"Вениамин Каверин – это не карьера, а стремление ввысь".
9 июня 2022 ● РЕВИЗОР.РУ
Интервью "Ревизора.ru" со знатоком творчества и биографом В.А. Каверина – Владимиром Новиковым.
Вениамин Каверин.
Фото: ru.wikipedia.org / calend.ru
19 апреля 1902 года в Пскове появился на свет Вениамин Александрович Каверин – писатель, чье значение для русской советской литературы невозможно переоценить. В этом году достаточно широко отмечается 120-летие со дня рождения Каверина. В числе "юбилейных акций" – выход в издательстве "ПРОЗАиК" двухтомника документальной прозы Вениамина Каверина с предисловием доктора филологических наук, профессора Владимира Ивановича Новикова. Владимир Новиков не только давно и плотно работает с наследием Вениамина Каверина, но и имел счастье быть лично знакомым с ним. В преддверии выхода книги "Ревизор.ru" побеседовал с ученым о "живом" Каверине и о его недостаточно известных (по сравнению с романом "Два капитана") книгах.
19-20 апреля 2022 года в Пскове, на малой родине писателя, состоялись 8-е Каверинские чтения, строго приуроченные к его дню рождения. Одним из мероприятий открытия этой научной встречи был "Открытый разговор" Владимира Ивановича Новикова с собравшимися на тему "Живой Каверин" в режиме офлайн. Наше интервью с Владимиром Ивановичем строится фактически по пунктам того рассказа о "неофициальном" Вениамине Каверине.
Владимир Иванович, чем лично вам запомнились Восьмые Каверинские чтения в Пскове?
Они подтвердили: главное, что требуется от писателя – написать такую вещь, которая "вытягивала" бы весь корпус его произведений, стала бы "паровозом". Сам Каверин считал главным и лучшим своим романом – "Перед зеркалом". Большое значение он придавал автобиографическому роману "Освещённые окна". Там идет речь и о первых литературных опытах. И звучит, что для самого автора оказалось неожиданным, что культовой вещью станут полностью художественные, можно сказать, сочиненные "Два капитана"!.. Он и не предполагал, что будет создан музей, посвящённый этому роману. А меж тем так оно и случилось. Вокруг "Двух капитанов" ведется огромная культурная работа. Замечательные люди работают в Пскове в библиотеке имени Каверина. Многие из них выступали на Каверинских чтениях. Были доклады по самым разнообразным тематикам: и об исследованиях русского севера, и о петербургско-ленинградском тексте, и о "писательском доме" на канале Грибоедова, где жили многие литераторы, в том числе и Каверин. Но магистральной темой чтений все же стала приключенческая эпопея "Два капитана" и различные аспекты ее соприкосновения с реальностью.
Обложка "Каверинских чтений-2022" предоставлена В. Новиковым.
Но когда я прочитала ваше предисловие к двухтомнику "нон-фикшнов" Каверина, поняла, что это воистину бескрайняя тема – уж, по крайней мере, не менее интересная, чем "Два капитана", и хорошо, что сейчас издатели к этой задаче обратились.
Да, издательство "ПРОЗАиК" решило сделать двухтомник, объединив автобиографические повествования "Освещённые окна" и "Эпилог", которые до этого выходили отдельно. Это неплохая идея, потому что нон-фикшн часто называют нехудожественной литературой. Меж тем нон-фикшн – это художественная литература безо всяких скидок, и нон-фикшн Каверина отлично это доказывает. Вот две такие художественные документальные книги соединились.
И поэтому вы в предисловии много говорите о феномене каверинского нон-фикшна?
Да. Вениамин Александрович этого термина не знал, но он к "Освещенным окнам" относился как к настоящему художественному произведению. А не как к мемуарам.
Честно говоря, большинство читателей вообще не знают, что у Каверина есть нон-фикшн…
А ведь это – значительная часть его работы!.. Причём у него всегда была сверхзадача – отстоять то, что он считает важным, и то, что недооценивает. У него была своя тема как у исследователя литературы.
Владимир Иванович, давайте, прежде чем перейдем к Каверину – исследователю литературы, проясним такой вопрос. Вы говорите, что "Два капитана" – вещь полностью художественная, то есть написанная не о себе. Но разве детские годы Сани Григорьева не описаны на псковском опыте его создателя?..
Безусловно, но с большой трансформацией. Все-таки семья Зильберов совершенно не та, что семья Сани. Другая атмосфера и другие корни. Но для того, чтобы его текст создавал эффект достоверности, Каверин, конечно, опирался на собственные детские воспоминания, впечатления. Энск узнаваем: это Псков, а не что-либо другое.
Молодой Вениамин Каверин.
Фото: mel.fm
Сцена, где Саня видит человека, показавшегося ему чертом, убившего ночного сторожа, после чего мальчик надолго замолчал – как вы думаете, сам Каверин видел что-то подобное?
Не берусь сказать, но он стремился стирать границы между вымыслом, жизненной правдой и художественной правдой.
И, к слову, о семье Зильберов. Вы говорите: "Другая атмосфера, другие корни". Корни понятны. А вот атмосфера?.. В царской России было несколько еврейских родов, которые получили дворянство. К ним принадлежало семейство Зильберов?
Вениамин Александрович любил рассуждать о собственном дворянстве. У него дворянства было как идея. Он даже нам с Ольгой Ильиничной говорил: "Мы с вами дворяне". Но это было не стремление возвыситься над другими людьми, а, как говорил Пастернак, "дворянское равенство со всем живущим". Пастернак первым развил такую идею образную, ощущение себя дворянином. Но, конечно, нет, родители Каверина не были аристократами и не делали попыток "выйти" из своего сословия. Не настолько богаты они были, не настолько влиятельны и не настолько чванны. Отец Каверина – капельмейстер, мать – владелица музыкального магазина. Так что и у Вениамина Александровича понятие дворянства было духовное.
Что-то вроде аристократии духа?
Да. Семья была чрезвычайно интересная. Лев Зильбер – фигура легендарная независимо от своей связи с младшим братом. Лев Зильбер (1894 – 1966), биолог-вирусолог. Фактура его жизни использована в романе "Открытая книга", где главная героиня Таня Власенкова имеет прототип: микробиолога Зинаиду Виссарионовну Ермольеву. Она была женой Зильбера, Правда, они расстались. Только сейчас, в обстановке таких глобальных медицинских опасностей, становится понятным, какое значение имеет вирусология – а в основе этой науки в СССР лежали изыскания Зильбера и Ермольевой. Зильбер, даже находясь в заключении, продолжал заниматься наукой и совершил открытия в своей области.
Лев Зильбер.
Фото: e-news.su
Лев Зильбер попал в лагерь в кампанию по борьбе с космополитизмом?
Нет. Он до войны ещё был арестован.
А послевоенные потрясения, борьба с генетиками, кампания против "безродных космополитов"?.. Не повлияли ли они на самого Вениамина Александровича?
На них Каверин откликался в романе "Двойной портрет". Нет, преследований его по линии космополитизма не было. Имели место какие-то попытки привлечь его к письмам, но он избежал серьезных последствий. Не оказался Каверин жертвой, объектом несправедливости он был постоянно, но под колесо террора не попал. Недаром его звали "счастливчиком".
А как определял свою национальную идентификацию Вениамин Каверин?
Бродский говорил о себе конкретно: "Еврей по происхождению, американец по местожительству, русский поэт". Примерно так, только без Америки, мог бы представиться Каверин.
Те, кто пишут, что у Каверина настоящая фамилия Зильбер, допускают грубую фактическую ошибку. Во-первых, когда Каверин придумал себе литературное имя, оно не было маскировкой еврейского происхождения – он сделал это раньше, чем началась "борьба с космополитами". Во-вторых, он никогда не скрывал своё происхождение. Когда он писал о старшем брате, это было достаточно прозрачно. Однако он не хотел разыгрывать "еврейскую" карту: хотел принадлежать к русской литературе, не скрывая своей национальности. Он был верен семье, но имя литературное взял с другой целью. И, в-третьих, в 1930-м году фамилия Каверин стала паспортной. Сын и дочь писателя носили фамилию Каверин. Так что это не псевдоним. Это, возможно, двойное существование, стремление создать из собственной судьбы художественную реальность. Многие писатели поступали так же. Например, Фёдор Сологуб (от рождения Тетерников). Литературные фамилии зачастую становились знаменитее, чем "паспортные".
В вашем предисловии к двухтомнику Каверина написано, что он взял себе это благозвучное имя с целью приблизиться к пушкинской эпохе.
Да, совершенно верно. Он хотел зваться именно "Вэ Каверин". В духе той эпохи. Не полное имя на книге, а инициал. "В. Каверин" – автор именно этих произведений. Такая семантика. Поэтому писать на книгах "Вениамин Каверин" – не совсем точно. Пока он был жив, с этим боролся. Между прочим, и Солженицын на том же самом настаивал, но все равно писали при публикациях "Александр Солженицын". Так и у Каверина: давно уже принято указывать полное имя. В исследовательских работах даже пишут полное имя и отчество. Все логично, но нарушает авторскую волю: каждый писатель имеет право на собственную идентификацию.
Так хотел подписывать свои книги Каверин.
Фото: kpc.spbstu.ru
Но при том, что Каверин во многих более серьезных вопросах оказался "счастливчиком", как мы с вами выяснили, написание имени, по сути, мелочь…
Счастливчик – может быть, слишком фамильярно звучит, но есть в этом рациональное зерно. Во многом это обусловлено свойствами каверинского характера. Оптимизм и вера в лучшее – вот что помогало ему жить.
И еще вы говорите, что Каверин не выносил официального пафоса.
Мы видим, что и сейчас, и в советское время существовали писатели, которые понимали писательство как карьеру. Чувствовали себя начальниками. Ходили "пузом вперёд". Каверин так никогда не ходил, у него и пуза-то не было!.. (смеется) Каверин никогда не произносил парадных речей. Когда ему один раз разрешили выступить на съезде Союза писателей в 1954 году, он так нахулиганил, заговорив про Булгакова, про Тынянова, про несправедливость в литературе, что больше его на такие сборища не пускали. Никаких "ритуальных" речей этот человек не умел произносить – но вместе с тем между ним и собеседником у него в обычном разговоре не было границ. Многих в литературу в советское время влекла возможность возвыситься над людьми, дать им понять: "Не подумайте, что я простой человек". У Каверина никогда таких соображений не было. Он рассказывал, что его выбрали в секретариат Союза писателей Ленинграда, еще до войны; там надо было время от времени дежурить в канцелярии. Для вызова секретарши существовал звонок. Так вот, Каверин не мог нажать на эту кнопку, он выходил в комнату секретарши для того, чтобы с ней поговорить. Он совершенно был не способен к начальствованию.
И, кажется, еще кого-то из официальных лиц назвал дураком?..
Это было, когда отмечалось 80-летие со дня рождения Николая Заболоцкого, в большой квартире родственницы, вдовы хирурга Александра Вишневского. Собрался весь клан Кавериных и Заболоцких, поскольку они были родственно связаны: сын Каверина женился на дочери Заболоцкого. На торжестве присутствовал один хороший, в принципе, писатель, но он начал говорить в "парадном" стиле, и Каверина эта речь задела. Он это прокомментировал так: "Вот вы сюда это и тащите… Дурак!" – впрочем, так, чтобы оратору не было слышно. Не любил он официальщину.
Эта нелюбовь была взаимной?
Официальные круги Союза писателей всегда Каверина недолюбливали. Его "обделяли" наградами. В 1984 году было награждение писателей. Ему дали орден Ленина – думаю, просто для того, чтобы "усилить" группу награжденных писателей. Мы с женой при встрече поздравили его с орденом. Он хладнокровно так сказал: "Ну, это кстати". Подразумевалось: может быть, регалия пригодится в житейском смысле, в борьбе за возвращение в литературу имен достойных, но замалчиваемых писателей, например. Так Каверин боролся за Заболоцкого. Или за старшего брата.
В правление Союза писателей СССР Каверина включили только в 1986 году, незадолго до его смерти и смерти самого союза. На самом последнем съезде СП СССР, летом 1986 года, его даже не посадили в президиум, хотя там собралась "толпа" едва ли не в сто человек. Но он это переносил как-то легко. Наверное, сказывалось чувство равенства с людьми, та самая духовная аристократия, которую мы отмечали выше. Каверин свою известность "носил" легко. Вы замечали, что многие литературные селебрити ходят и оглядываются: "Неужели меня все не узнают?" А когда мы снимали передачу к 80-летию Каверина и пришли в Останкино отсматривать материал, нас направили на проходную за пропусками. Женщина, которая их выдавала, увидела фамилию "Каверин" – и открыла рот от изумления. Для неё это было литературное имя, которое пишется только на книгах. Что Каверин – реальный человек, для неё показалось чем-то немыслимым. У Вениамина Александровича на лице тоже появилась улыбка – не самодовольная, а добрая. Он поставил себе задачу, чтобы его литературное имя стало знаменитым – оно и стало, но сам он спокойно к этому относился. Дворянину ничего никому не надо доказывать. Само имя за него работает. Если он его использует, то лишь затем, чтобы не за себя, а кого-то другого побороться, о чем-то для близкого человека попросить…
Вениамин Каверин и чета Новиковых на съезде СП СССР в 1986 году.
Фото из журнала "Огонек" предоставлено В. Новиковым.
Но самое чудовищное – то, что в пятидесятитомном издании "Библиотеки мировой литературы для детей" "Двух капитанов" нет!.. Это какие же были головотяпы, которые одно из главных произведений для детства и юношества туда не включили!..
Судя по тому, что вы только что рассказали, это было не головотяпство, а намеренное оскорбление или "обделение благом"…
Может быть, это и было сделано нарочно. Мы узнали об этом факте после смерти Каверина, и у него уже нельзя было спросить, с чем это "исключение" связано… Но очевидно, что другой писатель в такой ситуации пошёл бы разбираться, добиваться, написал бы письмо в ЦК КПСС или иные инстанции… Но Каверин, повторюсь, никогда не боролся для себя. Да и этому изданию значения не придавал. В конце концов, "Два капитана" отлично обошлись без этой библиотеки, получили доступ к массовому читателю.
Полагаю, к популярности романа "причастна" и его экранизация? В Советском союзе больше "смотрели" книги, чем читали…
Да, экранизация имела значение. Но Каверин и к ней относился хладнокровно. Точнее, к ним. Книги Каверина несколько раз экранизировались: были фильмы "Открытая книга", "Исполнение желаний" и, конечно же, "Два капитана". Автор фильмы по своим романам воспринимал порой даже слишком придирчиво. В первой экранизации Таню Власенкову отправили в баню. Каверин смеялся над этим, спрашивал у режиссера, зачем баню показывать. А тот отвечал, что вся армия придет смотреть… Каверин, может быть, незаслуженно спокойно относился к тому, что по его книгам снимают кино. А ведь это были порой интересные экранизации!..
Мы с Ольгой Ильиничной (супруга и соавтор В.И. Новикова. – Е.С.) над этим размышляли, когда писали книгу о Каверине. Почему экранизации неплохо получились?.. Потому что у персонажей Каверина характеры есть!.. Актерам есть, что играть!
Александр Михайлов в роли Сани Григорьева в фильме "Два капитана" (1955). Фото: kino-teatr.ru
Согласна. Между прочим, у него характеры есть не только в "Двух капитанах", но и в таких, казалось бы, произведениях для маленьких, как "Сказки городка Немухина".
Успех "Немухинского цикла", получившего название "Ночной сторож" в отдельном издании, был неожиданным. Тем более неожиданно, что и сегодня эти сказки активно читаются. Владимир Березин недавно на страницах "Нового мира" назвал Каверина создателем фэнтези. В чем же своеобразие этих сказок?.. Сказочность у Каверина присутствует во многих произведениях. Даже о фабуле "Двух капитанов" писали с точки зрения пропповской морфологии, что в ней есть сказочные элементы – но там подразумевалась сама мифологичность мышления. А сказки "Немухинского цикла" содержат первичные, архетипические сюжеты. Мне кажется, что именно это пробуждает сказочника в самом читателе. У читателя возникает ощущение, что и он мог что-то такое придумать. Каверин вообще интересовался сказочностью. Он написал предисловие к изданию сказок Вильгельма Гауфа. Сказки его рождаются из жизни: из разговора, из языка: "Сын стекольщика" и т.д. Отсутствие барьера между читателем и автором – мне кажется, в этом и состоит своеобразие.
Фото: litres.ru
Но не только из "жизни народной" вышли сказки Каверина. Сказка "О Мите и Маше, о веселом трубочисте и Мастере Золотые Руки" – чистая политическая сатира. Там фигурируют три враждебные главным героям собаки Гарт, Гнор и Гаус. Их имена, оговорено в сказке, начинаются на одну букву алфавита – на ту же, что имена глав Третьего рейха.
Тонкое наблюдение. Но это не только сатира. Мягкий юмор, лёгкость веселья внутри. Каверин умел быть весёлым человеком, даже когда говорил о серьезных вопросах.
Вы согласны с Владимиром Березиным насчёт Каверина – родоначальника фэнтези? Мне кажется утверждение слишком смелым, при наличии Джона Толкина…
Сложный вопрос. Сам термин "фэнтези" придуман относительно недавно. Я согласен с Березиным в том, что сказки Каверина не на прошлое сориентированы, а обращены в будущее. Во времена Каверина ещё понятия фэнтези не было. Можно сказать, что он предвидел эпоху, когда его сказки отнесут к этому жанру.
Когда вы составили список тезисов для нашего интервью, в нем выделили пункт: "Надо исследовать, надо размышлять". Там целый список того в наследии Каверина, что может стать предметом научного исследования. Фэнтези можно поставить в этот же ряд.
В творении сказок Каверин "пересекался" с Катаевым. И тот, и другой оказались "сказочниками". Жена Каверина Лидия Николаевна, смеясь, говорила, что ее мужу приходят налоговые письма о получении доходов за "Цветик-семицветик". Вообще, отношения Катаева и Каверина были "нервными". Каверин был возмущён книгой "Алмазный мой венец", как и вся Москва литературная…
Персонажи сказок, жители города Немухина.
Фото: pda.coollib.net
Но ведь шаржа на него там нет! Он что же, обиделся за других персонажей, которые так непочтительно выведены?
Мое предположение: сильнее всего обижало Каверина именно то, что его там нет. Катаев нарисовал картину модернизма ХХ века, а Каверина (как, кстати, и Тынянова) пропустил. Заодно назвал Виктора Шкловского пошляком. Эта книга Катаева предоставляет много поводов для недовольства, но вещь все-таки незаурядная. А Каверин дал насчет неё интервью с резким осуждением юрмальской газете во время своего отдыха на Рижском взморье. Юрмальской, потому что в центральной прессе про Героя социалистического труда Катаева никакой критический отзыв не пропустили бы.
Герой социалистического труда – было как сейчас депутатская неприкосновенность?
Да. Но с нами о Катаеве Вениамин Александрович говорил более или менее мирно. Вспоминал, что при встрече на улицах они старались не здороваться, зонтиками закрывались друг от друга. "Переделкинскую" дачу Каверин не получил, а купил за свои деньги. Однажды летом он сидел и писал второй том "Двух капитанов" на скамейке во дворе. На участке в этот момент велись строительные работы. Проходил мимо Катаев с какой-то компанией, они начали подсмеиваться над Кавериным, а Валентин Петрович вроде бы дружелюбно сказал: "Ну что вы, человеку надо зарабатывать на дачу!..".
Дача Каверина в Переделкине.
Фото: books.e-libra.net
Ядовитый все же человек был Валентин Петрович… И, судя по всему, более склонный к конъюнктуре, чем Каверин?..
Ситуация сложилась такая: вышел восьмитомник Каверина, где моя жена Ольга Новикова была редактором. Следующим ей в издательстве поручили десятитомник Катаева. Ольга Ильинична охотно за эту работу взялась, но перед Кавериным ей было неудобно. Она сообщила об этом Вениамину Александровичу мимоходом. Он ответил: ну что делать, это же ваша работа, вы не можете отказаться. У Ольги Ильиничны был с Катаевым очень хороший контакт. Он часто ей говорил: приходите в гости вместе с мужем, но я воздержался – мне казалось, это был бы перебор… Мы с Кавериным тогда писали книгу о Тынянове.
Кстати, не кто иной, как Каверин, сказал Ольге Ильиничне: "Вам надо писать прозу", - во время одной из наших прогулок. Он вывод такой сделал на основании её редакторской работы над его собранием сочинений, к которой она подошла по-авторски, восстанавливая его тексты, подвергавшиеся цензуре. Каверин почувствовал, что моей жене надо писать прозу. Она последовала этому завету и написала "женский роман", где Каверина вывела под именем Кайсарова. Может, что-то в его образ взяла и от Катаева, с которым тоже много общалась. Она этого персонажа не идеализированно описала, не слишком сладенько. Например, там героиня-редактор приходит к писателю и приносит альбом, где писатели поздравляют директора издательства с юбилеем. Ему исполняется 50 лет. И все пишут!.. Как ведёт себя Каверин, в данном случае названный Кайсаровым?.. С озорной улыбкой говорит: "Неуважаемый такой-то, вы всю жизнь прожили с наложенными штанами, всего боялись, жалкий человек". Она с ужасом смотрит в альбом, что там написано? – а там всего две-три нейтральные фразы. Ну кто из нас не грешил тем, что писал начальству поздравление, а потом сам же над этим издевался?.. За это нельзя осуждать. Как говорится, не мы такие, жизнь такая. Это делает образ более достоверным. В итоге получился положительный герой, а в целом в книге была показана романтика редакторской работы. Тогда редактора воспринимали как цензора, как гонителя литературы, конъюнктурщика. И все-таки были и редакторы, которые в литературе делали что-то хорошее даже в тех условиях. Так что Вениамин Каверин оказался "стариком Державиным" для Ольги Новиковой.
Так и в жизни. Каверин заступался за Солженицына, за Сахарова. А "поздравление директору" все же написал. Конъюнктура ли это?..
Вы правильно сказали – нельзя осуждать человека за то, что он "плывет по течению", придерживается общих правил поведения.
Был еще такой интересный момент. В 1986 году в журнале "Октябрь" вышла моя рецензия на Андрея Вознесенского, на его повесть "О". Там я, в частности, утверждал: "Если же говорить о предшественниках непосредственных, то с "О" ретроспективно рифмуются такие разные и даже творчески враждующие друг с другом опыты, как соединение любовной переписки с научным трактатом в "Zoo" Шкловского, отважная откровенность "Освещенных окон" Каверина, веселый и трагичный венок легенд Катаева. При всем несходстве эти произведения объединяет напряжение между полюсами глобальности и конкретности, между неограниченным движением мысли и неумолимой определенностью судьбы". Каверин прочитал эту рецензию – и не обиделся, сказал, что эти сопоставления нормальны.
Упорно получается, что Вениамин Каверин был благороднее Валентина Катаева…
"Ревность" между писателями всегда существует. Но лично я полагаю: если бы Катаев упомянул Каверина в "Алмазном моем венце", нормальные были бы у них отношения.
А вот такой деликатный вопрос: Каверин и деньги и Катаев и деньги?..
К деньгам Каверин относился так же легко и спокойно, как ко многим другим преимуществам писательской профессии. Он многим людям материально помогал, например, Зощенко, когда тот подвергался преследованиям. Писал Каверин действительно много, практически все время – но это от потребности писательской. То есть зависимости от гонорарного фактора у него не было. В отличие, пожалуй, от Катаева. Был эпизод, когда Катаева "ругали" за какое-то не слишком удачное произведение, а он, смеясь, отвечал, что этот текст переделает, а ему еще и заплатят гонорар, как за первое издание. Но при этом был довольно щедрым человеком.
Вы меня заинтриговали упоминанием "поэтики скандала" – это тоже связано со взаимной "любовью" Каверина и Катаева?
Дело было 16 марта 1982 года на телевидении. Вышло на нас телевидение, к 80-летию Каверина предложило сделать передачу. На камеру снимали Вениамина Александровича несколько раз, Ольга разговаривала с ним на экране. Делаем мы эту съёмку и видим: неинтересно получается. Не хватает передаче остроты. И мы предложили… позвать в собеседники Каверину Шкловского.
В 1928 году Каверин опубликовал свой первый роман — "Скандалист, или Вечера на Васильевском острове", где вывел Шкловского под именем филолога-"формалиста" Виктора Некрылова. Роман о "скандалисте" был действительно громким литературным скандалом конца двадцатых — начала тридцатых годов. Шкловский был очень обижен. В течение более чем полувека Каверин предпочитал не говорить о реальной основе произведения "открытым текстом". Даже в авторском предисловии к начавшему выходить в 1980 году восьмитомному собранию сочинений, когда речь зашла о "Скандалисте", он осторожно назвал Шкловского "одним литератором, живым и остроумным, находившимся в расцвете дарования". Но скрытое имя уже было секретом Полишинеля! Всякий уважающий себя филолог знал, кто есть кто в "Скандалисте". Мы подумали: не пора ли снять устаревшее табу и поведать всем в 1982 году о секретах года 1928-го? И Каверин на эту беседу, неожиданно для нас, согласился. Я, не теряя времени зря, просто набрал телефон, который нашел в справочнике союза писателей, и Шкловский тоже согласился – и тоже неожиданно для нас. Правда, потом немного покапризничал, потребовав, чтобы снимать программу приехало телевидение к нему домой – но в итоге все получилось. Наш разговор состоялся не только и не столько о "Скандалисте", но было затронуто много других интересных тем. Я вёл личный дневник этой встречи. Благодаря чему позже написал очерк "Поэтика скандала", вы легко можете найти его в сети в журнале "Литература" – в нем со стенографической точностью воспроизведено то, что говорилось на этой исторической встрече. Так что не только с Катаевым были у Каверина напряженные отношения. Один конфликтный узел – это Каверин и Катаев, а другой – Каверин и Шкловский. Мне всегда казалось, что Каверин чересчур уж придирается к нему, потому что Шкловский всё-таки гений, а в нашей науке гениев немного. Чем еще значим этот очерк? Представьте себе, тогда на телевидении не было практики сохранять передачи!.. Единственное исключение – когда выступление Высоцкого героически спасли. Встреча Каверина и Шкловского, записанная на пленку, через какое-то время пропала… Записанный мною текст остался единственным свидетельством.
Кадр из телепередачи "Жили-были. Рассказывает Виктор Шкловский".
Фото: vremya.tv
Чем вы объясняете выпад Каверина в адрес Шкловского? Тоже писательская ревность? Идеологические разногласия?
Думаю, дело в "проблеме капитанства", как назвала её наша дочь Лиза в публикации к 100-летию Каверина. В "капитанство" мы вкладываем идею причастности какой-то традиции и наличие предшественника, которому ты служишь. Она в полной мере отражена в романе "Два капитана", отсюда и название. Найти своего "капитана Татаринова" и отдать ему все силы, любить кого-то больше, чем самого себя – не то, чтобы норма, но это делает жизнь более осмысленной и какую-то романтическую линию в неё вносит. Произведение оказалось пророческим для судьбы самого Каверина. Он говорил, что это роман о справедливости.
Кто, по-вашему, был "капитаном Татариновым" самого Вениамина Александровича?
Можно сказать, что их было много – или что таковым выступало всегдашнее каверинское стремление помогать людям. Но можно и персонифицировать. Один из "капитанов" Каверина был, конечно, Юрий Тынянов, с которым наш герой связан двойными родственными узами. Тынянов женился на сестре Каверина, а Каверин на сестре Юрия Николаевича — писательнице Лидии Николаевне Тыняновой. Каверин считал себя учеником Тынянова и постоянно хлопотал о судьбе его литературного и научного наследия. Лидия Николаевна рассказывала, что Софья Борисовна, мать Лиды и Юши, к своему зятю относилась ревниво и придирчиво. Но вместе с тем эта желчная дама сказала: "Про Веню можно говорить что угодно, но Юшу он любит". "Любовь" Каверина к Тынянову – нечто уникальное. Когда мы соединились с Кавериным для написания книги о Тынянове, у нас появился общий капитан Татаринов.
Каверин вдруг сказал мне на 80-летии Заболоцкого: "У вас, как и у меня, юношеское лицо". Я как-то не придал этому значения. А потом понял, что он имел в виду: наш будущий проект, общим архетипом которому стал Саня Григорьев. Каверин и я по отношению к Тынянову были как Григорьев по отношению к Татаринову: мифология двух капитанов, которые в земной жизни не встречались. Причём один капитан корабля, другой капитан – лётчик. Вот эта высокая идея делает Каверина актуальным сейчас, потому что 21-ому веку нужно отказаться от индивидуализма модернистского 20 века, когда автор влюблён только в самого себя. Такая влюбленность ограничивает. Хорошо любить кого-то, кроме себя, и писать не для самоутверждения.
Юрий Тынянов.
Фото: rgnp.ru
А Шкловский?..
А у Шкловского не было своего капитана Татаринова. Виктор Борисович в последние годы, увы, превратился в говоруна. Для того, чтобы разговор был содержательным, нужно говорить не только о себе, но и ещё о ком-то. Но такую способность человек сам себе не придумает – её Бог даёт.
Это называется "благородство".
Вы абсолютно правы. Есть понятие дворянства и понятие благородства. "Благородство" от слова "род". У человека должны быть родовитые корни. Но дворяне бывали разные, и далеко не всегда представители древних родов вели себя благородно. Благородный человек – не выскочка, не плебей, который жаждет самоутверждения, а тот, который какой-то родовой идее служит. Ещё примета нашего времени: уходит в прошлое как индивидуализм, так и культ эстетизма, представляющий искусство как высшую ценность. Каверин начинал как "серапион", участник литературной группы "Серапионовы братья", а у них главным была аполитичность, верность только искусству. Но он понял, что нельзя долго стоять на одном месте. А сейчас ситуация в искусстве только сгустилась: в наше время говорить, что автор должен быть озабочен только художественной формой и плевать на все социальные проблемы – это просто нелепо.
"Серапионовы братья", 1920-е годы.
Фото: mel.fm
Вернемся к Каверину, к его словам «друзья тают».
Люди умирают и расстаются, дружбы и прочие контакты испытание временем не выдерживают. Каверин был чрезвычайно общительным и контактным человеком. Причём у него новые знакомства не возникали вплоть до конца жизни. Он это осознавал и особенно чувствовал недостаток внимания. Однажды дочь не прочитала его журнальный очерк о Пастернаке. Каверина это огорчило: он в "высоком штиле" сказал нам "нет пророка в своём отечестве". Это показалось нам немножечко смешным. С годами становится понятно, что надо реально ориентироваться только на незнакомого читателя. Ни друзья, ни коллеги, ни родственники не в состоянии проявить к автору то внимание, которое ему нужно; да и вообще невозможно никогда угадать, кому будет интересно то или иное высказывание. В той телевизионной беседе с литературными вопросами, что Ольга вела с Кавериным в 1982 году, он признался: "Я работаю, так сказать, соборно". Вениамин Александрович имел в виду, что он любил обсуждать с близкими свою работу, допустим, советовался, как назвать какое-то произведение. Этого общения ему порой не хватало. Вечное противоречие!.. Писатель нуждается в уединении, а получает одиночество. Такова судьба, и Каверин не является исключением.
И были друзья, о которых Каверин отзывался с огорчением, потому что у них разошлись литературные взгляды…
Да, Лакшин и Ермолинский. Владимир Яковлевич Лакшин – литературный критик, соратник Твардовского в "Новом мире". Поначалу между ним и Кавериным были хорошие отношения. В 1970-ые годы вышла пластинка "Освещённые окна" с чтением автора; текст предисловия к ней написал Лакшин. Но потом Лакшин стал телевизионной звездой. По телевидению шли его передачи о Чехове, о Булгакове. Каверин эти программы не одобрил, и это способствовало охлаждению между ними. Сергей Ермолинский был известен, прежде всего, как друг Михаила Булгакова, написавший о нем интересные мемуары. Но он пробовал писать прозу и показывать ее Вениамину Александровичу – но Каверину она не понравилась. Так вот и таяли друзья. Правда, появлялись и новые. До глухого одиночества у него дело не дошло.
Но ведь Переделкино – это поселок писателей, там невозможно сохранять уединение от таких же, как ты…
Об общении Каверина с "переделкинцами" сохранилось много свидетельств. Однажды со смехом рассказывал в присутствии Лидии Николаевны, которая тоже смеялась, как вчера приходили молодые люди с гитарой и хотели что-то прочитать и спеть для Каверина, а их Лидия Николаевна не пустила, сказала, что он спит. Муж сказал ей: "Мы с тобой оба писатели, но я писатель другого ранга". Он хотел дать ей понять, что лично он нуждается в контакте с читателем и пожалел ту группку людей, которые пытались к нему проникнуть в гости.
Запомнилось, как Каверин общался с тремя знаменитыми "шестидесятниками". Он говорил: Белла Ахмадулина всегда бросалась его обнимать и говорила ласковые слова, но Каверин замечал, что она при этом в несколько "возбуждённом" состоянии. Евгений Евтушенко, говорил Вениамин Александрович, всегда себя критиковал, нещадно ругал, когда разговаривал с другими. Это Каверину импонировало. А вот Андрей Вознесенский держался надменно. Поэтому Каверин его недолюбливал. Это момент интересный, его многие зафиксировали: Евтушенко был такой рубаха-парень, а Вознесенский более замкнутый в себе. Хотя неизвестно, кто из них был добрее.
Мне кажется, у Евтушенко был имидж "рубахи-парня", который помог ему успешнее социализироваться, чем, наверное, всем прочим "шестидесятникам".
Вы прямо формулируете то, к чему я пришёл задним числом. Мне эстетически был ближе Вознесенский. Я задумывался, почему все любят больше Евтушенко? Да благодаря этому имиджу!.. Но при этом неприятии Вознесенского в своём этюде о Шукшине Каверин процитировал полностью стихотворение Андрея "Смерть Шукшина". Он умел подниматься над личным. Шукшин в литературоведении фигурирует как "деревенщик". Когда я скептически сказал что-то о писателях-деревенщиках, Каверин возразил, мягко, но серьезно. Он сказал: "Они показали уничтожение деревни". Для него, городского человека, помимо личных или групповых симпатий, существовало общественное значение текста, и он его увидел в творчестве деревенщиков, несмотря на то, что Каверин и Шукшин – довольно далёкие художественные системы. Опять же: не забывая об общественном значении литературы, Каверин поднимался над эстетизмом.
Ставшее главным произведение В. Каверина "Два капитана".
Фото: babyblog.ru
И еще Каверин доказал, что стопроцентно положительных героев не может быть в литературе, потому что это нежизнеспособные образы. Литература начинается там, где есть противоречия, борьба страстей и скелеты в шкафах.
Конечно, безусловно. Мы с вами во многом сходимся. Подытожим: с Кавериным за что ни возьмись – все интересно. Через все проходит "электричество" его личности. Он оправдал своё красивое литературное имя. Каверин – это не карьера, не автомобиль, не дача, а какая-то литературная романтика, стремление ввысь.
Большое спасибо за интервью и за живой образ Вениамина Каверина!
Фото: ru.wikipedia.org / calend.ru
19 апреля 1902 года в Пскове появился на свет Вениамин Александрович Каверин – писатель, чье значение для русской советской литературы невозможно переоценить. В этом году достаточно широко отмечается 120-летие со дня рождения Каверина. В числе "юбилейных акций" – выход в издательстве "ПРОЗАиК" двухтомника документальной прозы Вениамина Каверина с предисловием доктора филологических наук, профессора Владимира Ивановича Новикова. Владимир Новиков не только давно и плотно работает с наследием Вениамина Каверина, но и имел счастье быть лично знакомым с ним. В преддверии выхода книги "Ревизор.ru" побеседовал с ученым о "живом" Каверине и о его недостаточно известных (по сравнению с романом "Два капитана") книгах.
19-20 апреля 2022 года в Пскове, на малой родине писателя, состоялись 8-е Каверинские чтения, строго приуроченные к его дню рождения. Одним из мероприятий открытия этой научной встречи был "Открытый разговор" Владимира Ивановича Новикова с собравшимися на тему "Живой Каверин" в режиме офлайн. Наше интервью с Владимиром Ивановичем строится фактически по пунктам того рассказа о "неофициальном" Вениамине Каверине.
Владимир Иванович, чем лично вам запомнились Восьмые Каверинские чтения в Пскове?
Они подтвердили: главное, что требуется от писателя – написать такую вещь, которая "вытягивала" бы весь корпус его произведений, стала бы "паровозом". Сам Каверин считал главным и лучшим своим романом – "Перед зеркалом". Большое значение он придавал автобиографическому роману "Освещённые окна". Там идет речь и о первых литературных опытах. И звучит, что для самого автора оказалось неожиданным, что культовой вещью станут полностью художественные, можно сказать, сочиненные "Два капитана"!.. Он и не предполагал, что будет создан музей, посвящённый этому роману. А меж тем так оно и случилось. Вокруг "Двух капитанов" ведется огромная культурная работа. Замечательные люди работают в Пскове в библиотеке имени Каверина. Многие из них выступали на Каверинских чтениях. Были доклады по самым разнообразным тематикам: и об исследованиях русского севера, и о петербургско-ленинградском тексте, и о "писательском доме" на канале Грибоедова, где жили многие литераторы, в том числе и Каверин. Но магистральной темой чтений все же стала приключенческая эпопея "Два капитана" и различные аспекты ее соприкосновения с реальностью.
Обложка "Каверинских чтений-2022" предоставлена В. Новиковым.
Но когда я прочитала ваше предисловие к двухтомнику "нон-фикшнов" Каверина, поняла, что это воистину бескрайняя тема – уж, по крайней мере, не менее интересная, чем "Два капитана", и хорошо, что сейчас издатели к этой задаче обратились.
Да, издательство "ПРОЗАиК" решило сделать двухтомник, объединив автобиографические повествования "Освещённые окна" и "Эпилог", которые до этого выходили отдельно. Это неплохая идея, потому что нон-фикшн часто называют нехудожественной литературой. Меж тем нон-фикшн – это художественная литература безо всяких скидок, и нон-фикшн Каверина отлично это доказывает. Вот две такие художественные документальные книги соединились.
И поэтому вы в предисловии много говорите о феномене каверинского нон-фикшна?
Да. Вениамин Александрович этого термина не знал, но он к "Освещенным окнам" относился как к настоящему художественному произведению. А не как к мемуарам.
Честно говоря, большинство читателей вообще не знают, что у Каверина есть нон-фикшн…
А ведь это – значительная часть его работы!.. Причём у него всегда была сверхзадача – отстоять то, что он считает важным, и то, что недооценивает. У него была своя тема как у исследователя литературы.
Владимир Иванович, давайте, прежде чем перейдем к Каверину – исследователю литературы, проясним такой вопрос. Вы говорите, что "Два капитана" – вещь полностью художественная, то есть написанная не о себе. Но разве детские годы Сани Григорьева не описаны на псковском опыте его создателя?..
Безусловно, но с большой трансформацией. Все-таки семья Зильберов совершенно не та, что семья Сани. Другая атмосфера и другие корни. Но для того, чтобы его текст создавал эффект достоверности, Каверин, конечно, опирался на собственные детские воспоминания, впечатления. Энск узнаваем: это Псков, а не что-либо другое.
Молодой Вениамин Каверин.
Фото: mel.fm
Сцена, где Саня видит человека, показавшегося ему чертом, убившего ночного сторожа, после чего мальчик надолго замолчал – как вы думаете, сам Каверин видел что-то подобное?
Не берусь сказать, но он стремился стирать границы между вымыслом, жизненной правдой и художественной правдой.
И, к слову, о семье Зильберов. Вы говорите: "Другая атмосфера, другие корни". Корни понятны. А вот атмосфера?.. В царской России было несколько еврейских родов, которые получили дворянство. К ним принадлежало семейство Зильберов?
Вениамин Александрович любил рассуждать о собственном дворянстве. У него дворянства было как идея. Он даже нам с Ольгой Ильиничной говорил: "Мы с вами дворяне". Но это было не стремление возвыситься над другими людьми, а, как говорил Пастернак, "дворянское равенство со всем живущим". Пастернак первым развил такую идею образную, ощущение себя дворянином. Но, конечно, нет, родители Каверина не были аристократами и не делали попыток "выйти" из своего сословия. Не настолько богаты они были, не настолько влиятельны и не настолько чванны. Отец Каверина – капельмейстер, мать – владелица музыкального магазина. Так что и у Вениамина Александровича понятие дворянства было духовное.
Что-то вроде аристократии духа?
Да. Семья была чрезвычайно интересная. Лев Зильбер – фигура легендарная независимо от своей связи с младшим братом. Лев Зильбер (1894 – 1966), биолог-вирусолог. Фактура его жизни использована в романе "Открытая книга", где главная героиня Таня Власенкова имеет прототип: микробиолога Зинаиду Виссарионовну Ермольеву. Она была женой Зильбера, Правда, они расстались. Только сейчас, в обстановке таких глобальных медицинских опасностей, становится понятным, какое значение имеет вирусология – а в основе этой науки в СССР лежали изыскания Зильбера и Ермольевой. Зильбер, даже находясь в заключении, продолжал заниматься наукой и совершил открытия в своей области.
Лев Зильбер.
Фото: e-news.su
Лев Зильбер попал в лагерь в кампанию по борьбе с космополитизмом?
Нет. Он до войны ещё был арестован.
А послевоенные потрясения, борьба с генетиками, кампания против "безродных космополитов"?.. Не повлияли ли они на самого Вениамина Александровича?
На них Каверин откликался в романе "Двойной портрет". Нет, преследований его по линии космополитизма не было. Имели место какие-то попытки привлечь его к письмам, но он избежал серьезных последствий. Не оказался Каверин жертвой, объектом несправедливости он был постоянно, но под колесо террора не попал. Недаром его звали "счастливчиком".
А как определял свою национальную идентификацию Вениамин Каверин?
Бродский говорил о себе конкретно: "Еврей по происхождению, американец по местожительству, русский поэт". Примерно так, только без Америки, мог бы представиться Каверин.
Те, кто пишут, что у Каверина настоящая фамилия Зильбер, допускают грубую фактическую ошибку. Во-первых, когда Каверин придумал себе литературное имя, оно не было маскировкой еврейского происхождения – он сделал это раньше, чем началась "борьба с космополитами". Во-вторых, он никогда не скрывал своё происхождение. Когда он писал о старшем брате, это было достаточно прозрачно. Однако он не хотел разыгрывать "еврейскую" карту: хотел принадлежать к русской литературе, не скрывая своей национальности. Он был верен семье, но имя литературное взял с другой целью. И, в-третьих, в 1930-м году фамилия Каверин стала паспортной. Сын и дочь писателя носили фамилию Каверин. Так что это не псевдоним. Это, возможно, двойное существование, стремление создать из собственной судьбы художественную реальность. Многие писатели поступали так же. Например, Фёдор Сологуб (от рождения Тетерников). Литературные фамилии зачастую становились знаменитее, чем "паспортные".
В вашем предисловии к двухтомнику Каверина написано, что он взял себе это благозвучное имя с целью приблизиться к пушкинской эпохе.
Да, совершенно верно. Он хотел зваться именно "Вэ Каверин". В духе той эпохи. Не полное имя на книге, а инициал. "В. Каверин" – автор именно этих произведений. Такая семантика. Поэтому писать на книгах "Вениамин Каверин" – не совсем точно. Пока он был жив, с этим боролся. Между прочим, и Солженицын на том же самом настаивал, но все равно писали при публикациях "Александр Солженицын". Так и у Каверина: давно уже принято указывать полное имя. В исследовательских работах даже пишут полное имя и отчество. Все логично, но нарушает авторскую волю: каждый писатель имеет право на собственную идентификацию.
