Олег Ивенко: «Наш Нуреев — ​наглый, упертый, сильный»

ММКФ представил фильм известного актера и режиссера Рэйфа Файнса «Нуреев. Белый ворон».

Сразу после показа картина появилась в широком прокате. 


В основе сюжета — ​уфимское детство и первые годы восхождения к славе, начало сценической жизни Рудольфа Нуреева. Его знаменитый «прыжок к свободе» в аэропорту Ле-Бурже, сделавший танцовщика первым в истории Советского Союза «невозвращенцем». Легендарный Рудольф еще не мировая звезда, он работает в Кировском театре, не изжил в себе комплексы провинциала. В нем не проросли еще эпатажные пороки, его не охватила страсть к богатству и тяга к гламуру. В главной роли — ​Олег Ивенко, талантливый премьер Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля.


Олег Ивенко на прес-конференции, посвященной премьере фильма «Нуреев. Белый ворон»
Фото: Андрей Никеричев/mskagency.ru 


Накануне российской премьеры ленты «Культура» расспросила дебютанта в кино о том, как работалось со знаменитым британцем, каким ему увиделся его герой и схож ли в чем-то характер самого актера с нравом «неистового Руди».

культура: Многие удивились, что именно Вас выбрали на главную роль. Для Вас назначение стало неожиданностью? 

Ивенко: Конечно, это — ​невероятный подарок судьбы. Такое случается крайне редко. В какой-то момент я понял, что шанс нельзя упустить, и сделал все, что мог. Мобилизовал все силы, и удача мне улыбнулась.

культура: Кто Вас пригласил на кастинг к известному актеру и режиссеру? 

Ивенко: Все началось с сообщения, полученного в социальной сети, но я подумал, что это спам и сразу удалил его, полагая, что такого рода послание не может быть серьезным. Однако через две недели со мной связалась помощница кастинг-директора. По ее просьбе я записал видео о себе, вскоре она с коллегами приехала в театр посмотреть меня на сцене, мы сняли еще одно видео для Рэйфа Файнса. Потом получил приглашение на скрин-тест в Петербург, где собрались пять претендентов на главную роль. Каждому нужно было сыграть несколько сцен.

культура: Знаю только Сергея Полунина и Игоря Цвирко. Кто еще? 

Ивенко: В первоначальном кастинге участвовал Артем Овчаренко, в пятерку вошли еще два танцовщика — ​из Германии и Украины. Чуть позже узнал, что нас осталось трое. Рэйф тогда подробно расспрашивал о том, каким я представляю себе Нуреева. Потом я уехал на гастроли за границу, где меня и застал телефонный звонок Файнса. Так я узнал, что он хочет видеть меня в своем фильме.

культура: Режиссер искал именно танцовщика? 

Ивенко: Проект готовился несколько лет, Рэйф долго обдумывал, какие годы жизни Нуреева показать. Вместе со сценаристом Дэвидом Хэа они остановились на моменте невозвращения Рудольфа в Советский Союз. Рэйф считал, что исполнить роль молодого танцовщика может только профессиональный артист балета, который в силах справиться еще и с актерскими задачами.

культура: Что оказалось сложнее — ​попытка передать божественный танец Нуреева или раскрыть характер — ​капризный, эгоцентричный, вздорный? 

Ивенко: Самым сложным для меня вышло множественное повторение дублей, но никак не танец и не характер — ​это приносило радость. Возможно, потому, что я серьезно изучил биографию Рудольфа, почувствовал его, понимал все поступки. Режиссер поверил в меня, мы работали в полном согласии — ​без этого, наверное, ничего бы не вышло. Нам важно было показать Нуреева таким, каким мы его воспринимаем. Думаю, Рудольф результатом был бы доволен.


культура: Какой он, Ваш Нуреев? 

Ивенко: Гениальный, наглый, упертый, сильный, в чем-то добрый, очень чистый и искренний в помыслах. Человек страстей. В нем скрыта жадность к творчеству — ​он хочет поскорее показать себя всему миру и уверен, что знает о танце все.

культура: Нуреев, который отражен в фильме, еще не стал эпатажной звездой — ​человеком агрессивным, жестким, одержимым стремлением к роскоши и вседозволенностью. Тогда он был юношей — ​горячим, обидчивым и сентиментальным. В процессе создания образа Вы учитывали всю его жизнь целиком? 

Ивенко: Особенности его характера проявлялись и в молодые годы. Не без причин он стал агрессивным, не просто так отстаивал свои позиции и не позволял их ставить под сомнение. Когда попал в Кировский театр — ​сбылась его мечта, и он осознал, что может стать самым лучшим. Но ему не давали возможности добиться желаемого, пытались встроить в систему, требующую подчинения. Но он-то считал, что артист должен быть свободным и танцевать так, как чувствует. Без подсказок и указов.

Мы все бываем сентиментальны, иногда грустим, особенно, когда что-нибудь вспоминаем. Рудольф же заглушал в себе многие воспоминания, раздражался, когда заходила речь об инциденте в парижском аэропорту, ему было неприятно, что сложившееся выдавалось за политический вызов с его стороны.

культура: Он ведь был далек от политики? 

Ивенко: Политика не интересовала его совсем. Он хотел только танцевать. Чем больше — ​тем лучше. Меня восхищает его работоспособность — ​не понятно, как он мог вести триста спектаклей в год. Это, конечно, показатель одержимости искусством.

культура: Значит, фильм утверждает, что «прыжок к свободе» не был продуманной акцией? Все знают, что в багаж Нуреев положил подарки родным и ткани для костюма Ферхада — ​роли в балете «Легенда о любви», которую он готовился исполнить в России. 

Ивенко: Думаю, что рано или поздно он бы уехал. Но тогда, в аэропорту Ле-Бурже, непредвиденно сложились обстоятельства. В фильме мы хотели передать ту отчаянную храбрость, какую Рудольф проявил, приняв решение за минимальное время.


культура: Как Вам работалось с Рэйфом Файнсом как с партнером по площадке, ведь он сыграл знаменитого балетного педагога Александра Пушкина, ленинградского наставника Нуреева? 

Ивенко: Рэйф не хотел сниматься, но его участие способствовало привлечению финансовых инвестиций. Мне было приятно с ним работать — ​надеюсь, ему тоже. Мы плыли в одной лодке — ​он учил русский, я — ​английский.

культура: Учил или вспоминал? 

Ивенко: Он знал русский язык, но для этой роли нужно было усовершенствовать речь и скорректировать произношение, найти верные акценты. Рэйф обожает российскую культуру. Я не встречал ни одного британца, который бы так ценил и любил наше наследие. Для меня работа с ним оказалась отличной учебой. После каждого дубля он бежал к плейбэку, смотрел, что получилось, оценивал фокус и ракурсы. Отыгрывал свои эпизоды, переодевался, занимал режиссерское кресло и продолжал снимать дальше. Для меня он — ​пример человека, который щедро затрачивается, делает все возможное, чтобы реализовать свои планы, старается все успеть, живет быстро. Восхитительна его благородная манера общения с людьми, умение не скатываться до сплетен, не говорить лишнего, вести себя доброжелательно.

Недавно посмотрел цифры статистических отчетов — ​по прокату в Лондоне «Белый ворон» уже превзошел успех двух предыдущих фильмов Рэйфа. Значит, он сделал шаг вперед, и это прекрасно.

культура: Еще одним Вашим партнером стал Сергей Полунин, мечтавший о Нурееве, но получивший роль Юрия Соловьева — ​замечательного артиста трагической судьбы. Как чувствовали себя в общем деле два отличных танцовщика и непрофессиональных киноактера? Отношения сложились? 

Ивенко: Мы хорошо себя чувствовали на съемках, рабочий процесс протекал успешно. Полагаю, что и отношения сложились. У Сергея ​значительно больше опыта в кино — ​он снимался в других фильмах. Я обращался к нему за советами, он даже помогал мне со съемками танцевальных сцен. Вместе репетировали, и я благодарен ему за то, что в период подготовки фильма он взял на себя обязательства быть моим педагогом по балету. Я это очень ценю.

культура: В хореографических училищах преподают актерское мастерство — ​знаний хватило или пришлось «догонять» профессиональных драматических артистов? 

Ивенко: В балете и в кино — ​разная специфика. Мы не говорим и передаем свои эмоции так, чтобы их поняли все зрители, даже на самом верхнем ярусе. На съемочной площадке нужно владеть голосом, жестами, мимикой. Нельзя пережать, сфальшивить. К тому же переключения из одного состояния в другое происходят стремительно — ​как по щелчку пальцев. Нас этому никто никогда не учил, и пришлось осваивать актерское мастерство с азов. Уроки давал Рэйф — ​наши занятия с небольшими перерывами продолжались целый год. Это был процесс необыкновенно увлекательный. Рэйф стал мне учителем, «кинопапой», передавал мне ремесло. Надо было еще и изучать английский, оттачивать произношение русских фраз — ​все-таки я родом с Украины. При этом — ​не забывать про балет. Съемки закончились, а я и сейчас продолжаю работать над собой, совершенствовать актерское мастерство.

культура: Думаете о дальнейшей карьере в кино? 

Ивенко: Здорово, если она сложится. Сейчас меня взял под свое крыло один из самых знаменитых агентов в Лондоне. Посмотрим, что будет дальше.

культура: Рудольф Нуреев любил Казань, на закате дней продирижировал здесь «Щелкунчиком», дал согласие на то, чтобы местному фестивалю присвоили его имя. Да и всегда гордился своей татарской кровью, которая «течет как-то быстрее и готова вскипеть всегда». Не сослужила ли службу при выборе исполнителя главной роли в «Белом вороне» Ваша принадлежность к Казанскому театру? 

Ивенко: Не думаю, что для режиссера было важно, где я живу и в каком театре работаю. Казань — ​прекрасна, но о ней мало кто знает в мире, до сих пор путают с Казахстаном. Тем не менее, мне кажется, вовсе не плохо, что роль ушла к парню из Казани, а, скажем, не из Петербурга, Москвы или иного мегаполиса.

культура: Кстати, как возникла Казань в Вашей биографии? Вы же учились в Минске? 

Ивенко: Начинал заниматься танцем на Украине, продолжил — ​в Белорусском хореографическом колледже. Заканчивая, мог выбирать из десяти театров: звали, помимо Украины, в Венскую оперу, в Польшу, Казань, предлагали остаться в Большом театре Беларуси. Я же всегда хотел работать исключительно в России, потому что классический танец сохраняется только здесь. Русский балет — ​лучший, и никто меня не переубедит в этом. Время шло, я не мог определиться, мама торопила с решением. Интуиция подсказала, что нужно попробовать в Казани. И не подвела. В Театре имени Джалиля я служу уже девятый сезон. Хотя звали во многие театры, в том числе в Михайловский и Большой.

культура: Неужели и от Большого отказались? 

Ивенко: Нужно понимать, где и когда тебе лучше оказаться. Когда хотят видеть именно тебя, наверное, стоит ехать, но если приглашают сразу семь солистов, то лучше — ​задуматься. Меня позвал Большой театр после телевизионного проекта «Большой балет», и я не отказался, но не пустил расписанный график. Плюс ко всему в Москве произошло нападение на Сергея Филина. Наложилось одно на другое.

культура: Есть ли в Вас нуреевские черты и приходилось ли Вам чувствовать себя «белой вороной»? 

Ивенко: В детстве и подростковом возрасте я не сразу мог наладить контакт со своими одноклассниками, меня тянуло к общению со взрослыми. Далеко не всегда было комфортно в классе минского училища, потому что я был на полтора-два года младше однокашников. Существовал обособленно — ​концентрировался на своих задачах и оттачивал собственную стратегию на будущее. Нелепо, конечно, сравнивать себя с Нуреевым, но я тоже много работал, оставался в балетном зале по ночам, хотел добиться результатов. Так что какие-то точки соприкосновения есть — ​не могу идти за толпой, мне нужно, чтобы было наоборот.

культура: Вы — ​лидер? 

Ивенко: Не без этого. Всегда хотел быть первым.

культура: Не лидерство ли заставляло искать счастья в конкурсных состязаниях — ​на протяжении нескольких лет не припомню их без Вашего участия? 

Ивенко: Да, у меня 14 конкурсов и столько же наград. Жаль, не удалось попробовать силы на Московском международном — ​не получилось. Думал, что удастся выступить на последнем, возможном для меня по возрасту, но начались съемки в кино. Соревнования — ​это, конечно, не главное в балетной жизни, да и время поменялось: раньше перед лауреатом открывались перспективы, успех помогал укрепить положение в театре, а сейчас победа — ​просто приятный бонус. Но во мне конкурсы поддерживали боевой дух и воспитывали уверенность в собственных силах. Все, что с нами происходит, происходит не зря, влияет на нас.

культура: И Нуреев на Вас повлиял? 

Ивенко: Меня изменили Рэйф Файнс и Рудольф Нуреев — ​теперь я совсем по-другому смотрю на жизнь, повзрослел, готов отстаивать свои позиции и взгляды. Нуреев и на танец мой повлиял — ​сейчас я погружаюсь в роль не так, как раньше. Сейчас мой граф Альберт плачет, когда у него на руках умирает Жизель. Сочувствую, сострадаю своим героям, стараюсь передать их подлинные эмоции и не соврать — ​ни жестом, ни взглядом. После «Белого ворона» я понял, как быстро пролетает жизнь, как важно ценить отпущенное время, двигаться вперед, создавать новое.


культура: Вы открыли в Казани школу Ballet Room. Чем занимаетесь в своей «балетной комнате»? 

Ивенко: Танцуем. Учим детей, готовим их к поступлению в хореографическое училище. Приходят и взрослые — ​те, кто никогда не танцевал, но мечтает научиться. По каким-то причинам раньше им этого сделать не удалось — ​теперь же люди с радостью постигают балет изнутри. Прикосновение к творчеству делает их жизнь богаче, разнообразнее, интереснее. Подтвердит любой из тех, кто к нам приходит.

культура: Вы придумали и фестиваль современного танца, хотя зрителям Казани больше привычна классика… 

Ивенко: Что не отменяет разнообразия, существующего в любой сфере искусства, согласитесь. Мой фестиваль называется StagePlatforma и придуман он не только для профессионалов — ​хореографов и исполнителей, но и для любителей. Проводим с ними мастер-классы и тренинги. Сейчас готовим третью Платформу, она пройдет в Театре оперы и балета, и это — ​большое достижение. Четвертый фестиваль планируем провести в Петербурге.

культура: «Белый ворон» уже коснулся Вас крылом популярности? 

Ивенко: Пока не знаю, если она пожалует — ​хорошо, но нельзя забывать, что ты человек — ​такой же, как любой другой. Нужно танцевать и двигаться вперед.

Автор
Елена ФЕДОРЕНКО
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе