Президент Ассоциации музыкальных театров — о том, как посредством музыки «сшить» огромное пространство России.
Фото: РИА НОВОСТИ/ Кирилл Каллиников
Гала-концертом и вручением премий «Легенда» завершился Первый фестиваль музыкальных театров России «Видеть музыку». Президент Ассоциации музыкальных театров (АМТ), художественный руководитель МГАМДТ им. Н.И. Сац Георгий Исаакян ответил на вопросы обозревателя «Известий».
— Каков, на ваш взгляд, главный итог нового фестиваля?
— Итогом стало удивление. Наши самые смелые прогнозы оказались слишком робкими. Во-первых, потому что сложилась огромная афиша. Мы поначалу рассчитывали на скромный формат — пара недель, 10–12 спектаклей... Но афиша разрослась до полутора месяцев и коллективов по 150–200 человек. Были и огромные спектакли, и мини-фестивали внутри фестиваля, как получилось с петербургским театром «Зазеркальем».
Я как режиссер много езжу по стране, знаю региональные театры, представляю их возможности. Но даже для меня ряд театров и спектаклей были открытием. Не секрет, в каких тяжелых обстоятельствах работают региональные театры. И когда ты понимаешь, что люди при всем этом не хотят идти на компромиссы, выдавать легко продающийся коммерческий продукт, а создают сложные вещи, выстраивают отношения со зрителем, это трогает бесконечно.
— Музыкальный театр — сложный вид искусства, его зрителей надо готовить с детства, чем, собственно, и занимается ваш театр. Насколько усовершенствует этот процесс федеральный центр по работе с детьми, созданием которого вы занимаетесь?
— Это должен быть не столько центр по работе с детьми, сколько центр для тех, кто работает с детьми. Чтобы люди могли общаться, черпать информацию. Некая структура школ, семинаров, мастер-классов… В том числе на тему того, как создавать произведения для детей. Внутри этого воображаемого федерального центра, конечно же, должны быть учтены разные точки зрения, в том числе не только отечественные. Любопытнейший опыт есть у немцев, французов, швейцарцев, скандинавов.
— Ваш театр долгие годы заказывал произведения для детей. Сейчас достаточно достойных авторов?
— Безусловно. Хотя есть и много проходного, банального. Но мы ищем новые формы контакта с авторами. Когда Ассоциация музыкальных театров начала функционировать достаточно мощно, появилась «Лаборатория молодых режиссеров», где участники совместно с художниками показывали свои замыслы директорам театров. За полтора года, которые прошли с момента знакомства, почти все они уже поставили свои спектакли по всей стране.
Или возьмите, например, «Лабораторию молодых композиторов». В прошлом году на показе были представлены 10 или 12 произведений. И их тоже уже разобрали — и провинциальные, и даже московские театры. Понятно, что все мои коллеги так или иначе работают с композиторами, драматургами.
Надеюсь, что у нас возникнет круг драматургов, потому что современная драматургия — тоже большая проблема. Она резко сместилась в сторону эстетики «на дне», но я не уверен, что пьесы «жестокого документального театра» — это то, то необходимо показывать 3–4-летнему ребенку.
— Совместная лаборатория — композитор, режиссер, драматург — тоже возможна?
— Крайне желательна. Но это достаточно серьезная история — и организационная, и финансовая, если делать ее в масштабах страны. И как раз одна из сфер, в которых Ассоциация должна играть серьезную роль как экспертное сообщество — ведь в итоге нам эти произведения брать в работу.
Прекрасный пример, как это делают французы. У них есть постоянные институты, стимулирующие национальные драматургию, кинематограф, театр, литературу. Они понимают, что нынешнюю Францию — страну на сегодняшний день поликонфессиональную, полиэтническую — «сшивает» только великая французская культура. Думаю, это абсолютно актуально и для нас тоже.
Некий общий язык должен сохраняться на таком огромном пространстве, как Россия. Это не только язык общения, но и язык культурных кодов. Например, мы все воспитывались на сказках Пушкина. Сказки Пушкина — наш общий культурный код.
— Как вы считаете, театр, в том числе детский, должен придерживаться какой-либо идеологии?
— Идеология для людей моего поколение — слово обоюдоострое. Сказать, что мы уже сформулировали какую-то четкую национальную идею, наверное, было бы преувеличением. Но я понимаю, что без видения своего будущего и понимания настоящего идти вперед невозможно.
Каким образом помогать человеку осознавать себя? Только приобщением ко всему богатству мировой культуры. Если бы мы на фестивале «Видеть музыку» следовали стандарту, то Башкирский оперный театр должен был привезти национальную оперу. А он привозит фантастических генделевских певцов, потрясающего дирижера, который добивается от них качества, которого и в Москве-то непросто добиться.
С одной стороны, конечно, одна из задач башкирского театра — ставить национальные произведения. Но обратной стороной этого является вытеснение своего зрителя в некое «культурное гетто». Поэтому — да, там должны идти оперы Загира Исмагилова, но при этом обязательно должны звучать оперы Чайковского и Верди, и прекрасно, что рядом еще идет опера Генделя. Тогда ты формируешься как полноценный человек, живущий в художественном контексте планеты Земля.
Я говорю на шести языках, но это не мешает мне мыслить и формулировать по-русски. Я человек русской культуры. При том, что родился и вырос в Ереване. Не надо бояться этой открытости. Русская культура столь богата, что никак не может проиграть в сравнении с какой-либо другой. Наоборот. Одним из ее уникальных свойств является то, что она абсорбирует все «самое-самое».
Поэтому, если говорить о нашем общем культурном коде, это как раз всеохватность российской культуры. И здесь нам опять-таки необходимо общение. У нас огромное пространство. Сшивать его — важная и благодатная задача.
— Чем вы, собственно, и занимаетесь на фестивале «Видеть музыку». Очень удачная идея — собрать музыкальные театры России вне такой уже явно уставшей институции, как «Золотая маска». Будущее за такого рода фестивалями?
— Вступлюсь за коллег: «Золотая маска» тоже в свое время возникла как пространство театрального братства. Как получилось, что многие перестали воспринимать его территорией дружбы, — предмет, наверное, отдельного и длинного разговора. Но именно эту территорию мы и пытаемся воссоздать.
У нас нет отборочного комитета, мы попытались услышать голос самих театров. Были по этому поводу большие споры и сомнения. Мне говорили вполне уважаемые люди: «Ты что, сошел с ума? А если театры привезут неизвестно что?» Но неужели руководитель театра, получив шанс выступить в Москве на знаменитой площадке, специально привезет свой самый плохой спектакль? В какой логике мы существуем?
И вот, пожалуйста, ни один театр не привез слабых работ. Есть спорные, но нет плохих. Здесь, когда ты сталкиваешься с другим зрителем, с другой художественной реальностью, начинаешь иначе смотреть на себя. И не потому, что тебе дали или не дали приз, а потому, что внутри начинает работать более важный фильтр: сознание того, находишь ты или не находишь контакт со временем, в котором живешь, — вот что действительно важно...
Справка «Известий»
В афишу Первого российского фестиваля «Видеть музыку», прошедшего на ведущих театральных площадках Москвы, вошли спектакли 23 отечественных театров, как региональных, так и столичных. Стартовый фестиваль инициировала Ассоциация музыкальных театров России (на сегодняшний дней в нее входит 44 коллектива) и поддержало Министерство культуры.