Российские премьеры обоих фильмов состоялись на "Кинотавре", оба были фаворитами обсуждений, но жюри тогда своими решениями отодвинуло их в тень. В Котбусе они оказались в другом контексте — восточноевропейском, и тут их лидерство не вызывало сомнений.
Котбус находится на территории бывшей ГДР, недалеко от польской границы, в этой местности помимо немцев издавна живут сорбы — славянское этническое меньшинство. Когда после падения Берлинской стены здесь возник фестиваль, это выглядело и правильно, и дико. Город производил депрессивное впечатление, по нему слонялась безработная молодежь, которая совсем не жаждала смотреть столь же депрессивные фильмы из Болгарии или Венгрии. За 20 лет все изменилось: Котбус облагородился, стал университетским городом, кинозалы заполнены пытливыми студентами. Все чудесно — только почти не изменилось само кино Восточной Европы. Так что весьма метко прозвучали на одной из дискуссий слова продюсера Александра Роднянского, упрекнувшего собеседников в том, что они рассматривают восточноевропейский кинематограф практически как жанр, обреченный жить по своим законам и почти не связанный с остальным кинопроцессом.
Именно Александр Роднянский возглавлял международное жюри, но вряд ли кто-то может уличить его в грубом лоббировании соотечественников. Конкурировать с российскими в конкурсе могли только две картины — польская "Меня зовут Ки" Лешека Давида и грузинская "Белая соль" Кети Мачавариани. Первая рассказывает о молодой женщине с двухлетним ребенком, борющейся за выживание во враждебном мире. Вторая погружает зрителей в трудную повседневную жизнь Батуми, курортная атмосфера которого иллюзорна и обманчива. Играющие в этих фильмах Рома Гонсеровска и Гаги Сванидзе отмечены актерскими наградами. Еще один фильм, выделенный жюри и награжденный специальным упоминанием — "Крулич — путь за пределы" румынской режиссерши Анки Дамиан,— использует реальную историю выходца из Румынии, который по фальшивому обвинению попадает в краковскую тюрьму, где его быстро доводят до ручки. В конце концов молодого человека с подорванным здоровьем и психикой выбрасывают на свободу — только чтобы дать там возможность отправиться на тот свет. Этот фильм мог бы стать очередным образчиком депрессивной восточноевропейской драмы, но его спасает изобретательно введенная в структуру картины техника анимации: ее сочетание с документальной фактурой — один из плодотворных трендов сегодняшнего дня.
"Портрет в сумерках" и "Громозека" тоже были восприняты некоторыми участниками фестиваля в русле общего настроения. Польский коллега спросил у меня: неужели в России все так мрачно и так плохо обстоит дело с моралью? Я привел ему в качестве контраргумента несколько новых польских фильмов, один другого мрачнее. "Ну, у нас все совсем иначе,— сказал он.— Впрочем, может быть, я привык к нашим депрессиям и уже на них не реагирую, а вот ваши меня впечатлили". Все же помимо мрака и бытовых кошмаров в российских фильмах есть открытие объемного жизненного пространства, и именно это определило их преимущество. "Громозека" — фильм, сложенный из трех историй одноклассников, вышедших из одной школьной рок-группы, которых развела жизнь в прямом и переносном смысле,— привлекает остроумной конструкцией и человечной интонацией. А "Портрет в сумерках" — феминистская драма на тему социальной психопатологии, разыгранная на задворках Ростова,— вызывает уважение тем, что снят с минимальным бюджетом на современную мобильную камеру, по сути, на фотоаппарат, и при этом производит впечатление полноценного кино. Депрессия становится в этих картинах только отправной точкой для анализа реальности, которая в типичную схему "кино по-восточноевропейски" уже не укладывается.
Помимо названных в Котбусе показали еще несколько российских картин. "Мой папа Барышников" участвовал в конкурсе, а "Охотник" Бакура Бакурадзе, "Сердца бумеранг" Николая Хомерики, "Бабло" Константина Буслова и "Два дня" Авдотьи Смирновой составили специальную программу "Русский день", прошедшую при полном зале. Особый интерес вызвала у публики "Елена" Андрея Звягинцева, а гарниром к основным блюдам стали короткометражки альманаха "Эксперимент пять", снятые режиссерами российской "новой волны".
Андрей Плахов
Коммерсантъ