Роман Борисевич: «Мы каждый свой фильм делаем как последний»

На Берлинском кинофестивале фильм Алексея Попогребского «Как я провел этим летом» получил сразу две награды: у Сергея Пускепалиса и Григория Добрыгина - приз за лучшую мужскую роль, а оператор Павел Костомаров получил специального «Серебряного медведя» за «выдающиеся художественные достижения в операторской работе». 

Фильм спродюсировала компания «Коктебель», названная так в честь дебютного фильма того же Алексея Попогребского и Бориса Хлебникова. В прошлом году компания выпустила три картины, и каждая стала событием. «Волчок» Василия Сигарева собрал урожай призов в Европе и стал лучшим фильмом на «Кинотавре». «Сказку про темноту» Николая Хомерики показывали в программе «Особый взгляд» в Каннах, «Сумасшедшую помощь» Бориса Хлебникова - в Берлине и в Торонто. Глава компании «Коктебель» Роман Борисевич объяснил Елене Мухаметшиной, почему российское кино проигрывает Голливуду. 



Правда ли, что российские режиссеры хорошо освоили фестивальные темы? 

Режиссеры, которые снимают фестивальное кино, - это Сокуров, Звягинцев, Попогребский, Герман. Сокуров делает кино, которое считает нужным. Звягинцев, когда делал «Возвращение», об освоении тем не думал. В угоду фестивалям кино делать не надо. Но нужно учитывать проблему наших картин - они в большинстве случаев непонятны зарубежному зрителю, критикам и отборщикам. Имеет смысл расширять горизонт, а не зацикливаться на темах о нашем менталитете. Успех «Возвращения» Звягинцева и «Как я провел этим летом» именно в том, что это истории без четких границ. К такой универсальности нужно стремиться: события из фильма Попогребского могли происходить как на Чукотке, так и на Аляске, и в Гренландии. 


Вы подгадываете, чтобы ваш фильм попал на тот или иной фестиваль? 

Мы, конечно, ориентируемся на сроки проведения того или иного фестиваля. Условно говоря, если мы начинаем снимать летом, то понимаем, что успеем к Каннам, Венеции. Обычно мы не успевали к Берлинскому кинофестивалю, но на этот раз у Попогребского затянулся постпродакшн. Это же лотерея: если бы мы не успели в Берлин, не исключено, что в Канны нас бы не взяли. 


У вашей компании есть сейчас проекты в запуске? 

Нет. Есть два сценария: Александра Родионова в соавторстве с Борисом Хлебниковым и Василия Сигарева. Это все. Это естественный ритм. Компания не может запускать проекты нон-стоп. Кроме того, есть неопределенность с финансированием. 


Какова доля государственных денег в бюджетах ваших фильмов? 

Она достаточно велика. Во всех картинах, кроме первых трех, - от 30 до 50%. А в «Сказке про темноту» их вообще не было. Но эта доля очень важна - это страховка, тот процент бюджета, который невозможно вернуть. 


Вас устраивала существовавшая раньше система государственного финансирования кино? 

Думаю, она устраивала большинство кинематографистов. Из всех возможных систем, которыми руководил бы чиновничий аппарат, эта была самая четкая и отработанная. Во главе стояли люди, тесно связанные с кинематографом, хорошо знающие всех игроков. Кино начала 1990-х и нынешнее - это две большие разницы. Страна снова стала кинодержавой, с которой начинают так или иначе считаться. Мне будет жаль, если там сменятся люди, а это, судя по всему, уже произошло. 


Вы надеетесь продолжать получать деньги и при новой системе? 

Я уверен, что нам дадут деньги. А если не дадут, то нет смысла заниматься кино. Не потому что «денег не дали», а просто зачем биться и что-то доказывать, когда наше кино берут и перечеркивают? Если нам и тем режиссерам, которых можно по пальцам пересчитать, не дадут денег, то кто будет представлять наше кино на международных рынках и форумах? Что мы оставим после себя детям? Патриотические фильмы, которые делаются сейчас, - это далеко не «Война и мир» Бондарчука. 


Призы Берлинале вам помогут? 

Все зависит от того, кто встанет у руля системы финансирования. Если это люди кино, то для них они должны иметь значение. Если чиновники извне, то, мне кажется, они даже не ориентируются в призах. За рубежом призы - важный показатель. Не успели мы их получить, как сразу стали поступать предложения о совместном производстве фильмов. 


Но вы же не снимаете то самое патриотическое кино. 

Фильмы, которые делаю я, особенно когда они получают призы на престижных форумах, - это и есть патриотизм. Никто не знает, что через 10–20 лет будет патриотизмом. Под ним зыбкая почва. 


«Волчок» уж точно очень трудно назвать патриотическим фильмом! 

Я считаю, это лучшая картина прошлого года. Такие фильмы надо поддерживать - если после него какое-то количество мамаш задумаются над тем, что они творят. Один мой знакомый после просмотра поменял отношение к своему ребенку. Если таких людей несколько, то фильм снят не зря. А для чего иначе снимать кино? Чтобы под него ели попкорн? 


Так кого, по-вашему, нужно поддерживать? 

Нужно давать деньги талантливым режиссерам, сценаристам - это не подлежит обсуждению. Эти режиссеры могут делать абсолютно разное кино: фестивальное, социальное или патриотическое. Есть и такие, которые хотят снимать фильмы - не стану называть их патриотическими, - но о своей стране, прославлять ее. Важно поддерживать молодые продюсерские компании. Иначе кто будет заниматься дебютами? Мне, например, это не очень интересно. Один-два проекта я возьму, но все время на дебютах сидеть невыгодно. Это дело молодых компаний, но если им будет отрезан выход на рынок, то ни молодых продюсеров, ни режиссеров мы не найдем. Поддерживать нужно достойных: тех, на кого идет зритель, кого зовут на фестивали. 


А если конкретно – по списку тех, кому уже обещаны деньги? 

Большой вопрос, что это за компания RWS: на моей памяти единственное, что она сделала, - нечто среднее между кино- и телепроектом «Антидурь». Константин Эрнст и его «Дирекция кино» достойны, но они и так себя неплохо чувствуют. Никита Михалков - это бренд, но не сказать, что он много чего выпускает. Зато компании наиболее значимых продюсеров Сельянова и Толстунова под вопросом - это странно. 


Никита Михалков как-то влияет на распределение денег? 

Его роль немного переоценивают. Он, безусловно, фигура влиятельная, но, я думаю, здесь происходит некий размен: «Никита Сергеевич, мы не трогаем вас - вы получаете свои деньги». Не более. 


Почему Михалков и кинематографисты его поколения не жалуют молодых режиссеров? 

Я бы не стал такие вещи воспринимать как данность. Я несколько раз общался с Говорухиным, ему, как ни странно, многие картины нашей компании нравятся. С Михалковым не общался. Но я уверен, что он чувствует конкуренцию. В том числе с точки зрения финансирования. Чувствует, что скоро эти люди сделают еще несколько фильмов, не исключено, что они будут у всех на слуху, и, пока есть время, надо подрасчистить территорию, успеть схватить хотя бы то, что лежит на поверхности. Мир кинематографа очень узкий. Одно поколение не пускает другое, а если и пускает, то диктует условия. 


Вы готовы снять патриотическое кино в том смысле слова, который в него вкладывают в Кремле? 

С удовольствием. Про Великую Отечественную войну, например, если будет интересный сценарий. В конце концов, если есть хороший сценарий, из которого хороший режиссер может сделать отличный фильм, то какая разница - прославляет он «Газпром» или нет? Главное, чтобы без перегибов и не из-под палки. 


То есть вы подтверждаете собственные слова, что вы проправительственный продюсер? 

Безусловно. Доказательство: я не стал продюсировать «Россию 88». Я сказал, что мне любопытно это кино, я готов его поддержать, но с другим финалом и с четкой оценкой всех событий в фильме. Создатели сказали, что не готовы на это пойти. В итоге я порекомендовал картину Анне Михалковой, она привлекла Александра Шейна, а он уже Александра Роднянского. 


Почему российское кино проигрывает Голливуду в прокате? 

Потому что Голливуд на несколько голов выше. Наше кино держится на режиссере и продюсере. Почему у меня режиссеры все пишущие? Тяжело найти хорошего сценариста. А в Голливуде инициатива идет от продюсера и дальше по ступенькам. На всех этапах суперпрофессионалы. У нас продвижение и чуть ли не прокат фильма - на продюсере. В Голливуде продюсер, сделав картину, уходит в сторону. А затем профессионалы выкачивают из «Паранормального явления» - фильма, который ничего собой не представляет, - $100 млн. Это может сделать только большая структура. У нас таких нет. Без системного подхода индустрии не будет. А его не будет, поскольку наше кино не востребовано за рубежом и мы не можем претендовать на весомый кусок прибыли. К тому же огромные суммы денег срезают интернет-пираты. Мы каждый свой фильм делаем как последний: никто не знает, что будет через год. И не только с финансированием. Что будет, если перестанут платить телеканалы, в залах не будет идти российское кино или интернет-пиратство убьет DVD? 


А перспективы? 

В нашей стране ничего прогнозировать невозможно. Кино не может развиваться в замкнутом пространстве по указке: «На следующих Каннах взять первый приз». Это как с Олимпиадой: сколько ни размахивай знаменами, сколько ни рапортуй - если подготовка плохая, медалей не будет.

Елена Мухаметшина

Русский Newsweek

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе