Режиссер Андрей Кончаловский — об Октябрьской революции, собирательном образе россиянина и сексуальном скандале в Голливуде.
Фото: ТАСС/Артем Геодакян
Накануне столетия Октябрьской революции в Вероне прошел ретроспективный показ «Сибириады». О том, с чем связан интерес итальянцев к российской истории, почему обычные люди ничем не хуже для съемок в кино, чем профессиональные актеры, и о своем отношении к голливудскому скандалу вокруг Харви Вайнштейна режиссер Андрей Кончаловский рассказал в интервью «Известиям».
— В Вероне прошел симпозиум, посвященный революции, после него был показ «Сибириады». В чем причина интереса европейцев к событиям, столь отдаленным от них и по времени, и географически?
— Тут много разных тенденций. Но самая поверхностная тенденция — это четырех- или пятилетняя русофобия, которая была официально провозглашена главной политикой Евросоюза и Вашингтона. Она вызывает у простых людей обратную реакцию. Потому что люди так и не подверглись активной русофобской бомбардировке, массы не окончательно оболванили.
Вторая вещь, безусловно, — это кризис империализма, который ведет к кризису капиталистической системы. Европейские идеологи до сих пор не могут объяснить причины этого кризиса. И все теоретики заткнулись. Иначе им надо признать, что они вешали лапшу на уши в течение 15 лет. Либо признать, что Маркс был прав.
Во всяком случае, они попадают в весьма неудобное положение. Если они согласятся, что Маркс был прав, тогда им всем надо на помойку. Всей западноевропейской идеологии. Появляются отдельные личности, как экономист Тома Пикетти (автор книги «Капитал в ХХI веке», которого называют современным Карлом Марксом. — «Известия»), как экономист Томаш Седлачек, которые начинают говорить. Ну и старики-экономисты, которые уже в гроб глядят, они начинают говорить правду.
— О чем? О кризисе капитализма?
— Джон Гэлбрейт написал книгу «Экономика невинного обмана». Что такое капитализм? То, что большинство представителей среднего класса беднеет, а значительный процент аккумулирует 99% богатств, объективно не функционирует система. Отсюда возникает вопрос — а что делать? И тут опять всплывает фигура Карла Маркса, Антонио Грамши. Всплывают фигуры тех людей, которые говорили, что капитализм не имеет будущего. Что он ведет к империалистическим войнам. Понимаете, это очень важная тенденция, потому что возникает интерес — а что строить в Европе, куда двигаться дальше?
— Ну, этот вопрос актуален не только для Европы.
—Мы в России вообще не знаем, что строить. Но они-то знали, что строить! Но оно тоже не функционирует. Если посмотреть со спутника, то вы увидите миллионы новых автомобилей, стоящих в заброшенных аэропортах. Автомобилей, которые не проданы, и их не могут продавать, их пустят в утиль.
А продавать нельзя, потому что надо тогда рабочих увольнять. Система производственных отношений зашла в тупик. Производительные силы вырастают колоссально, а производственные отношения устарели. Надо искать новые формы. Я думаю, с этой точки зрения российская революция является первой попыткой создать антисистему капитализму.
— Неудачной, надо признать, попыткой.
— Почему так получилось — это другой вопрос. Но надо учесть, что Маркс вообще не думал, что в России возможна революция. Маркс думал, что она возникнет там, где существует реальный рабочий класс: в Германии, в Англии. Но не в России, где по существу не было рабочего класса, 86% были крестьянами. Поэтому о том, во что она превратилась, можно прочитать у Зинаиды Гиппиус, например, в «Синей книге». У Бунина в «Окаянных днях». Но это была попытка, которая создала антисистему, и эта антисистема разрушила нацизм.
— То есть вас не удивляет этот интерес?
— Абсолютно.
— Вы сейчас запустили новый документальный проект «Человек неунывающий». Зачем он вообще нужен? И каким вам видится среднестатистический россиянин?
— Нет, человек неунывающий — это не среднестатистический россиянин. Это Василий Теркин, это великий герой.
— То есть вы думаете, что в итоге получится современный Василий Теркин?
— Конечно, они всегда есть. Вот мой Алексей Тряпицын точно такой же. Мне просто захотелось сделать собирательный образ Алеши Тряпицына, который по всей России где-то живет и которого санкции в принципе вообще не волнуют. Он живет под санкциями тысячу лет. Санкции для элиты, а для обычного человека ничего не меняется.
— Вас не пугает, что снимать будут непрофессионалы? И сниматься тоже?
— Нет. Наоборот, меня пугают артисты. Очень мало артистов серьезно запоминаются. И потом, мне нужны люди, которые живут, а не которые текст произносят.
Возьмите знаменитые фильмы: Федерико Феллини снимал не артистов, Витторио Де Сика снимал людей с улицы. Весь неореализм построен на людях с улицы. Играть может любой человек.
— Кстати, и в фильме о Микеланджело ведь у вас снимается много обычных людей?
— Да, большинство.
— Почему там только итальянцы и нет русских? Вам нужны были определенные типажи?
— А зачем мне русские артисты, когда я снимаю в Италии на итальянском языке?
— Возвращаясь к профессиональным артистам. Вы работали в Голливуде, знаете его изнутри. И вот вся эта история с сексуальными домогательствами. Все обвиняют всех в грехах многолетней давности. Почему именно сейчас всё это всплыло на поверхность и вылилось в такой грандиозный скандал?
— Да глупость всё это! Хиллари Клинтон дружила с обоими братьями Вайнштейнами. Я думаю, что Трамп решил кинуть ей еще одну подлянку. Ведь Харви Вайнштейн финансировал кампанию Хиллари Клинтон.
А что касается сексуальных домогательств вообще, то я думаю, что мир всегда стоял на этом. Если уж на то пошло, то надо сразу же судить Клинтона.
С другой стороны, нам это, надеюсь, не грозит. Потому что мужчины должны приставать к женщинам, а женщины должны сопротивляться. Лев Толстой сказал: «Барышни любят, когда их тискают». Получается, надо подавать в суд на весь мужской пол. Это всё нормальная истерия и манипуляция массами.
— У нас такой скандал возможен?
– Не знаю. Может быть, в пределах Садового кольца тоже начнется такая глупость. Но на мой взгляд, это как-то несерьезно. Понимаете, мужчина есть мужчина, женщина есть женщина. Слава Богу, мы живем в стране, где политическая корректность не дошла до абсурда. Когда мужчину нельзя называть мужчиной, а женщину женщиной и надо называть их «личность». По-моему, это аберрация неоконсерваторов-глобалистов, которая губительна для семьи. И вообще для всего.