) – ещё одного потомственного пианиста канзасско-венской выучки, к тому же лауреата Конкурса Ф. Бузони (1956) тоже оценили без энтузиазма: Оборин — «8» баллов, Гилельс – «11», Кабалевский – «15». Рихтеровская цифра в оценочном листе Шеттлера отсутствует.
Из французских пианисток наиболее благоприятное впечатление на жюри произвела Надя Гедда-Нова, которой Кабалевский поставил 22 балла, Гилельс и Оборин – 21, Рихтер – 19. Оценки Анни Пети были ниже на порядок, Анни Маршан и Эвелин Марше – на два порядка, а Сильви Декрэ – на три порядка (её средний балл чуть выше 10).
Оценивая советских участников первого фортепианного тура, их соотечественники – члены жюри ничем, кроме личного вкуса, не руководствовались. Ленинградцу А. Ихареву, например, Гилельс, Оборин и Кабалевский поставили 23 балла, а Рихтер – «19». Н. Юзбашевой (ученице Оборина) Кабалевский и Гилельс поставили, соотвественно, «23» и «21», Рихтер – «16». Ю. Гутману (ученику Г. Нейгауза) самый низкий балл поставил Кабалевский («15»), а самый высокий — Л. Оборин («20»). Оценки Инны Малининой разъехались на 7 баллов между 22 (у Кабалевского) и 15 (у Рихтера).
Хорошие шансы пройти во второй тур имели Серджио Соарес де Варелла Сид (Португалия) — 23-летний призер трех международных конкурсов (по крайней мере, Оборин, Кабалевский и Гилельс оценили его с разницей в один балл – 22, 21, но Рихтер поставил 16); болгарин Антон Диков (его оценки у тех же судей получились «минус один» – 21, 20 и , соответственно, 15).
В «плюс один» вышла болгарка Милена Моллова (23 балла поставил Кабалевский, 22 — Гилельс, 21 — Оборин, 17 — Рихтер). Китаец Лю Ши-Кунь получил «23» балла у Оборина с Кабалевским и щедрые «24» у Рихтера (Гилельс его выступление в первом туре почему-то не оценивал). Очевидным, хотя и не безусловным фаворитом по иторам первого тура стал американец Ван Клиберн, получивший максимум у Рихтера — 25 баллов, близкие к максимуму 24 балла у Гилельса с Кабалевским и «23» у Оборина.
5 апреля стало известно, что во второй тур прошли четырнадцать человек. Еще шестеро вливались в состязание со скамьи запасных. Они были освобождены от участия в первом туре, согласно условию о «золотых победителях международных конкурсов». Таким образом, на второй этап конкурса Чайковского вышло 20 пианистов
1. Лев Власенко (СССР)
2. Ван Клиберн (США)
3. Инна Малинина (СССР)
4. Даниэль Поллак (США)
5. Наум Штаркман (СССР)
6. Антон Диков (Болгария)
7. Юлиан Гутман (СССР)
8. Надя Гедда-Нова (Франция)
9. Милена Моллова (Болгария)
10. Лю Ши-Кунь (КНР)
11. Эдуард Миансаров (СССР)
12. Наталья Юзбашева (СССР)
13. Жером Ловенталь (США)
14. Роже Бутри (Франция)
15. Варелла Сид (Португалия)
16. Александр Ихарев (СССР)
17. Анни Пети (Франция)
18. Томоаки Мацуура (Япония)
19. Эвелин Кроше (Франция)
20. Алексей Скавронский (СССР)
Прослушивания второго тура завершились 9 апреля. Включившийся в состязание Лев Власенко, обладатель Гран-При конкурса Ф. Листа (1956), поразил жюри исполнением си-минорной сонаты Листа и стал фактическим лидером состязания.
Из листа голосования второго тура, который хранится в Государственном Музее музыкальной культуры им. М. И. Глинки, видно две позиции, по которым участников рекомендовали к третьему туру: «количество очков на втором туре» и средний балл. Тройка лидеров (при семнадцати голосующих) складывалась таким образом: Лев Власенко — 411 баллов, средний — 24, 18; Лю Ши-Кунь – 404 балла, средний — 23, 75; Ван Клиберн – 393 баллов, среднйи — 23, 12. Точь-в-точь, как у Клиберна, был результат второго тура у Наума Штаркмана.
Скандал в жюри спровоцировал С. Рихтер, в чьих оценочных листах обнаружилось некоторое количество нолей — тринадцать штук. В архиве «Дома-музея Чайковского» в Клину можно убедиться, что все ноли на листах голосования Рихтера аккуратно зачеркнуты и переправлены на «3». В архиве Музея Глинки лист общего голосования в строке «С. Рихтер» заполнен «тройками» уже без нолей. Признание, сделанное самим Рихтером, что он «всем, кроме Клиберна, ставил ноли» (Б. Монсенжон. «Загадка Рихтера». Дневники. Воспоминания.) выглядит некоторой художественной «обработкой» единственного в его жизни судейского участия на конкурсе Чайковского.
Вот имена приглянувшихся Рихтеру участников второго тура вместе с его оценками. По 15 рихтеровских баллов получили Н. Гедда-Нова, М. Моллова, Н. Штаркман, Д. Поллак; «23» рихтеровских балла — Л. Ши-Кунь, 24 — Л. Власенко, 25 — В. Клиберн.
Если радикальное поведение Рихтера как-то объяснялось симпатиями ко всем вышеназванным (а более всего — к Вану Клиберну), то совершенно непонятно, чем можно объяснить не менее радикальную единицу, которую выставил Александру Ихареву во втором туре Генрих Нейгауз. Похоже, в жюри стихийно выработались две линии поведения — подчеркнуто-дисциплинарная и подчеркнуто-артистическая. Так сказать, официальная и неофициальная. В окончательном выборе победителей Конкурса обе линии, разумеется, столкнулись. На нескольких листках премиального голосования С. Рихтер методично писал одну и ту же фразу: «не вижу достойного кандидата на премию». Обеспечив победу настоящим, с его точки зрения, пианистам, в отношении остальных своевольный и великий человек демонстративно «умывал руки».
В третий тур прошли Клиберн, Власенко, Лю Ши-Кунь, Штаркман, Мацуура, Поллак, Моллова, Гедда-Нова.
Показ финальных выступлений пианистов по советскому телевидению (до этого конкурс «мониторили» только в газетах и давали частичные записи выступлений по радио) принес сенсационное признание Вану Клиберну, отлично исполнившему Первый концерт Чайковского и Третий Рахманинова.
Лев Власенко так вспоминал об этом:
«В то время мы в СССР были в стилистическом отношении очень строги, и эта строгость приводила к пуризму. И тут появился Клайберн; он играл свободно, с широкой фразой, в манере bel canto, характерной для старой русской школы. Это произвело большое впечатление.
Шестифутовый долговязый мальчик, открытый, с романтической манерой игры поразил публику, — аудитория была с ним. Третий концерт Рахманинова в исполнении Вэна оставил неизгладимое впечатление. В России Клайберн был первым, кто исполнил первую часть с большой каденцией»
Сам Власенко играл Второй концерт Листа для фортепиано с оркестром, и обязательный Первый Чайковского. Произведение Чайковского он учил в спешке (его не было в репертуаре молодого пианиста), причем в довольно сложных обстоятельствах загородного проживания (Власенко жил с женой и двумя дочками в подмосковном поселке «Строитель», а для подготовки Концерта Чайковского был откомандирован на две недели в «Дом творчества композиторов» в Рузу).
Наблюдатели оценили в игре Власенко «динамичный талант», «удивительную яркость исполнения». Его выступления во втором и третьем турах были названы «украшением конкурса».
За премии голосовали на клочках бумаги формата «А-8» 18 членов жюри. Против 15 голосов, отданных Клиберну, значились несколько голосов, рассматривавших претендентами на первую премию еще китайского пианиста Лю Ши-Куня (этот голос принадлежал британцу А. Блиссу) и за советского пианиста Льва Власенко (этот голос принадлежал венгру Л. Хернади).
Решение по второй премии переголосовывали трижды. За Лю Ши-Куня голосовали один раз. За Власенко – два. Вторую премию присудили обоим.
Третью премию единодушно дали Н. Штаркману (СССР).
Четвертую — Э. Миансарову (СССР), пятую – М. Молловой (Болгария), причем обе после двукратного голосования. Шестую получила Надя Гедда-Нова (Франция). Насчет седьмой и восьмой возник спор.
Рихтер, Хернади и Максиан хотели присудить 7-е место Д. Поллаку (США), но большинство проголосовало за Т. Мацууру (Япония), отодвинув таким образом второго американского финалиста на 8-е место.
Победители 1 Международнного конкурса им. П. И. Чайковского в Клину.
Новая реальность
14 апреля 1958 в Большом зале консерватории состоялось торжественное вручение наград и концерт победителей конкурса пианистов и скрипачей имени Чайковского. Медали, памятные значки и дипломы вручал Дмитрий Шостакович, сразу же после конкурса уехавший в Горький.
15 2015 апреля победителей Конкурса принял в Кремле Хрущев. Мероприятие носило закрытый характер.
По ночам в Большом зале консерватории проходили записи выступлений лауреатов с оркестром. Выпуск фирмой «Мелодия» долгоиграющих грампластинок «по горячим следам» конкурса Чайковского какое-то время сохранялся в качестве конкурсной традиции.
В лице В. Клиберна страна обрела нового лирического героя. Письма советских людей на его имя приходили на адреса Московской консерватории, Госконцерта, Филармонии и даже Союза композиторов вплоть до середины мая 1958 г.
До отъезда в лауреатское турне Ленинград — Рига — Киев — Минск В. Клиберна его новый друг Лев Власенко (параллельно с консерваторией закончивший Институт иностранных языков и свободно изъяснявшийся на английском) сводил на поклон к Елене Фабиановне Гнесиной. Через много лет в знак дружбы В. Клиберн пришлет Л. Власенко шеститомную «Историю А. Линкольна» на английском языке и пианист прочтет ее от корки до корки…
В начале мая музыкальную Москву потрясло небывалое: первым из американских дирижеров в СССР приехал Леопольд Стоковский. Он дал два концерта с Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио – в Большом зале консерватории и в Зале Чайковского.
В последних числах мая любители музыки получили уникальную возможность услышать легендарный Филадельфийский филармонический оркестр с Юджином Орманди (в рамках европейского турне этот коллектив давал концерты в Киеве, Москве и Ленинграде). Оба события вписались в московскую весну-1958 послесловием к конкурсной ситуации.
Для многих истоки конкурсной истории успели превратиться в миф. Однако история конкурса имени Чайковского продолжается. Важна не ностальгия, а обновляемое и обновленное понимание того, чем был первый конкурс Чайковского. Это были бурные страсти в Большом зале консерватории, споры за профессиональными и домашними обсуждениями, восторг от внезапных симпатий к неизвестному исполнителю, а в конечном итоге – освобождение от обыденности, которое наполняло души людей доверием к искусству.
Фото и видео добавила Карина Короткова.