Так хотел подписывать свои книги Каверин.
Фото: kpc.spbstu.ru
Но при том, что Каверин во многих более серьезных вопросах оказался "счастливчиком", как мы с вами выяснили, написание имени, по сути, мелочь…
Счастливчик – может быть, слишком фамильярно звучит, но есть в этом рациональное зерно. Во многом это обусловлено свойствами каверинского характера. Оптимизм и вера в лучшее – вот что помогало ему жить.
И еще вы говорите, что Каверин не выносил официального пафоса.
Мы видим, что и сейчас, и в советское время существовали писатели, которые понимали писательство как карьеру. Чувствовали себя начальниками. Ходили "пузом вперёд". Каверин так никогда не ходил, у него и пуза-то не было!.. (смеется) Каверин никогда не произносил парадных речей. Когда ему один раз разрешили выступить на съезде Союза писателей в 1954 году, он так нахулиганил, заговорив про Булгакова, про Тынянова, про несправедливость в литературе, что больше его на такие сборища не пускали. Никаких "ритуальных" речей этот человек не умел произносить – но вместе с тем между ним и собеседником у него в обычном разговоре не было границ. Многих в литературу в советское время влекла возможность возвыситься над людьми, дать им понять: "Не подумайте, что я простой человек". У Каверина никогда таких соображений не было. Он рассказывал, что его выбрали в секретариат Союза писателей Ленинграда, еще до войны; там надо было время от времени дежурить в канцелярии. Для вызова секретарши существовал звонок. Так вот, Каверин не мог нажать на эту кнопку, он выходил в комнату секретарши для того, чтобы с ней поговорить. Он совершенно был не способен к начальствованию.
И, кажется, еще кого-то из официальных лиц назвал дураком?..
Это было, когда отмечалось 80-летие со дня рождения Николая Заболоцкого, в большой квартире родственницы, вдовы хирурга Александра Вишневского. Собрался весь клан Кавериных и Заболоцких, поскольку они были родственно связаны: сын Каверина женился на дочери Заболоцкого. На торжестве присутствовал один хороший, в принципе, писатель, но он начал говорить в "парадном" стиле, и Каверина эта речь задела. Он это прокомментировал так: "Вот вы сюда это и тащите… Дурак!" – впрочем, так, чтобы оратору не было слышно. Не любил он официальщину.
Эта нелюбовь была взаимной?
Официальные круги Союза писателей всегда Каверина недолюбливали. Его "обделяли" наградами. В 1984 году было награждение писателей. Ему дали орден Ленина – думаю, просто для того, чтобы "усилить" группу награжденных писателей. Мы с женой при встрече поздравили его с орденом. Он хладнокровно так сказал: "Ну, это кстати". Подразумевалось: может быть, регалия пригодится в житейском смысле, в борьбе за возвращение в литературу имен достойных, но замалчиваемых писателей, например. Так Каверин боролся за Заболоцкого. Или за старшего брата.
В правление Союза писателей СССР Каверина включили только в 1986 году, незадолго до его смерти и смерти самого союза. На самом последнем съезде СП СССР, летом 1986 года, его даже не посадили в президиум, хотя там собралась "толпа" едва ли не в сто человек. Но он это переносил как-то легко. Наверное, сказывалось чувство равенства с людьми, та самая духовная аристократия, которую мы отмечали выше. Каверин свою известность "носил" легко. Вы замечали, что многие литературные селебрити ходят и оглядываются: "Неужели меня все не узнают?" А когда мы снимали передачу к 80-летию Каверина и пришли в Останкино отсматривать материал, нас направили на проходную за пропусками. Женщина, которая их выдавала, увидела фамилию "Каверин" – и открыла рот от изумления. Для неё это было литературное имя, которое пишется только на книгах. Что Каверин – реальный человек, для неё показалось чем-то немыслимым. У Вениамина Александровича на лице тоже появилась улыбка – не самодовольная, а добрая. Он поставил себе задачу, чтобы его литературное имя стало знаменитым – оно и стало, но сам он спокойно к этому относился. Дворянину ничего никому не надо доказывать. Само имя за него работает. Если он его использует, то лишь затем, чтобы не за себя, а кого-то другого побороться, о чем-то для близкого человека попросить…
Вениамин Каверин и чета Новиковых на съезде СП СССР в 1986 году.
Фото из журнала "Огонек" предоставлено В. Новиковым.
Но самое чудовищное – то, что в пятидесятитомном издании "Библиотеки мировой литературы для детей" "Двух капитанов" нет!.. Это какие же были головотяпы, которые одно из главных произведений для детства и юношества туда не включили!..
Судя по тому, что вы только что рассказали, это было не головотяпство, а намеренное оскорбление или "обделение благом"…
Может быть, это и было сделано нарочно. Мы узнали об этом факте после смерти Каверина, и у него уже нельзя было спросить, с чем это "исключение" связано… Но очевидно, что другой писатель в такой ситуации пошёл бы разбираться, добиваться, написал бы письмо в ЦК КПСС или иные инстанции… Но Каверин, повторюсь, никогда не боролся для себя. Да и этому изданию значения не придавал. В конце концов, "Два капитана" отлично обошлись без этой библиотеки, получили доступ к массовому читателю.
Полагаю, к популярности романа "причастна" и его экранизация? В Советском союзе больше "смотрели" книги, чем читали…
Да, экранизация имела значение. Но Каверин и к ней относился хладнокровно. Точнее, к ним. Книги Каверина несколько раз экранизировались: были фильмы "Открытая книга", "Исполнение желаний" и, конечно же, "Два капитана". Автор фильмы по своим романам воспринимал порой даже слишком придирчиво. В первой экранизации Таню Власенкову отправили в баню. Каверин смеялся над этим, спрашивал у режиссера, зачем баню показывать. А тот отвечал, что вся армия придет смотреть… Каверин, может быть, незаслуженно спокойно относился к тому, что по его книгам снимают кино. А ведь это были порой интересные экранизации!..
Мы с Ольгой Ильиничной (супруга и соавтор В.И. Новикова. – Е.С.) над этим размышляли, когда писали книгу о Каверине. Почему экранизации неплохо получились?.. Потому что у персонажей Каверина характеры есть!.. Актерам есть, что играть!
Александр Михайлов в роли Сани Григорьева в фильме "Два капитана" (1955). Фото: kino-teatr.ru
Согласна. Между прочим, у него характеры есть не только в "Двух капитанах", но и в таких, казалось бы, произведениях для маленьких, как "Сказки городка Немухина".
Успех "Немухинского цикла", получившего название "Ночной сторож" в отдельном издании, был неожиданным. Тем более неожиданно, что и сегодня эти сказки активно читаются. Владимир Березин недавно на страницах "Нового мира" назвал Каверина создателем фэнтези. В чем же своеобразие этих сказок?.. Сказочность у Каверина присутствует во многих произведениях. Даже о фабуле "Двух капитанов" писали с точки зрения пропповской морфологии, что в ней есть сказочные элементы – но там подразумевалась сама мифологичность мышления. А сказки "Немухинского цикла" содержат первичные, архетипические сюжеты. Мне кажется, что именно это пробуждает сказочника в самом читателе. У читателя возникает ощущение, что и он мог что-то такое придумать. Каверин вообще интересовался сказочностью. Он написал предисловие к изданию сказок Вильгельма Гауфа. Сказки его рождаются из жизни: из разговора, из языка: "Сын стекольщика" и т.д. Отсутствие барьера между читателем и автором – мне кажется, в этом и состоит своеобразие.
Фото: litres.ru
Но не только из "жизни народной" вышли сказки Каверина. Сказка "О Мите и Маше, о веселом трубочисте и Мастере Золотые Руки" – чистая политическая сатира. Там фигурируют три враждебные главным героям собаки Гарт, Гнор и Гаус. Их имена, оговорено в сказке, начинаются на одну букву алфавита – на ту же, что имена глав Третьего рейха.
Тонкое наблюдение. Но это не только сатира. Мягкий юмор, лёгкость веселья внутри. Каверин умел быть весёлым человеком, даже когда говорил о серьезных вопросах.
Вы согласны с Владимиром Березиным насчёт Каверина – родоначальника фэнтези? Мне кажется утверждение слишком смелым, при наличии Джона Толкина…
Сложный вопрос. Сам термин "фэнтези" придуман относительно недавно. Я согласен с Березиным в том, что сказки Каверина не на прошлое сориентированы, а обращены в будущее. Во времена Каверина ещё понятия фэнтези не было. Можно сказать, что он предвидел эпоху, когда его сказки отнесут к этому жанру.
Когда вы составили список тезисов для нашего интервью, в нем выделили пункт: "Надо исследовать, надо размышлять". Там целый список того в наследии Каверина, что может стать предметом научного исследования. Фэнтези можно поставить в этот же ряд.
В творении сказок Каверин "пересекался" с Катаевым. И тот, и другой оказались "сказочниками". Жена Каверина Лидия Николаевна, смеясь, говорила, что ее мужу приходят налоговые письма о получении доходов за "Цветик-семицветик". Вообще, отношения Катаева и Каверина были "нервными". Каверин был возмущён книгой "Алмазный мой венец", как и вся Москва литературная…
Персонажи сказок, жители города Немухина.
Фото: pda.coollib.net
Но ведь шаржа на него там нет! Он что же, обиделся за других персонажей, которые так непочтительно выведены?
Мое предположение: сильнее всего обижало Каверина именно то, что его там нет. Катаев нарисовал картину модернизма ХХ века, а Каверина (как, кстати, и Тынянова) пропустил. Заодно назвал Виктора Шкловского пошляком. Эта книга Катаева предоставляет много поводов для недовольства, но вещь все-таки незаурядная. А Каверин дал насчет неё интервью с резким осуждением юрмальской газете во время своего отдыха на Рижском взморье. Юрмальской, потому что в центральной прессе про Героя социалистического труда Катаева никакой критический отзыв не пропустили бы.
Герой социалистического труда – было как сейчас депутатская неприкосновенность?
Да. Но с нами о Катаеве Вениамин Александрович говорил более или менее мирно. Вспоминал, что при встрече на улицах они старались не здороваться, зонтиками закрывались друг от друга. "Переделкинскую" дачу Каверин не получил, а купил за свои деньги. Однажды летом он сидел и писал второй том "Двух капитанов" на скамейке во дворе. На участке в этот момент велись строительные работы. Проходил мимо Катаев с какой-то компанией, они начали подсмеиваться над Кавериным, а Валентин Петрович вроде бы дружелюбно сказал: "Ну что вы, человеку надо зарабатывать на дачу!..".
Дача Каверина в Переделкине.
Фото: books.e-libra.net
Ядовитый все же человек был Валентин Петрович… И, судя по всему, более склонный к конъюнктуре, чем Каверин?..
Ситуация сложилась такая: вышел восьмитомник Каверина, где моя жена Ольга Новикова была редактором. Следующим ей в издательстве поручили десятитомник Катаева. Ольга Ильинична охотно за эту работу взялась, но перед Кавериным ей было неудобно. Она сообщила об этом Вениамину Александровичу мимоходом. Он ответил: ну что делать, это же ваша работа, вы не можете отказаться. У Ольги Ильиничны был с Катаевым очень хороший контакт. Он часто ей говорил: приходите в гости вместе с мужем, но я воздержался – мне казалось, это был бы перебор… Мы с Кавериным тогда писали книгу о Тынянове.
Кстати, не кто иной, как Каверин, сказал Ольге Ильиничне: "Вам надо писать прозу", - во время одной из наших прогулок. Он вывод такой сделал на основании её редакторской работы над его собранием сочинений, к которой она подошла по-авторски, восстанавливая его тексты, подвергавшиеся цензуре. Каверин почувствовал, что моей жене надо писать прозу. Она последовала этому завету и написала "женский роман", где Каверина вывела под именем Кайсарова. Может, что-то в его образ взяла и от Катаева, с которым тоже много общалась. Она этого персонажа не идеализированно описала, не слишком сладенько. Например, там героиня-редактор приходит к писателю и приносит альбом, где писатели поздравляют директора издательства с юбилеем. Ему исполняется 50 лет. И все пишут!.. Как ведёт себя Каверин, в данном случае названный Кайсаровым?.. С озорной улыбкой говорит: "Неуважаемый такой-то, вы всю жизнь прожили с наложенными штанами, всего боялись, жалкий человек". Она с ужасом смотрит в альбом, что там написано? – а там всего две-три нейтральные фразы. Ну кто из нас не грешил тем, что писал начальству поздравление, а потом сам же над этим издевался?.. За это нельзя осуждать. Как говорится, не мы такие, жизнь такая. Это делает образ более достоверным. В итоге получился положительный герой, а в целом в книге была показана романтика редакторской работы. Тогда редактора воспринимали как цензора, как гонителя литературы, конъюнктурщика. И все-таки были и редакторы, которые в литературе делали что-то хорошее даже в тех условиях. Так что Вениамин Каверин оказался "стариком Державиным" для Ольги Новиковой.
Так и в жизни. Каверин заступался за Солженицына, за Сахарова. А "поздравление директору" все же написал. Конъюнктура ли это?..
Вы правильно сказали – нельзя осуждать человека за то, что он "плывет по течению", придерживается общих правил поведения.
Был еще такой интересный момент. В 1986 году в журнале "Октябрь" вышла моя рецензия на Андрея Вознесенского, на его повесть "О". Там я, в частности, утверждал: "Если же говорить о предшественниках непосредственных, то с "О" ретроспективно рифмуются такие разные и даже творчески враждующие друг с другом опыты, как соединение любовной переписки с научным трактатом в "Zoo" Шкловского, отважная откровенность "Освещенных окон" Каверина, веселый и трагичный венок легенд Катаева. При всем несходстве эти произведения объединяет напряжение между полюсами глобальности и конкретности, между неограниченным движением мысли и неумолимой определенностью судьбы". Каверин прочитал эту рецензию – и не обиделся, сказал, что эти сопоставления нормальны.
Упорно получается, что Вениамин Каверин был благороднее Валентина Катаева…
"Ревность" между писателями всегда существует. Но лично я полагаю: если бы Катаев упомянул Каверина в "Алмазном моем венце", нормальные были бы у них отношения.
А вот такой деликатный вопрос: Каверин и деньги и Катаев и деньги?..
К деньгам Каверин относился так же легко и спокойно, как ко многим другим преимуществам писательской профессии. Он многим людям материально помогал, например, Зощенко, когда тот подвергался преследованиям. Писал Каверин действительно много, практически все время – но это от потребности писательской. То есть зависимости от гонорарного фактора у него не было. В отличие, пожалуй, от Катаева. Был эпизод, когда Катаева "ругали" за какое-то не слишком удачное произведение, а он, смеясь, отвечал, что этот текст переделает, а ему еще и заплатят гонорар, как за первое издание. Но при этом был довольно щедрым человеком.
Вы меня заинтриговали упоминанием "поэтики скандала" – это тоже связано со взаимной "любовью" Каверина и Катаева?
Дело было 16 марта 1982 года на телевидении. Вышло на нас телевидение, к 80-летию Каверина предложило сделать передачу. На камеру снимали Вениамина Александровича несколько раз, Ольга разговаривала с ним на экране. Делаем мы эту съёмку и видим: неинтересно получается. Не хватает передаче остроты. И мы предложили… позвать в собеседники Каверину Шкловского.
В 1928 году Каверин опубликовал свой первый роман — "Скандалист, или Вечера на Васильевском острове", где вывел Шкловского под именем филолога-"формалиста" Виктора Некрылова. Роман о "скандалисте" был действительно громким литературным скандалом конца двадцатых — начала тридцатых годов. Шкловский был очень обижен. В течение более чем полувека Каверин предпочитал не говорить о реальной основе произведения "открытым текстом". Даже в авторском предисловии к начавшему выходить в 1980 году восьмитомному собранию сочинений, когда речь зашла о "Скандалисте", он осторожно назвал Шкловского "одним литератором, живым и остроумным, находившимся в расцвете дарования". Но скрытое имя уже было секретом Полишинеля! Всякий уважающий себя филолог знал, кто есть кто в "Скандалисте". Мы подумали: не пора ли снять устаревшее табу и поведать всем в 1982 году о секретах года 1928-го? И Каверин на эту беседу, неожиданно для нас, согласился. Я, не теряя времени зря, просто набрал телефон, который нашел в справочнике союза писателей, и Шкловский тоже согласился – и тоже неожиданно для нас. Правда, потом немного покапризничал, потребовав, чтобы снимать программу приехало телевидение к нему домой – но в итоге все получилось. Наш разговор состоялся не только и не столько о "Скандалисте", но было затронуто много других интересных тем. Я вёл личный дневник этой встречи. Благодаря чему позже написал очерк "Поэтика скандала", вы легко можете найти его в сети в журнале "Литература" – в нем со стенографической точностью воспроизведено то, что говорилось на этой исторической встрече. Так что не только с Катаевым были у Каверина напряженные отношения. Один конфликтный узел – это Каверин и Катаев, а другой – Каверин и Шкловский. Мне всегда казалось, что Каверин чересчур уж придирается к нему, потому что Шкловский всё-таки гений, а в нашей науке гениев немного. Чем еще значим этот очерк? Представьте себе, тогда на телевидении не было практики сохранять передачи!.. Единственное исключение – когда выступление Высоцкого героически спасли. Встреча Каверина и Шкловского, записанная на пленку, через какое-то время пропала… Записанный мною текст остался единственным свидетельством.
Кадр из телепередачи "Жили-были. Рассказывает Виктор Шкловский".
Фото: vremya.tv
Чем вы объясняете выпад Каверина в адрес Шкловского? Тоже писательская ревность? Идеологические разногласия?
Думаю, дело в "проблеме капитанства", как назвала её наша дочь Лиза в публикации к 100-летию Каверина. В "капитанство" мы вкладываем идею причастности какой-то традиции и наличие предшественника, которому ты служишь. Она в полной мере отражена в романе "Два капитана", отсюда и название. Найти своего "капитана Татаринова" и отдать ему все силы, любить кого-то больше, чем самого себя – не то, чтобы норма, но это делает жизнь более осмысленной и какую-то романтическую линию в неё вносит. Произведение оказалось пророческим для судьбы самого Каверина. Он говорил, что это роман о справедливости.
Кто, по-вашему, был "капитаном Татариновым" самого Вениамина Александровича?
Можно сказать, что их было много – или что таковым выступало всегдашнее каверинское стремление помогать людям. Но можно и персонифицировать. Один из "капитанов" Каверина был, конечно, Юрий Тынянов, с которым наш герой связан двойными родственными узами. Тынянов женился на сестре Каверина, а Каверин на сестре Юрия Николаевича — писательнице Лидии Николаевне Тыняновой. Каверин считал себя учеником Тынянова и постоянно хлопотал о судьбе его литературного и научного наследия. Лидия Николаевна рассказывала, что Софья Борисовна, мать Лиды и Юши, к своему зятю относилась ревниво и придирчиво. Но вместе с тем эта желчная дама сказала: "Про Веню можно говорить что угодно, но Юшу он любит". "Любовь" Каверина к Тынянову – нечто уникальное. Когда мы соединились с Кавериным для написания книги о Тынянове, у нас появился общий капитан Татаринов.
Каверин вдруг сказал мне на 80-летии Заболоцкого: "У вас, как и у меня, юношеское лицо". Я как-то не придал этому значения. А потом понял, что он имел в виду: наш будущий проект, общим архетипом которому стал Саня Григорьев. Каверин и я по отношению к Тынянову были как Григорьев по отношению к Татаринову: мифология двух капитанов, которые в земной жизни не встречались. Причём один капитан корабля, другой капитан – лётчик. Вот эта высокая идея делает Каверина актуальным сейчас, потому что 21-ому веку нужно отказаться от индивидуализма модернистского 20 века, когда автор влюблён только в самого себя. Такая влюбленность ограничивает. Хорошо любить кого-то, кроме себя, и писать не для самоутверждения.
Юрий Тынянов.
Фото: rgnp.ru
А Шкловский?..
А у Шкловского не было своего капитана Татаринова. Виктор Борисович в последние годы, увы, превратился в говоруна. Для того, чтобы разговор был содержательным, нужно говорить не только о себе, но и ещё о ком-то. Но такую способность человек сам себе не придумает – её Бог даёт.
Это называется "благородство".
Вы абсолютно правы. Есть понятие дворянства и понятие благородства. "Благородство" от слова "род". У человека должны быть родовитые корни. Но дворяне бывали разные, и далеко не всегда представители древних родов вели себя благородно. Благородный человек – не выскочка, не плебей, который жаждет самоутверждения, а тот, который какой-то родовой идее служит. Ещё примета нашего времени: уходит в прошлое как индивидуализм, так и культ эстетизма, представляющий искусство как высшую ценность. Каверин начинал как "серапион", участник литературной группы "Серапионовы братья", а у них главным была аполитичность, верность только искусству. Но он понял, что нельзя долго стоять на одном месте. А сейчас ситуация в искусстве только сгустилась: в наше время говорить, что автор должен быть озабочен только художественной формой и плевать на все социальные проблемы – это просто нелепо.
"Серапионовы братья", 1920-е годы.
Фото: mel.fm
Вернемся к Каверину, к его словам «друзья тают».
Люди умирают и расстаются, дружбы и прочие контакты испытание временем не выдерживают. Каверин был чрезвычайно общительным и контактным человеком. Причём у него новые знакомства не возникали вплоть до конца жизни. Он это осознавал и особенно чувствовал недостаток внимания. Однажды дочь не прочитала его журнальный очерк о Пастернаке. Каверина это огорчило: он в "высоком штиле" сказал нам "нет пророка в своём отечестве". Это показалось нам немножечко смешным. С годами становится понятно, что надо реально ориентироваться только на незнакомого читателя. Ни друзья, ни коллеги, ни родственники не в состоянии проявить к автору то внимание, которое ему нужно; да и вообще невозможно никогда угадать, кому будет интересно то или иное высказывание. В той телевизионной беседе с литературными вопросами, что Ольга вела с Кавериным в 1982 году, он признался: "Я работаю, так сказать, соборно". Вениамин Александрович имел в виду, что он любил обсуждать с близкими свою работу, допустим, советовался, как назвать какое-то произведение. Этого общения ему порой не хватало. Вечное противоречие!.. Писатель нуждается в уединении, а получает одиночество. Такова судьба, и Каверин не является исключением.
И были друзья, о которых Каверин отзывался с огорчением, потому что у них разошлись литературные взгляды…
Да, Лакшин и Ермолинский. Владимир Яковлевич Лакшин – литературный критик, соратник Твардовского в "Новом мире". Поначалу между ним и Кавериным были хорошие отношения. В 1970-ые годы вышла пластинка "Освещённые окна" с чтением автора; текст предисловия к ней написал Лакшин. Но потом Лакшин стал телевизионной звездой. По телевидению шли его передачи о Чехове, о Булгакове. Каверин эти программы не одобрил, и это способствовало охлаждению между ними. Сергей Ермолинский был известен, прежде всего, как друг Михаила Булгакова, написавший о нем интересные мемуары. Но он пробовал писать прозу и показывать ее Вениамину Александровичу – но Каверину она не понравилась. Так вот и таяли друзья. Правда, появлялись и новые. До глухого одиночества у него дело не дошло.
Но ведь Переделкино – это поселок писателей, там невозможно сохранять уединение от таких же, как ты…
Об общении Каверина с "переделкинцами" сохранилось много свидетельств. Однажды со смехом рассказывал в присутствии Лидии Николаевны, которая тоже смеялась, как вчера приходили молодые люди с гитарой и хотели что-то прочитать и спеть для Каверина, а их Лидия Николаевна не пустила, сказала, что он спит. Муж сказал ей: "Мы с тобой оба писатели, но я писатель другого ранга". Он хотел дать ей понять, что лично он нуждается в контакте с читателем и пожалел ту группку людей, которые пытались к нему проникнуть в гости.
Запомнилось, как Каверин общался с тремя знаменитыми "шестидесятниками". Он говорил: Белла Ахмадулина всегда бросалась его обнимать и говорила ласковые слова, но Каверин замечал, что она при этом в несколько "возбуждённом" состоянии. Евгений Евтушенко, говорил Вениамин Александрович, всегда себя критиковал, нещадно ругал, когда разговаривал с другими. Это Каверину импонировало. А вот Андрей Вознесенский держался надменно. Поэтому Каверин его недолюбливал. Это момент интересный, его многие зафиксировали: Евтушенко был такой рубаха-парень, а Вознесенский более замкнутый в себе. Хотя неизвестно, кто из них был добрее.
Мне кажется, у Евтушенко был имидж "рубахи-парня", который помог ему успешнее социализироваться, чем, наверное, всем прочим "шестидесятникам".
Вы прямо формулируете то, к чему я пришёл задним числом. Мне эстетически был ближе Вознесенский. Я задумывался, почему все любят больше Евтушенко? Да благодаря этому имиджу!.. Но при этом неприятии Вознесенского в своём этюде о Шукшине Каверин процитировал полностью стихотворение Андрея "Смерть Шукшина". Он умел подниматься над личным. Шукшин в литературоведении фигурирует как "деревенщик". Когда я скептически сказал что-то о писателях-деревенщиках, Каверин возразил, мягко, но серьезно. Он сказал: "Они показали уничтожение деревни". Для него, городского человека, помимо личных или групповых симпатий, существовало общественное значение текста, и он его увидел в творчестве деревенщиков, несмотря на то, что Каверин и Шукшин – довольно далёкие художественные системы. Опять же: не забывая об общественном значении литературы, Каверин поднимался над эстетизмом.
Ставшее главным произведение В. Каверина "Два капитана".
Фото: babyblog.ru
И еще Каверин доказал, что стопроцентно положительных героев не может быть в литературе, потому что это нежизнеспособные образы. Литература начинается там, где есть противоречия, борьба страстей и скелеты в шкафах.
Конечно, безусловно. Мы с вами во многом сходимся. Подытожим: с Кавериным за что ни возьмись – все интересно. Через все проходит "электричество" его личности. Он оправдал своё красивое литературное имя. Каверин – это не карьера, не автомобиль, не дача, а какая-то литературная романтика, стремление ввысь.
Большое спасибо за интервью и за живой образ Вениамина Каверина!