Российские фильмы на Московском фестивале: Из ниоткуда в никуда
5 октября 2020 ● КП-Ярославль
Само того не желая, новое русское кино описывает ситуацию локдауна и предъявляет варианты как из нее выбраться, считает кинообозреватель "КП" Стас Тыркин.
Кадр из фильма «Москвы не бывает»
Один из российских участников конкурса ММКФ - «Блокадный дневник» Андрея Зайцева, как нетрудно догадаться уже по названию, посвящен теме, являющейся в России, стране с непредсказуемым прошлым, потенциально взрывоопасной. В ее трактовке Зайцев, автор популярного подросткового фильма «14+», проявляет не только очевидный режиссерский талант, но и столь же очевидную смелость.
Часть зрителей, можно не сомневаться, будет этой трактовкой шокирована - блокадники предстают в ней не сытыми, румяными сталинистами, как того, наверное, хотелось бы некоторым «государственникам», а еле живыми, уже не чувствующими ни боли, ни холода существами, чьим поведением, как в забытьи, руководит их прошлая, человеческая жизнь. Ты либо воруешь черствую буханку хлеба, не чувствуя, что тебе уже нечем ее хватать: рука лежит где-то в сугробе. Либо, бережно собрав несколько крошек хлеба, бредешь через весь заледенелый, превратившийся в скелет Питер, чтобы подарить их отцу. Случаются и неожиданные радости: тебя случайно не похоронят живьем вместе с другими трупами, а твой отец окажется жив и угостит тебя вкусным бульоном из кожаных ремней. В этой во многом радикальной работе, снятой по воспоминаниям очевидцев, в том числе Ольги Берггольц и Даниила Гранина, и продолжающей линию «Иди и смотри», фильмов Германа и Сокурова, нет ни одной ноты фальши, что большая редкость в современном российском «военном кино». И хотя местами ей может подойти определение misery porn (ужасы блокадного быта складываются в штабеля), это зрелище способно хорошо прочистить мозги тем, кому их прокомпостировала пропаганда или заморочило невежество.
Кадр из фильма «Блокадный дневник»
В еще одном конкурсном фильме, многообещающем дебюте Максима Дашкина по сценарию известного советского режиссера Бориса Фрумина «На дальних рубежах», тоже ощущается литературное эхо, не зря же главного героя (Сергей Шнырев) - майора, проходящего службу на российской военной базе в Кыргызстане, зовут Николай Лесков. Виктория Толстоганова, только что блеснувшая в роли Кабанихи в новой экранизации «Грозы», играет здесь персонажа, заряженного ровно противоположным образом - жену Лескова, мающуюся от отсутствия воздуха, даром что в гарнизонной общаге выбиты все окна. Данное положение заставляет ее ответить ухаживаниям первого встречного, он же подчиненный ее мужа, положив тем самым начало концу ее затянувшейся гарнизонной жизни: кульминацией будет, как и положено в русской литературе, драма на охоте.
Одержимая инстинктом самоуничтожения героиня не понимает, что меняет шило на мыло: ее новый избранник расположен к отжиманиям и подтягиваниям точно так же, как ее муж, но лучше перемены к худшему, чем вообще никаких. Идея бунта героине даже не приходит в голову (хотя действие разворачивается на рубежах, словно бы предназначенных для отвязного вестерна). Впрочем, по факту ей удается осуществить мечту самой заядлой феминистки - истребить все токсичное мужское окружение вокруг себя. Но эту победу она едва ли осознает, и ей от нее точно не легче: как сложится ее жизнь по возвращении на родину никто не знает.
Кадр из фильма «На дальних рубежах»
Участник программы «Спектр», фильм Дмитрия Федорова «Москвы не бывает» - абсурдистская комедия, заставляющая в новых условиях припомнить некогда знаменитое «Шоу Трумана». При том что перед нами чисто российская история в исполнении самых независимых творческих сил. По сюжету молодой работяга оказывается на злополучный квартире, в которой по стечению обстоятельств только что умер знаменитый поэт. Рукописи его стихов, а также автографы оных, писанные непосредственно на обоях, неожиданно вызывают большой интерес сразу у многих - от криминальных элементов до представителей спецслужб и инопланетных цивилизаций. Герой, конечно, хочет бежать, но страшная жизнь в русской глубинке, показанная в фильме очень аутентично, засасывает и лишает всякой дееспособности. История о невозможности выбраться из российской провинции, не отличается большой новизной (совсем недавно не мог выбраться из Омска будущий «берлинский пациент»), но приобретает еще большую актуальность в нынешних обстоятельствах, когда выбраться нельзя ниоткуда и никуда.
Один из российских участников конкурса ММКФ - «Блокадный дневник» Андрея Зайцева, как нетрудно догадаться уже по названию, посвящен теме, являющейся в России, стране с непредсказуемым прошлым, потенциально взрывоопасной. В ее трактовке Зайцев, автор популярного подросткового фильма «14+», проявляет не только очевидный режиссерский талант, но и столь же очевидную смелость.
Часть зрителей, можно не сомневаться, будет этой трактовкой шокирована - блокадники предстают в ней не сытыми, румяными сталинистами, как того, наверное, хотелось бы некоторым «государственникам», а еле живыми, уже не чувствующими ни боли, ни холода существами, чьим поведением, как в забытьи, руководит их прошлая, человеческая жизнь. Ты либо воруешь черствую буханку хлеба, не чувствуя, что тебе уже нечем ее хватать: рука лежит где-то в сугробе. Либо, бережно собрав несколько крошек хлеба, бредешь через весь заледенелый, превратившийся в скелет Питер, чтобы подарить их отцу. Случаются и неожиданные радости: тебя случайно не похоронят живьем вместе с другими трупами, а твой отец окажется жив и угостит тебя вкусным бульоном из кожаных ремней. В этой во многом радикальной работе, снятой по воспоминаниям очевидцев, в том числе Ольги Берггольц и Даниила Гранина, и продолжающей линию «Иди и смотри», фильмов Германа и Сокурова, нет ни одной ноты фальши, что большая редкость в современном российском «военном кино». И хотя местами ей может подойти определение misery porn (ужасы блокадного быта складываются в штабеля), это зрелище способно хорошо прочистить мозги тем, кому их прокомпостировала пропаганда или заморочило невежество.
Кадр из фильма «Блокадный дневник»
В еще одном конкурсном фильме, многообещающем дебюте Максима Дашкина по сценарию известного советского режиссера Бориса Фрумина «На дальних рубежах», тоже ощущается литературное эхо, не зря же главного героя (Сергей Шнырев) - майора, проходящего службу на российской военной базе в Кыргызстане, зовут Николай Лесков. Виктория Толстоганова, только что блеснувшая в роли Кабанихи в новой экранизации «Грозы», играет здесь персонажа, заряженного ровно противоположным образом - жену Лескова, мающуюся от отсутствия воздуха, даром что в гарнизонной общаге выбиты все окна. Данное положение заставляет ее ответить ухаживаниям первого встречного, он же подчиненный ее мужа, положив тем самым начало концу ее затянувшейся гарнизонной жизни: кульминацией будет, как и положено в русской литературе, драма на охоте.
Одержимая инстинктом самоуничтожения героиня не понимает, что меняет шило на мыло: ее новый избранник расположен к отжиманиям и подтягиваниям точно так же, как ее муж, но лучше перемены к худшему, чем вообще никаких. Идея бунта героине даже не приходит в голову (хотя действие разворачивается на рубежах, словно бы предназначенных для отвязного вестерна). Впрочем, по факту ей удается осуществить мечту самой заядлой феминистки - истребить все токсичное мужское окружение вокруг себя. Но эту победу она едва ли осознает, и ей от нее точно не легче: как сложится ее жизнь по возвращении на родину никто не знает.
Кадр из фильма «На дальних рубежах»
Участник программы «Спектр», фильм Дмитрия Федорова «Москвы не бывает» - абсурдистская комедия, заставляющая в новых условиях припомнить некогда знаменитое «Шоу Трумана». При том что перед нами чисто российская история в исполнении самых независимых творческих сил. По сюжету молодой работяга оказывается на злополучный квартире, в которой по стечению обстоятельств только что умер знаменитый поэт. Рукописи его стихов, а также автографы оных, писанные непосредственно на обоях, неожиданно вызывают большой интерес сразу у многих - от криминальных элементов до представителей спецслужб и инопланетных цивилизаций. Герой, конечно, хочет бежать, но страшная жизнь в русской глубинке, показанная в фильме очень аутентично, засасывает и лишает всякой дееспособности. История о невозможности выбраться из российской провинции, не отличается большой новизной (совсем недавно не мог выбраться из Омска будущий «берлинский пациент»), но приобретает еще большую актуальность в нынешних обстоятельствах, когда выбраться нельзя ниоткуда и никуда.