Тамара Макарова: «Я не несу обиды за Герасимова…»

80 лет назад на экран вышел «Учитель» Сергея Герасимова, в котором главную роль, Аграфену Шумилину, решившую «до полной учёности» учиться сначала в школе в своей деревне, а потом и «дальше», в Москве, сыграла Тамара Макарова, талисман почти всех кинофильмов режиссёра.

Это интервью состоялось в доме Тамары Макаровой на Кутузовском проспекте в январе 1993 года.

— Тамара Фёдоровна, оказывается, и тринадцатого — именно на это число выпадает день вашего рождения по новому стилю — можно родиться под счастливой звездой?

— Я не имею права жаловаться на судьбу. Детство действительно было нелёгким, но уже с самых юных лет я знала, что для меня главное — искусство. И даже в малом возрасте пыталась лицедействовать. Разумеется, в пределах возможностей. А получив позже право на воплощение своих мечтаний, их и воплотила.

Сниматься в кино я начала ещё в годы учёбы, дебютировав в 1927 году в комедии «Чужой пиджак» Бориса Шписа. И всё же «отправляющей» стала картина «Дезертир» (1933) Всеволода Пудовкина.

Судьба отнеслась ко мне благосклонно и в личной жизни. Встреча с Сергеем Герасимовым… Наши судьбы настолько соединились, что мы дополняли друг друга в творчестве. Часто муж делился со мной своими творческими намерениями, и я в меру сил участвовала в их осуществлении.

— Большинство своих самых известных ролей, за исключением, пожалуй, Хозяйки Медной горы в «Каменном цветке» (1946) Александра Птушко и учительницы Анны Ивановны в «Первокласснице» (1948) Ильи Фрэза, вы сыграли именно в фильмах Сергея Герасимова: «Семеро смелых» (1936), «Учитель» (1939), «Большая земля» (1944), «Люди и звери» (1962), в котором стали, по сути, соавтором сценария, «Журналист» (1967), «Любить человека» (1972), «Дочки-матери» (1974), «Юность Петра» и «В начале славных дел» (1980), «Лев Толстой» (1984). Приходилось ли отказываться от предлагаемых им ролей — главных, или второго плана, эпизодических?


— У нас, режиссёра и актрисы, были несколько иные отношения, поскольку жили мы под одной крышей. Как правило, Герасимов писал сценарий, делал то, что он решил. Если по ходу его мыслей, его литературного, а затем и сценарного замысла ему казалось, что я смогу сыграть какую-то роль, он мне её предлагал. Если этого не случалось, то он просто ничего мне не говорил, а я его ни о чём никогда не просила…

Сейчас фильмы, в которых я снималась, оспариваются и критикуются. Мне кажется это несправедливым. Искусство, во всяком случае в моём представлении, прежде всего должно пробуждать в человеке нравственное начало. Думаю, мы выполняли свою миссию довольно честно, так, как это необходимо для того, чтобы искусство могло быть помощником в жизни. Например, поток чернухи, который захлестнул ныне экраны, не способствует жизнеутверждению. Наоборот, разрушает то, что считалось по праву ценным ещё вчера.

Ведь не случайно наивная и, я бы сказала, детская картина «Богатые тоже плачут» привлекла внимание нашего общества. Буквально все хотя и критиковали эту сериальную мелодраму, но садились у телевизоров. Потому что она задевала самые естественные чувства человеческого «я» — добро, справедливость, желание красивых отношений. Но о каких красивых отношениях может сегодня идти речь у нас?

— По вашей интонации можно догадаться, что вопрос отнюдь не риторический…

— Не могу забыть совсем недавний эпизод в сберкассе. Небольшая очередь. К стоявшей впереди меня женщине подходит другая. Объясняет, что стояла здесь раньше, просит пропустить. Нет, возражает та, вставайте за мной, у меня тоже нет времени. На что в ответ получила: «Стерва!» Две пожилые женщины, оказывается, легко могут общаться на таком языке… О чём же говорить?!. Поэтому вовсе не удивительно, что мы чувствуем расположение к наивным, виньеточным страстям на телеэкране. Человек нуждается в добрых чувствах, это его потребность.

— И всё-таки как вы относитесь к упрёкам, которые раздаются в наши дни в адрес таких режиссёров, как Сергей Эйзенштейн, Михаил Ромм, Сергей Юткевич, Сергей Герасимов, тот же Всеволод Пудовкин?

— Я не склонна никого обвинять. Каждый художник отражал своё время. Однако «киноправду» надо тоже различать. Одно дело, когда это, допустим, Сергей Эйзенштейн. Другое — Иван Пырьев. Они являют всё-таки разные уровни самой культуры. И если принять во внимание, что жанр Пырьева почти водевиль и всерьёз его картины нельзя воспринимать иначе, как другую категорию искусства, то Эйзенштейн… Обвинять Эйзенштейна — мудрейшего художника ХХ века?! Я даже не представляю, как можно поднять на него руку! Какие картины не устраивают тех, кто критикует этого режиссёра? «Иван Грозный», «Октябрь»?

Но ведь и «Октябрь» отражал своё время!.. Прошли десятилетия, и совсем недавно по телевидению мы увидели «Монстров». На мой взгляд, эта картина — завоевание времени. Она открывает человека и вместе с ним эпоху со всей остротой и, я бы сказала, беспощадностью. Но, может, спустя годы, когда эту картину будут смотреть наши потомки, они тоже станут обвинять тех, кто её снял? Всякая оценка, думаю, зависит от того, в какое время мы ту или иную картину смотрим. Исторические процессы продолжаются. Однако мы не можем вычеркнуть навсегда из своей жизни прожитые годы. Да, разное было время, трудное. Впрочем, трудное, наверное, не для всех. Ходят же сейчас с плакатами, призывающими возвратить Сталина! Увы, находится и такая категория людей…

— Но, наверное, уж вам-то после замужества и всесоюзной славы и сопутствующих ей знаков отличия трудно не было никогда?

— Как мне не было трудно?! И с моей стороны были репрессированы родственники, и со стороны Герасимова. Мы, в общем, жили в вакууме…


— То есть благополучие было лишь внешним?

— Мы трудились, работали, создавали те или иные ценности — как хотите считайте, — но искренне реализовывали свои идеи в искусстве, отражая то время, которое было. Сейчас же почему-то считается, что мы делали что-то не то. Почему? Почти одновременно мы ставили, скажем, драму «Маскарад» к столетней годовщине гибели Лермонтова (фильм закончен в июне 1941 года) и фадеевскую «Молодую гвардию», запечатлевшую свой исторический отрезок...

Началась война, и все мы в какой-то степени хотели быть воинами. По домам не отсиживались. Я работала в госпитале, Герасимов — в политуправлении Ленинградского фронта. Помочь Родине считали своим долгом. Другое дело, мы не могли до конца осознать, не могли поверить, искренне не могли поверить в то, что происходило вокруг!

— Вы имеете в виду репрессии?

— Да, конечно. Если бы у меня не арестовали и не выслали сестру, а у Герасимова — сестру, брата, мужа сестры… Короче говоря, не произошло бы это, мы могли бы прожить в неведении очень долго.

— Простите за бестактный вопрос, но что заставило вас вступить в компартию в 1943 году?

— Нет, вопрос не бестактный. Что заставило? Желание в минуту катастрофы быть вместе со своей страной. Я, Герасимов и Михаил Калатозов вступили в партию одновременно на следующий день после объявления Великой Отечественной войны. 1943 год указан с учётом двухгодичного испытательного стажа. Согласитесь, это существенно меняет оценку поступка.

— Чем, на ваш взгляд, притягательны картины Сергея Герасимова для почитателей его таланта?

— Правдой, подлинностью чувств, искренностью. Он рассказывал о том, что было в реальности: «Семеро смелых» (1936) — этот фильм уже упоминали, «Комсомольск» (1938)… А «Тихий Дон» (1957–1958)?.. Каждый раз, когда идёт повторный показ этой киноэпопеи, мне звонят многие зрители, передавая своё восхищение талантом мужа. Действительно, шолоховские образы получились у него невероятно сильными. За правду, повторяю, люди и ценили, по-моему, Герасимова.

Сейчас наступил странный период — будто и не было вовсе такого режиссёра!.. Его редко вспоминают. Кроме меня и его учеников — а их огромное количество, — никто не помнит ни дня его рождения, ни дня ухода из жизни. Правда, не один Герасимов в забытьи — Юлий Райзман, Александр Зархи, Иосиф Хейфиц…


— Для художника, по-видимому, это драма?

— Думаю, так оно и есть… Понимаете, я мужественный человек. Стараюсь из каждого явления вычленить какой-то смысл. Я не держу обиды за Герасимова, потому что считаю: рано или поздно всё вернётся на свои места. Как говорится, «Аз воздам…». Чудес не бывает. Истина возвращается… Сегодня мы живём в век варварства. Дух разрушения переносится не только на ценности культуры, но и на человеческие жизни…

Я нахожусь в каком-то состоянии непреходящего удивления. Удивляюсь тому, что большинство говорит только о том, что бы съесть, что сколько стоит и как заработать доллары. Меня это угнетает. Тяга к доллару унижает нас. Посмотрите телерекламу. Это бич, растлевающий сознание людей. «Миллион, миллион, миллион», — слышится то и дело. А что же духовность?

— У вас никогда не возникало желания покинуть страну?

— Нет, об этом и речи быть не могло. Я объездила все страны, за исключением Австралии и, кажется, Швеции. Во многих была не однажды. Но всегда тосковала по своему дому. Я очень люблю свою Родину.

— Вы по-прежнему преподаёте во ВГИКе?

— Да, начиная с 1944 года. Сейчас у меня последний, дипломный курс.

— Перечислить всех ваших учеников весьма не просто, но, пожалуйста, назовите хотя бы несколько фамилий, которые у каждого на слуху…

— Людмила Гурченко, Галина Польских, Зинаида Кириенко, Инна Макарова, Кира Муратова, Сергей Бондарчук, Николай Ерёменко… Как кого бы не забыть… Словом, каждый третий вгиковец — наш ученик. Многие давно стали знаменитыми.


— Во время учёбы в ленинградском Техникуме сценических искусств (ставшего с 1939-го вузом) за вами благодаря очаровательной внешности закрепилось амплуа обольстительницы. Но в 1930–1950-е годы вам были уготованы в основном иные роли. Не испытывали ли вы раздражения, играя простых советских женщин?

— Не понимаю понятия «просто человек». Во-первых, каждый интересен по-своему. Во-вторых, визуальное восприятие, думаю, немаловажно для кинематографа. Актриса должна быть если не красавицей, то, по крайней мере, обаятельной.

— Вы прекрасно выглядите. Вероятно, знаете особый рецепт красоты?

— У меня нет никакого секрета. Кроме того, что я дисциплинированный человек, каждое утро делаю гимнастику, принимаю холодный душ, много двигаюсь и всё делаю сама.

— Снимаетесь ли сейчас в кино?

— Нет, не снимаюсь, хотя роли предлагали неоднократно. Думаю, сейчас мне это уже не нужно. Я хочу сохранить свой имидж…

Автор
Елена Константинова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе