Это самобытное произведение, написанное более полувека назад по мотивам ёмкого поэтичного рассказа Сергея Антонова «Тётя Луша» – как бы про грустную сермяжную правду жизни. А музыка Щедрина, несмотря на видимую мелодическую простоту, интонационно, ритмически и настроенчески необычайно изощренна. В ней тонко сплавлена душевная теплота, ирония, деликатность в подаче высокого драматизма и светлой лирики, горьковатой иронии и великолепного жанрового юмора. Колористическая отделка партитуры – просто шедевр.
В спектакле Юрия Александрова всё, что касается иронии, юмора и мягкой «фоновой» лирики, сделано превосходно. Предлагаемые обстоятельства истории – смешная и одновременно тоскливая сценка пролога с «забиванием козла» под неприветливым нудным дождём, щелбанами, водкой в цистерне и исконно русской ленью, для которой во все времена найдётся оправдание. Квинтэссенция родимого менталитета. Персонажи, четыре неприкаянных мужика, замечательно колоритны и по фактуре, и по манере интонирования, каждый в своём амплуа.
Но вот издалека зазвучала серебристая девичья песня, хошь не хошь мужиков волнующая. И началась сама история. А происходит она на фоне очень сдержанном. Таким лаконичным мы сценографа Вячеслава Окунева, пожалуй, и не видели: серый задник, за которым просвечивает навесной мост, несколько свисающих обугленных балок, пара пеньков да графичная проекция, красиво перекликающаяся с текстом Антонова: «тихое небо, скромно мерцающее звездами, и неподвижные рябины с черной листвой и еще более черными гроздьями ягод, и белые, словно меловые, тропки, пересеченные прозрачными, нежными лунными тенями…». На небольшой свободной площадке легко строить мизансцены, освещением создавать нужное настроение, располагать танцующую и поющую массу. Такую яркую и подвижную, какой её придумал Александров в хоровой жанровой зарисовке второй картины. Гулянка на околице - не только азартно спетая-сыгранная, но и протанцованная ансамблем исполнителей композиция со своей ёмкой драматургией (хореограф – Надежда Калинина). Здесь всё гармонично, действенно, читаемо – и очень музыкально. Персонажи живописны, пластически индивидуальны в общем рисунке деревенской кадрили, и всё, что происходит, необыкновенно значительно для её участников и интересно зрителям. Здесь не теряются никакие детали, никакие нюансы отношений, никакие особенности характеров. Вот немолодой, но ещё вполне в силе (Николай Михальский) или видный, но невероятно застенчивый (Антон Морозов) бывший фронтовик Федот Петрович со своей, глубоко упрятанной личной драмой. Вот порывистая, полная девичьих ожиданий и такая неудачливая невеста Володи Гаврилова Наташа (Елена Тихонова), вот откровенно демонстрирующая нерастраченный запас вожделения Катерина-разведёнка Натальи Кочубей или оторва-трактористка Ирины Скаженик, актрисы, пластически совершенно бесстрашной. В них всё театрально ярко и всё художественно-правдоподобно.
Сложнее с главными героями. Володя Гаврилов у отлично звучащего Владислава Мазанкина получился отчаянным забиякой, но парнем не столько обаятельным, сколько безнадёжно пошлым; и тогда не понятно, на что «клюнула» неглупая Варвара. Однако справедливо сказать, что у Мазанкина рисунок роли очень яркий. Герой Сергея Мунтяна менее определёнен, да и голос звучит глуховато. Но дело, пожалуй, не столько в актёрах-певцах, сколько в характере взаимодействий героя и героини, предложенных режиссёром. Стремление к сермяжному правдоподобию страстей отозвалось подменой сложности человеческих отношений сексуальной озабоченностью «голодной» бабенки и довольно примитивного самца. Историйка получилась пакостная: баба сорвала своё, потешила плоть и за ненадобностью отдала мужика, так и не понявшего, что его просто использовали.
Во многом такой результат считывается из-за нарочитой антиэстетизации центрального образа. Возможно, именно ради правды режиссёр во второй части спектакля содрал с героини даже намёк на привлекательность, зато наделил долей агрессивности. Перед нами – якобы деревенская баба, словно специально одетая так, чтобы показать женское тело во всей его будничной неприглядности. Но правда от этого не выиграла, ибо намеренная простоватость поведения актрисы, как и её трагизм замешаны на самых что ни на есть кондовых оперных штампах. Немного цветастого павлопосадского платка, немного истового срывания с себя одежды, немного валяния по земле с партнёром и много пения в упор на дирижёра. На самом деле, всего много, и не однажды повторенного, а потому уже и не стреляющего в нужный момент. Хотя вполне отвечающего сегодняшним сценическим нормам, а точнее, вновь сложившимся штампам.
Юрия Александрова в погоне за модой упрекать нелепо. Ему самоутверждаться ни к чему, он давно уже с современностью на «ты», и с весьма интересными результатами. Тем более обидно, что изначально нетривиальное развитие душевной драмы героини низведено до такого огрубления. И дело не в ханжестве взгляда на сцену. Здесь, мне кажется, налицо элемент спекулятивности, заигрывания с антиэстетикой как сильно действующим средством. Своеобразный экспрессионизм, напомнивший образцы балетного направления современный танец. Средство это действительно сильно действует, но оно способно и отвратить. Даже оставить осадок неприятия вместо сочувствия к героине, к актрисе, отчаянно, без остатка отдающей себя роли. А именно так, самоотверженно работают и Лариса Поминова, и Елена Еремеева, певицы с настоящим эмоциональным и вокальным потенциалом. Знаменитые частушки Варвары в их исполнении служат тому доказательством.
Эффектный финал – на героиню проливается с колосников очистительный дождь - примиряет действо со светлой поэтикой музыки и оригинально закольцовывает содержание спектакля. Дождь как единение с мудрой спокойной природой, у которой, как известно, нет плохой погоды. Красиво. Однако послевкусие спектакль оставляет, хотя и сильное, но всё же со странным оттенком.
источник