Как черт человеком стал

Состоялась премьера православной трагикомедии Николая Досталя «Монах и бес», российского участника конкурсной программы 38-го ММКФ.

События разворачиваются где-то в середине века девятнадцатого, во времена Пушкина с Гоголем, и Николая I  с Бенкендорфом (Бенкендорф на ночь «Бориса Годунова» читает). В небогатый монастырь явится монах-погорелец Иван Семенович (вулканообразный Тимофей Трибунцев), готовый на самые неисполнимые послушания. Как не бояться этого «пророка в своем отечестве» и  чудотворца (колодец загубленный за час чистится, белье само стирается, казнь отменяется, рыба гигантская «Монструс экзоссе» ловится, сломанная рессора на царской карете слюной чинится)? 

Настоятель (Борис Каморзин) всеми силами от заикающегося хромого блаженного пытается избавиться. Однако со сказочно святым Иваном в обитель проникает и бес с именем Легион (Георгий Фетисов). И прилепится к Ивану черт, и защитит, будет искушать, путать монаха, также сотворяя по ходу волшебства дивные. Полеты бескрылые, и яства заморские (вроде печени раскормленной утки), разнообразные собственные превращения.  И все это под аккомпанемент дьявольских греховных рассуждений. «Отчего бы, — говорит, —  государю под ноги бомбу не кинуть, и республику уже в этом году учредить?» Точно антихрист.

Дьявольское обольщение не состоится. Силен духом Иван. Хотя ясно —  слившиеся  в дружбе-ненависти два фаната: божий угодник, на любые жертвы готовый, и не отстающий от него черт – две стороны одного целого («ад и рай —  в душе человека»). На вопрос «Может ли черт человеком стать?», — Арабов отвечает: «А черт его знает».

Досталь снимает притчу как помесь ереси, проистекающей из фольклора, с житием, гоголевскую мистику — с  фарcом, гротеск и черный юмор — c волшебной сказкой. Но в религиозный лубок авторы с постмодернистским азартом вкрапляют язвительные замечания про неистребимые особенности богоугодной русской жизни: воровство и дурные дороги. Дороги, к примеру, нам праведным и вовсе не нужны, потому как по ним враг может проехать.

Православную комедию про искушение можно рассматривать как сказочную вариацию на тему «Фауста». Авторов привлекает нерасторжимая внутренняя связь святости и бесовщины, греховного и благочестивого. В сокуровском «Фаусте», также снятом по сценарию Арабова, «эффективный руководитель»  сатана и исследователь материального мира Доктор Фауст  казались партнёрами по бизнесу. И кто кого искушал, было не очевидно. В «Монахе…» черт и святой то  слиты в одно целое, то один выручает другого. В «Фаусте» мистериальная гетевская вселенная создавалась с помощью  живописных кадров в духе «дунайской школы»,  пластической моделировки кадра, искаженных планов. Был придуман визуальный язык, во многом равный тексту.

«Монах и бес» снят подвижной современной камерой (Леван Капанадзе), словно хроника или реконструкция немыслимых и несказанных событий. Но видимая «небывальщина» вступает в противоречие с грузным реализмом. Возможно, для изобразительной легкости, для изящной компьютерной графики, которая сообщила бы действию  мерцание смыслов — просто не хватило средств.

Сценарии Арабова – самодостаточные, многосложные, поэтические, иносказательные. Его языковая игра с трудом переводится в изображение. В его слове «события души» превращаются в сюжет. «Монах и бес» — бережно следует воздушному сценарию, однако в многих сценах экран уплощает и смыслы, и образы, возвращая метафизике, иррациональному  — физическую плотность и ярмарочный юмор. «Вдалеке лаяли собаки. Солнце, как горчичник, припекало спину, и снег обугливался по краям. Дело шло к весне». Так завершается сценарий. В финале фильма камера от монастырского двора оборачивается в небо, к церковному куполу, за которым небо.

История создания картины мучительная и характерная. Несколько лет назад идеей «обольщения дьяволом человека» и «перевоспитанием дьявола» Николай Досталь заинтересовал Юрия Арабова. К тому же Досталь давно  увлечен историей христианства. Он просил Арабова «написать про праведника и одновременно что-то вроде «Фауста». Мотивы, напитавшие арабовский сценарий, щедро рассыпаны в житийных сказаниях. Тут и плот, направленный блаженным против течения, и вода им очищенная, и рыба, гигантская волшебная. Да и сама история "пленения" святым беса, вынужденного исполнять требования подвижника распространена в христианских текстах. 

Комическая вариация темы развита и в «Братьях Карамазовых» (Инок Ферапонт, по его словам, дверью прихлопнул толстый хвостище черта, да и закрестил его). Столь же популярен в православной и западноевропейской книжности и мотив путешествия Святого в Иерусалим… верхом на бесе.  Так что придраться к сценарию было довольно трудно. В общем, после всех экспертиз история про победу светлых сил над темными, где cверхреальное, наделено зримыми признаками (любимый прием Арабова), была одобрена киночиновниками. И съемочная группа даже получила некую сумму от Фонда кино, обеспечивающую производство меньше чем на 20% от необходимого. Дополнительные средства частных инвесторов привлечь не удалось. Пришлось вернуть 30 миллионов рублей государству, чтобы избежать штрафов.

Распался и союз авторов с кинокомпанией «Православная энциклопедия» («Поп», «Орда»). Тогда Досталь и подключил к проекту опытного продюсера Игоря Толстунова. Они обратились  за помощью в Министерство культуры. Небольшие средств выделили. Начали работать, по ходу съемок, добирая сильно урезанный бюджет. Так что мытарства и страстное желание осуществить задуманное авторами фильма вполне монтируется со страстными отношениями их героев.
Автор
Лариса Малюкова, обозреватель «Новой»
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе